Просто своим существованием.

Влетаю в квартиру, напоминая себе поставить пароль. Длинный, символов на сорок, чтобы наверняка. Но ноутбук лежит нетронутым на столе. А я направляюсь к Соне.

Только в спальне её нет.

Девчонка исчезла.

— Какого черта?!

Испуганно оглядываюсь, сжимаясь на кресле. Сдавливаю кружку с чаем, рассматриваю злого Яна. Ищу хоть какую-то защиту в охранниках, которые стоят рядом, но те отступают назад.

Трусы!

Хмурюсь и думаю, что могло так разозлить мужчину. Я так устала от этих разборок, хочу хоть день закончить нормально и без проблем. Но Волков, видимо, хочет другого.

— Соня, ты что творишь?

— А что? — правда, не понимаю, что так могло разозлить мужчину. — Я не…

— Ты не, — передразнивает, ударяя ладонью по столу. — Ты не думала, очевидно. Какого черта ты ушла с квартиры? А вы, — переводит взгляд на охранников. — Почему её выпустили?!

— Господи, Ян, я просто ушла в другую квартиру.

— Просто ушла? А ну-ка, — мужчина тянет меня за руку, заставляя подняться. Направляется к выходу, а кожу жжет из-за слишком сильной хватки. — Домой, золотце.

— Я тебе не собака, чтобы слушать приказы.

— Но сука ещё та. Сонь.

Мужчина разворачивается ко мне, не давая времени обдумать злые слова. Сжимает мои плечи, притягивая ближе. Если бы не мой живот, между нами совсем бы не осталось свободного пространства.

— Ты понимаешь, что спокойная жизнь закончилась?

— Да, но…

— Я возвращаюсь в квартиру, где меня должна ждать беременная девушка. И не вижу её. Как ты думаешь, я спокойно это воспринял? Как ты вообще оказалась в квартире охраны?

— Попросила. Мы можем зайти внутрь, — киваю на дверь, передергивая плечами. В коридоре холодно, а на мне только костюм из флиса. — И я тебе всё сразу объясню. Честно.

— Объяснит она.

Но Волков сдается, запуская меня в квартиру. Только сейчас понимаю, насколько напряжен мужчина. Даже пальцы подрагивает, в которых он сжимает ключи.

Злится или переживает? Из-за меня?

Не рискую задавать провокационные вопросы, пытаюсь расстегнуть замочек на ботинках. Кошмар, ещё пару месяцев, и я совсем ничего не смогу из-за беременности.

Ян вздыхает, а после надавливает на мои плечи. Заставляет сесть на пуфик, а сам опускает на колени передо мной. Раздраженно вздыхает, обхватывая мою ногу.

— Беременность тебя спасает, — заявляет, пока разбирается с пуговицами на обуви. — Иначе бы уже выхватила.

— Ты бы… Ударил меня?

— Отшлепал, — закатывает глаза, словно я сказала глупость. — Я не бью девушек, Сонь. Никогда. Даже в детдоме до этого не опускался. Ну, только с Адой, но там своя история.

— Ты… Ты был в детдоме? Кто такая Ада? Что за история?

Заваливаю мужчину вопросами, потому что совершенно не помню ничего из этого. Может, Ян и рассказывал, но в памяти не осталось. Поэтому спешу всё узнать и отвлечь Волкова от злости.

Он проводит пальцами по моей щиколотки, вызывая внутри дрожь. У него невероятно горячая кожа, из-за чего всё пощипывает. Да и процесс слишком интимный.

Ян стоит передо мной на коленях, помогает снять обувь. Это что-то невероятное и непривычное. Отдает болезненными вспышками в груди, пока мужчина медленно поднимается.

— Сначала твой рассказ, золотко. Как уговорила охрану?

— Правда, просто попросила. Ты ведь запрещал меня отпускать или выходить на улицу. Про чужую квартиру ничего не было. А я просто… Не знаю, — вздыхаю, направляясь в свою комнату. Мне кажется, что если я буду у себя, то разговор пройдет проще. — Мне страшно одной, — признаюсь, пряча взгляд. — После нападения боюсь быть одной, словно произойдет что-то плохое.

— Почему сразу не сказала? Я бы не уходил.

— Ты злился, а я устала от обвинений. Прошу только раз, сначала разберись точно, а после обвиняй. Потому что я этого не делала. И говорю не из страха, потому что ты сам обещал… Что ничего плохого не сделаешь. Просто меня обижает, что ты так думаешь обо мне.

— Я понял, золотце.

Ян усаживается рядом, из-за чего я отползаю к изголовью кровати. Стараюсь сохранить между нами расстояние. Поправляю подушку за спиной, рассматриваю узор на обоях.

Каждый раз разговор с Волковым — как хождение по минному полю. Каждый миллиметр несет опасность, волнует слишком сильно. А до родов ещё столько времени…

— В квартире расставлены камеры, поэтому никто тебе не навредит. Не удивлена? — мужчина вскидывает брови на мою спокойную реакцию. — Интересно.

— Я догадалась. Вряд ли бы ты оставил меня без надзора. Но вдруг они сломаются или не успеют среагировать? Я не знаю почему так страшно, просто осталось после нападения.

— Значит, одна оставаться не будет. Больше я тебя не оставлю.

Вот теперь Яну удается меня удивить. Смотрю на него с подозрением, потому что не верю в сказанное. У него много дел, я знаю. А ещё надеюсь, что мужчина займется расследованием.

Это не я, точно! Уверена на сто процентов, на тысячу! И почему-то мне очень важно, чтобы Ян в этом убедился. И после до конца жизни сожалел, что поступил так со мной.

— Ладно, — мужчина кивает своим мыслям и сжимает мою ладонь. — Всегда рядом быть не смогу. Но охрану буду присылать. Теперь второй вопрос. Как ты их уговорила?

— Просто попросила, ничего больше. Я не могла здесь находиться, не хотела. И не знала, разрешаешь ли ты охране заходить внутрь. Поэтому попросила отвести в их квартиру, чтобы ни у кого не было проблем.

— Только теперь проблемы у всех. Меня никто не предупредил. Как ты думаешь, если ты пропала — какие у меня мысли?

— Прости. Мы в порядке, — слабо улыбаюсь, накрывая ладошкой живот. — Я не думала, что ты вернешься так быстро. Ты же не будешь наказывать охранников? Это моя вина.

— Предлагаешь наказать тебя?

Хмурюсь, придумывая выход из ситуации. Ян говорил, что не навредит. И я верю, действительно верю. Но можно наказывать и без физического насилия. Например…

О Господи! А если он решит отобрать мои любимые оливки?

— Эй, — ладонь Яна ложится на мою щеку, когда я начинаю всхлипывать. — Шутка, золотце. Что уже случилось?

— Ничего.

— Черт, ты как хрустальная, Сонь. Ничего нельзя сказать.

— Ты просто… За наказание сказал, а я подумала, что ты можешь отобрать мои оливки. И…

— Ага, думать тебе тоже нельзя. Ты ведь не была такой плаксой раньше. Даже когда у тебя было сложное дежурство или пациенты хамили…

— Это всё твой ребенок, — бурчу, отворачиваясь. — Он превращает меня в истеричку. Я постоянно плачу! Всё время, из-за мелочей. Знаешь, как это ужасно и выматывает? Я плачу из-за каждой мелочи, а ты не помогаешь. И это… Раздражает! А ты ещё и смеешься!

Ян действительно усмехается, а после смеётся. Старается спрятать смех за кашлем, прикрываясь кулаком. Но это плохо получается, я всё равно слышу каждый звук.

Небольшая истерика помогает. Волнение и напряжение уходят, оставляя лишь слезы на щеках. Вытираю их, заметно успокаиваясь. Всегда так, сначала рев, а после спокойна.

— Ты поужинала, Сонь?

— Угу. Немного. Всё нормально, там тебе осталось. Хотя ты не заслужил, — рискую, откровенно нарываясь. Но мужчина лишь смеётся. — Что с тобой происходит?

— Со мной?

— Ты… Я не знаю, как это объяснить, не на психолога же училась. Но у тебя постоянные перепады настроения. Ты бываешь таким… Внимательным и заботливым. А после грубый и злой. И я не знаю, как под тебя подстраиваться и что говорить.

— Это не твоя вина.

Ян трет лицо, а я двигаюсь на другой край кровати, чтобы лечь удобнее. Сворачиваю из одного одеяла себе подушку, на которую можно закидывать ногу. А вторым укрываюсь.

Пока мужчина думает над ответом, я хочу расслабиться и отдохнуть. Даже прикрываю глаза, хотя внутри звенит тревога. Мы с Яном, оказывается похожи. Потому что меня тоже бросает из одного состояния в другое.

То я боюсь Волкова, каждое движение отслеживаю. То веду себя так, словно ничего страшного не происходило. А что, не каждую девушку её бывший похищает?