Да и Соня сама врач. Будущий фельдшер, да. Она понимает, что действительно важно. И исправно посещала все приемы врача, нигде не сачковала. Намного ответственные относится к своей незапланированной беременности, чем некоторые опытные.

— О твоей учебе, — произношу, цепляясь за эту мысль. — С ней всё решено.

— Что именно?

— Мои люди поговорили с ректором, ты ушла в академический отпуск. Через год тебя ждут обратно.

— Ты не мог решать за меня!

— Если бы я не решал, то тебе бы влепили прогулы. Кажется, в меде их не так просто закрывать? А так у нас есть год, сессию тебе закроют, я договорился.

— Волков! Я могу сама сдать, а не подачками. Я отличница, между прочим. И никогда не пользовалась связами чтобы…

— Знаю. И ты легко закроешь все, и выучишь. Ты вообще умница, — произношу довольно, потому что это правда. — Но тебе нужно отдыхать, поменьше стресса. Вернешься через год, когда малыш подрастет. Ему нужно внимание и забота, а не мама-студентка.

— Ага. А папа? Будет появляться по выходным и баловать подарками?

— Если бы я тебя не знал, Сонь, то решил, что ты так на совместное проживание напрашиваешься.

Мотает головой, но я уже не слушаю. Расплачиваюсь за покупки, и выхожу на улицу. Нахожу ладонь девушки, сплетаю наши пальцы. И как-то легко становится, немного отпускают проблемы.

Поэтому я стараюсь уцепиться за это ощущение.

Разворачиваюсь и целую золотко.

Софи теряется, замирает. Пользуюсь моментом, прикасаясь к её лицу. Очерчиваю острые скулы, ползу дальше. Давлю на затылок, зарываюсь в темные локоны.

Держу её, держу. Не могу отпустить, не получится, как бы не старался. Пробую на вкус, провожу по сладким губам. Чуть терпким из-за травяного чая. Но это не ощущается.

Углубляю поцелую, пока Соня не начинает отвечать. Едва подается навстречу, но мне достаточно. Забираюсь пальцами под распахнутое пальто (ещё получит за это). Провожу ладошкой вдоль позвоночника, вдавливаю в себя.

Наслаждаюсь тем, как девчонка подрагивает, распахивает свои губки на встречу. Тихо выдыхает, рвано. И распахивает свои глаза, стоит отстраниться. Провожу подушечкой пальца по нижней губе, надавливаю на отметины своих зубов.

— Это что сейчас было? — краснеет, спешит отвернуться. Только я не пускаю. Жмусь, вдавливаю свой лоб в её. Вдыхаю аромат духов, кожи. — Ян…

— Просто помолчи, золотко. Ладно?

— Я… А ты потом опять будешь кричать на меня?

— Не буду.

— Тогда ладно.

Маленькая такая, непосредственная. Слишком легко подстраивается под ситуацию, отбрасывает обиды. Другая бы уже давно закатила скандал, оттолкнула.

Моя жена, попав в такую ситуацию, годами бы потом нервы мотала. Качественно, сильно. Просто, чтобы позлить и получить своё.

Соня совсем не такая. Жмется доверчиво, вздрагивает, когда касаюсь живота. Там мой ребенок, наш. Чувствует, что мама с папой больше не ругается, едва пинается.

— Ауч! — девчонка хмурится, хватается за мою руку. — Больно!

— Где? Что? Что не так, Сонь?! Посмотри на меня, — роняю пакеты, звенит разбитое стекло. Но мне плевать. Придерживаю девушку, осматриваю. Не бледная, крови не видно. — Что такое? Врача?

— Нет. Пинается больно.

— Твою мать, золотко.

Выдыхаю. Мне кажется, что за эту секунду я успел поседеть. А ещё словить приступ паники и инфаркт. Не помню, когда так переживал. Даже во время аварии — мозги варили. Как прикрыть девушку, исправить всё, защитить.

А сейчас какое-то беспомощное состояние. Раздирает на кусочки от того, что не могу помочь. И вроде всё хорошо, но выдохнуть не получается. Обнимаю крепче, поглаживаю живот.

Ощущаю ещё один активный пинок.

Да-да, малыш, покажи маме, что пугать папу не стоит.

— Ты представляешь, что я надумал? Учитывая, что у тебя конфликт этот с группами крови.

— Но ведь больно. Если бы тебя так избивали — тебе бы приятно не было. Так что не надо тут на меня рычать. Я вообще самая пострадавшая сторона. И сок жалко…

— Сейчас другой куплю, не проблема. Точно больше ничего не болит? Не беспокоит? Никаких жалоб?

— Никаких.

Мотает головой, пока я возвращаюсь в магазин. Мля, нужно было брать Соню с собой. Но она осталась, я отошел. Настолько мозги поплыли. Превратились в серую массу, которая совсем ничего не соображает.

Бросаю купюру на прилавок, превышающую цену в несколько раз. Но мчу обратно, выискиваю взглядом Соню. Идиот. Позволил себе расслабиться сегодня, допустить обычный вечер.

А надо было думать об Авдееве, который может подослать к ней кого-то.

— Так быстро, — девушку улыбается, оттряхивая руки возле урны. Понимаю, что выбросила пакет с осколками. Выдыхаю. — Купил?

— Купил. Никто не приставал?

— Только один волчара, но он обещал не кусаться.

А вот и не факт. Главное — добраться до квартиры.

И потом узнаем, насколько сильно я буду «кусаться».

— Прости, золотце.

Губы Яна скользят по моей щеке. Оставляю тлеющий след, от чего всё внутри отзывается. Сама не понимаю почему, но обнимаю мужчину. Прижимаюсь к нему в прихожей, дрожу от близости.

Такой хороший вечер и мне совсем не хочется его заканчивать. Как петля во времени, которую нельзя разрывать. Просто пару часов спокойствия и притворства, что всё хорошо.

— Мне нужно ехать, — мужчина вздыхает, приглаживает пальцами мои волосы. — Извини, срочные дела.

— Очень срочные? Ладно. Я всё понимаю.

— Не дуйся. В холодильнике оливки, сок на столе. Посмотришь мультики.

— Ян!

Толкаю его в плечо, потому что не позволю так говорить. Словно маленькая. Но мужчина только хрипло смеётся, мотает головой. И ловит мои ладони, крепко сжимая.

Я не понимаю, что со мной происходит. Он — ненавидит меня за то, чья я дочь. И я тоже должна его ненавидеть. Он меня бросил, а ещё обманул, и похитил, между прочим.

Но в душе какой-то умопомрачительное спокойствие. Словно именно здесь я в безопасности и ничего плохое не произойдет. Ян обещал защиту, и я ему верю.

— Я вернусь через несколько часов, но ты не жди, ладно?

— Ладно.

— Постараюсь не разбудить, когда вернусь. Эта встреча может затянуться.

— Важная встреча?

— Касается твоего отца и поддержки. И нам нужно будет с тобой поговорить, когда я вернусь.

— Нельзя такое говорить! Ян, я же теперь не засну…

— Ничего плохого. Поболтаем и выпьем безалкогольное вино, если разрешит врач. Всё, иди раздевайся и отдыхай. Я скоро вернусь.

Только нужно было уточнить, что такое «скоро» в понимании мужчины. Потому что если для меня это пару часов, то для Волкова… Совсем другой промежуток времени.

Он не возвращается ночь и утром тоже. И весь день мужчины нет, только я в одиночестве. Приходит охрана, конечно, но это всё не то. А я начинаю волноваться.

О том, к кому совсем ничего не должна испытывать.

Меряю шагами комнату, волнуюсь. Реагирую на каждый шум, словно это вернулся мужчина. Мне становится неспокойно, тревожное чувство сжимает сердце.

Не может ведь всё быть так хорошо. А тот ужин… Он был хорошим, очень. Спокойным почти, каким-то… Не знаю, словно на свидание сходили, а не просто выбрались в ресторан.

И теперь получаю ответку, чтобы не расслаблялась. Забираюсь на кровать, пытаюсь почитать. Но строчки учебника расплываются перед глазами. Когда мужчина вернется — я его убью.

Сама, голыми руками.

Но Ян не возвращается даже для этого! Ничего плохого не случилась, уверена. Иначе бы охрана что-то сказала. Он просто куда-то уехал, не предупредив меня.

Пропадет как в прошлый раз? На четыре месяца?

— Ничего, малыш, — прикладываю ладошку к животу, ощущаю шевеления ребенка. — Вот папа вернется и ему достанется. Хм… Как думаешь, напугать его головокружением?

Никто мне не отвечает, но я задумываюсь. За то, что Ян заставил меня пережить — пусть он тоже седеет. Не помешает ему стресса, для профилактики. А то всегда говорит, что беспокоится обо мне. А как серьезные вопросы — его нет нигде.