Выбираю и сейчас.

Сплошной выбор, где Волков выигрывает.

— Нас? Веру, да? Она же твоя задача, твой приоритет! — хватаюсь за запястье Валида, пытаюсь врасти в пол. — Отец ведь не говорил обо мне? Знаю, что не говорил.

— Твой отец не говорил ни о ком. В полночь мой контракт закончился, Сонь. Авдеев нашел другую охрану, а я устал работать нянькой.

— Тогда тебе не нужно обо мне заботиться, да? Нет приказа уводить?

— Соня, не место для дискуссий. Пошли.

— Не нужно. Пожалуйста.

Я «палюсь», откровенно показываю свою положение. Может, другой бы не понял всё. Но Валид умный, он, конечно, понимает. Его взгляд тяжелеет, задерживается на моём лице.

Мы не друзья, чтобы просить об одолжении. Просто охранник и его задача. Но пять лет не виделись, не общались. Он ведь наёмник, главная цель — приоритет. И я знаю, что отец не подумал бы о моей защите. Только не тогда, когда здесь его жена и сын.

Валид либо поможет, наплевав на правила.

Либо станет моим палачом.

— Здесь не безопасно, — произносит строго, но его хватка слабеет. И я начинаю дышать. — Ты можешь пострадать.

— Я понимаю.

— И если я сейчас уйду, то потом тебя не вытащу.

— Я знаю.

— Сумасшедшая.

— Ага.

Валид качает головой, словно не понимая моей глупости. А я улыбаюсь, потому что он отступает. Ждет секунду, а после шагает дальше, направляясь к чердаку.

А я жду. Жду ещё несколько секунд, пока всё в доме не затихает. Разом, словно звук отключили. Отсчитываю до сотни, понимая, что больше ничего не происходит.

Закончилось.

И мне остается лишь сбежать вниз по лестнице. Или медленно спуститься, учитывая беременность и небольшую боль в пояснице. Но желание увидеть Яна не дает тратить время впустую. Я знаю, что именно он победил. По-другому быть не может.

Это ведь мой Волков. Он не пострадал, я уверена на миллион процентов. Но оказываюсь не готовой увидеть реальность. Разрушенный зал, выбитые окна. И моего отца с Яном, застывших друг напротив друга.

И только у одного из них есть пистолет в руке.

Хочу броситься туда, остановить всё. Хватит смертей и разборок. Только не сейчас, когда счастья так близко. Мне нужно встать между ними и всё решить. Не дать Яну выстрелить в моего отца.

Но меня дергают в сторону, не позволяя вмешаться. Саша качает головой, закрывая собой. Разрушает мой план, позволяя лишь слушать и наблюдать, что будет дальше.

— История повторяется? — отец усмехается, словно ни капли не боится смерти. Будто в рукаве спрятан козырь, которым он найдет себе путь на волю. — Снова попытаешься увезти мою дочь?

— Да. Но в этот раз ты не останешься в живых.

— Уверен? Что если из-за моей смерти пострадает та, кто тебе дорог?

Я не слышу ответа Яна, всё перекрывает сумасшедшее сердцебиение. Отец ведь не будет мне угрожать, да? Он не знает, не понял… Или просто сыграл? Или…

Инстинктивно отступаю от Саши, чувствуя сковывающий страх. Кто-то вед помог папе увезти меня, значит, среди людей Яна есть крот. Нашел он или нет? Можно ли доверять хоть кому-то?

Неужели, папа правда будет угрожать моей жизнью?

— Соня в безопасности, — Ян не поворачивает головы, но я словно ощущаю его взгляд. Короткий, уверенный, от которого мурашки ползут по коже. И в ту же секунду возле меня появляются ещё несколько людей, которых я видела в охране Волкова. — У тебя не осталось козырей.

— Моя дочь… Ох, вот даже как, — отец следит за взглядом Яна, а его губы презрительно поджимаются. — Интересно получается. Но нет, я говорил не о Соне.

— Что ж, тогда ты облажался. Больше нет никого, кто меня волнует.

— А вот это мы ещё проверим.

Ох черт.

Не может быть!

Моя голова словно взрывается, когда кто-то из людей отца толкает в комнату Веру. Мысли давят, пока все пазлы становятся на нужные места. В секунду, от чего в висках начинает пульсировать.

Нет, это слишком.

Невозможно.

— Вера.

То, как Ян выдыхает её имя, напоминает для меня выстрел. Прямо в сердце, причиняя боль. Он ведь не любит её до сих пор? Не может любить. Не может выбрать её вместо меня.

Мужчина знает Веру.

И это подтверждает мою внезапную догадку.

Конечно, сейчас Ян опустить ружье. Уйдет, чтобы не причинять вред Вере. Он пришел мстить за жену, а получается, что мстить не за кого. И отец продумал всё идеально. Знал, что даже если Волков доберется до него, то будет эффект неожиданности. Сможет отвлечь, шантажировать, не рассказывая всей правды. А, может, и добил бы маленьким Пашей.

Отец продумал всё идеально, до мелочей.

Только не взял в расчет женскую ревность, которая может быть очень разрушительной.

— Это любовница отца, — выдаю до того, как успеваю обдумать слова. Наверное, стоило устроить какую-то «проверку», как любят девушки. Но кажется, что таймер тикает и каждая секунда важна. — Так, между прочим.

— Спасибо, золотко, — усмешка, от которой что-то отпускает внутри. — Вот, значит, как всё получается. Видишь, Авдеев, ты остался без запасных вариантов. Твой человек не убьет Веру, потому что она… твоя. Я не стану на неё менять твою жизнь. Ты проиграл. Скажешь что-то напоследок?

— Ян, — говорю я, потому что это всё неправильно. — Ты хотел убить моего отца за смерть Веры. Но она жива, — хотя до сих пор не могу поверить в это. — Значит, мстить не за что.

— Поверь, есть за что.

— Не делай этого, — делаю шаг вперед, но мне преграждают путь. — Пожалуйста, остановись. Я бы поняла, если бы ты мстил, но сейчас… Это бессмысленное убийство!

— Я принял решение, золотце.

— Значит, я тоже.

Не верю, что говорю это, но не могу по-другому. Я могу принять многое, понять. Я ведь сама тысячу раз выбирала Яна, должна была изучить его повадки. Но одно дело мстить за смерть своей жены и ребенка. Другое — за то, что они оказались живы и не его.

К моему удивлению, никто не останавливает меня. Позволяют выйти на улицу, где кромешная тьма. Крошки разбитой плитки хрустят под ногами, пока я ежусь от холода.

Я не смогу простить убийство моего отца, каким бы плохим он не был. Ведь по итогу, ничего из обвинений он не сделал. Обвел вокруг пальца, подослал Веру? Это да, но это не должно тянуть на смертельный приговор.

Я выбирала Яна.

И он, до этого, выбирал меня.

Хватит ли его на ещё один раз? Чтобы закрыть эту отвратительную историю и начать всё заново? Как нормальная семья, без проблем и обид, без груза обид за спиной.

Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста…

Из дома доносится звук выстрела, обрывая мою молитву.

Вот и всё.

Выбор сделан.

— Мамочка!

Темноволосая малышка несется ко мне, крепко сжимая в кулачке новую ракушку. Вздыхаю, поднимаясь с шезлонга и достаю сумку, где таких вот «даров моря» уже больше килограмма.

И это только за утро.

— Вот, — помогаю дочке забраться к себе, пока та восторженно рассматривает осколок ракушки. — Красивая?

— Очень. Ты не устала?

— Нет!

— Точно? Спать не хочешь?

— Нет.

Вздыхаю, принимая этот ответ. Карина — сплошное «нет». По сути, это и было её первое слово. Никаких «мам» и «дай». Четко и ясно, с первых звуков показывая характер.

Не отпускаю дочь обратно в воду, заставляя немного погреться на солнышке. Малышка супится, но устаивается шезлонге рядышком. Высыпает свои ракушки на полотенце, перебирает.

А я смотрю на неё и в каждой черточке вижу Яна. В нахмуренных бровях, в поджатых губах. То, как отводит взгляд, что-то решая. Полная копия, от и до. От меня ничего не досталось, только группа крови.

Кажется, я расплакалась от облегчения, когда узнала, что у дочери тоже отрицательная и никакого резус-конфликта не будет. Это значило безопасность, отсутствие проблем.

И то, что Карина вылитый Волков — меня ни капли не расстраивает. Знаю много мам, которые причитают за подобное. Они рожали, страдали, а дети ничего от них не взяли.