Ну и ничего особенного, если уж ты по горам лазал, то уж по дереву как-нибудь… В этот момент сук, за который он держался, с треском обломился… и Хакмар с пронзительным воплем ухнул прямо в наметенный под елью сугроб. Второй сугроб – поменьше – свалился с нижних ветвей ему на голову.

– Тьфу! Эрлик! Тьфу! – отплевываясь и счищая залепившие ресницы холодные комья, мальчишка с трудом выкарабкался из проминающихся под его тяжестью белых глубин. И замер – на одной ноге и с кулаком у запорошенного снегом глаза.

Между толстыми, как колонны в горных пещерах, стволами стоял человек. Был он стар и величественен. Роскошное одеяние из медвежьих шкур мехом наружу топорщилось на его плечах, а в руках он сжимал могучее копье. Старик шагнул Хакмару навстречу, скользя по поверхности глубокого снега легко, как клочок тумана.

Неужели Акбузат сразу доставил его куда надо? Неужели это и есть сам… Донгар Кайгал? Мальчишка сдавленно сопел, боясь даже шепотом разрушить величественную тишину этой встречи.

Старик оторвал всепроникающий взор от таящегося в глубинах леса безмерного далека. Поглядел на разворочанный Хакмаром снег. Неподвижные, будто из камня, величественные черты дрогнули… Старик прянул вперед – и крепкая, тоже как из камня, рука ухватила мальчишку за шиворот. Раскосые глаза надвинулись близко-близко – и в них плескался самый настоящий ужас.

– У тебя мозги степлились, парень? – надтреснутым голосом спросил старик, боязливо озираясь. – Хочешь, однако, чтоб тебя съели?

– Скорее! Скорее, однако! – старик лихорадочно зашарил под своей меховой одеждой и вытащил наружу пучок пушистых лисьих хвостов. В другой руке у него появилась… крупная, похожая на небольшую лопату кость. Лихорадочно, будто от скорости его движений зависела жизнь, старик принялся работать лопаткой, заравнивая взбаламученный Хакмаром снег. Меха, за которые горские енге выложили бы не меньше пригоршни высококлассных топазов, использовались как метелка.

Это что – такой шаманский обряд?

– Ты откуда взялся? – продолжая ворошить снег, буркнул старик.

– Ну… Я… – Про Акбузата он рассказывать не станет, пока не убедится, что этот старик тот, кто ему нужен. Мальчишка набрал полную грудь воздуха и выдохнул: – Я ищу Великого Шамана Донгар Кайгала.

Старик аж выронил меховую метелку и изумленно оглянулся на мальчишку:

– В такую-то Ночь – и так шутить! – Он покачал головой и снова заработал лопаткой. – Что встал – помогай!

– А… А что делать? – пробормотал Хакмар, растерянно следя, как под взмахами метелки сугроб под елкой будто складывался заново.

– Не знаешь, как следы заметать? – взмахами мехового веника проходясь по сугробу, вопросил старик. – На ОБЖ ходил – чему учился?

– Не лезть в забой, пока его не проверят на рудничный газ, – буркнул Хакмар. У него появились серьезные сомнения, что Акбузат и впрямь скинул его на голову самому Донгар Кайгалу.

Старик, похоже, не понял ни слова.

– Сам закончу, – неодобрительно пробормотал он. – Где малица твоя? – он завертел головой, явно что-то разыскивая.

– Где – что? – удивился Хакмар.

– Одежа где? – старик начал раздражаться. – Чего это на тебе напялено? – он брезгливо дернул корявыми пальцами за рукав Хакмаровой куртки.

Да в дедовом ауыле кожу для этой куртки год выделывали, а бляшки металлические и крепления отец лучшим мастерам заказывал! Парни аж выли, когда Хакмар ее впервые надел, – выделанную кожу не прожгла бы даже искра от горна, и в то же время куртка сидела настолько мягко, что в ней можно было фехтовать. А железные заклепки наручей запросто принимали на себя клинок противника.

– Ай-ой, некогда искать. На вот тебе… – Дед запустил руку в суму на плече и вытащил оттуда шкуру. В свежем морозном воздухе остро чувствовался исходящий от нее запашок.

Хакмар нерешительно взял протянутую шкуру и под требовательным взглядом дедка накинул на плечи. Вонь теперь била прямо в нос. И кажется… кажется… в завитках жесткой шерсти кишела весьма бурная жизнь.

– Так-то лучше, – наставительно сказал дед. – Копье твое где, лук где? Или ты на медведя с этой игрушкой ходишь? – старик кивком указал на меч.

– Не хожу я на медведя! – застонал Хакмар.

– А-а, – вроде как сочувственно протянул дед. – Не берут еще, однако. Нас вот со старухой тоже не взяли – ходим медленно, племя задержим, из-за нас все пропадут. Ну да мы-то старые, а ты-то молодой. Ну, побежали! – и старик понесся по снегу так, что только край его одежды мехом наружу мелькнул среди темных деревьев – и Хакмар снова остался один.

– Это он так медленно ходит? – пробормотал мальчишка, успевший сделать всего пару шагов по глубокому снегу.

Заскрипело, и среди заснеженных деревьев вновь появился темный силуэт.

– Однако, лыж-гольцов али снегоступов [10]у тебя тож нету? – вздохнул старческий голос.

На ногах у деда красовались какие-то округлые приспособления. Ага! Не иначе как эти самые снегоступы и помогают старику так легко носиться по снегу.

– Второй-то пары у меня нет, – дед достал из мешка пару шкурок и плетеные ремни. Вытащил из-за пояса нож…

Лезвие было из кремня!

– Ногу подними! – скомандовал старик, и вокруг бродней Хакмара наскоро захлестнулись обмотки мехом наружу. – Должно помочь, однако, – с некоторым сомнением в голосе пробормотал старик. – Долго на одном месте стоим – как бы не унюхали! Давай-ка, паря, – ходу-ходу!

Хакмар двинулся по снегу. Идти и впрямь стало легче.

– А куда мы, дедушка? – пропыхтел мальчишка.

– Сперва-то, конечно, ловушки проверим, – сообщил старик. – Охотиться никак нельзя – учуют. Под вон той сосной я ловушки поставил! – он указал куда-то между совершенно, на Хакмаров взгляд, одинаковыми стволами.

У елки действительно что-то шевелилось! Под натянутой на деревянную рамку сеткой, прижав уши, сидел пойманный заяц.

– Ну, чего снова замер? – ворчливо спросил старик. – Доставай зайца!

Доставать – а как? Ладно, в конце концов – кто тут мастер южных гор?! Неужели он не разберется в примитивном устройстве северян? Ага, веревка сюда, здесь подпорка, зверь толкает ее, сетка падает – не так уж и глупо, особенно для дикарей. А чтобы поднять, надо… подцепить вот здесь… Довольно улыбаясь, Хакмар потянул сетку кверху…

Заяц длинным скачком сиганул в приоткрывшуюся щель и, расчерчивая снег цепочкой следов, понесся прочь.

– Да ты с елки, что ли, грянулся, парень! – яростно прошипел старик.

– Вроде того, – растерянно глядя в опустевшую ловушку, пробормотал мальчишка. Он чувствовал, как уши у него становятся красные и горячие.

– Ла-адно… – недоуменно косясь на Хакмара, старик заново насторожил ловушку. – В чуме найдется что пожевать, а там, глядишь, нового зайчишку дух охоты пошлет. А мы ему от шкурки хвост отдадим, а от мяса пар подарим, – искушающим тоном, явно в расчете, что дух слышит, пообещал дед.

Старик снова заскользил между деревьями.

– Дедушка! – Хакмар заспешил, стараясь хоть как-то держаться вровень с шустрым стариканом. – Я… Спасибо за приглашение, конечно, для меня большая честь… – Он поймал брошенный искоса взгляд старика и поторопился упростить речь: – В смысле, я охотно погощу у вас в чуме… Только вы потом проводите меня куда-нибудь… Ну, где люди… – И где он сможет так или иначе выяснить местонахождение Великого Черного Шамана.

– Лю-юди? – протянул старик. – Людей тут, почитай, и не осталось!

– Как – не осталось? – холодея в предчувствии недоброго, пробормотал мальчишка.

– Да вот так, – старик приподнял мохнатую еловую лапу, позволяя Хакмару пролезть снизу.

Открывшаяся перед ними полянка некогда была уставлена остроконечными чумами. Но сейчас почти все – кроме одного-единственного, крайнего, – лежали перевернутыми и… растерзанными. Немаленькие сооружения из дерева и шкур казались берестяными игрушками, побывавшими в руках рассерженного ребенка, – изломанные и разодранные в клочья, они были раскиданы по всей вырубке. Толстые бревна перекручены, как мокрое белье. Утоптанный снег взрыт, словно сотня обезумевших рудокопов прошлась по нему с лопатами, а в самом центре красовался глубоко вдавленный отпечаток великанской ноги с громадными когтями. Ужаснувшись, Хакмар и не заметил, как дед затащил его в уцелевший чум и как бабка поставила перед ним миску с каким-то варевом.