– Стой, говорю, ты, припадочный! – Хакмар рванул следом.

Непрерывно каркая, ворон запрыгал шустрее, то и дело слегка подлетая вдоль земли. В длинном прыжке Хакмар сиганул за птицей…

– У-й-я! – плашмя грянулся об твердый наст, сжимая в пальцах выдернутое из хвоста черное перо. Над головой послышалось сдержанное хихиканье, переходящее в откровенный хохот.

Хакмар задрал голову. В пылу погони за вороном он выскочил на площадь, где расположился обоз. Обозные мальчишки откровенно ржали, точно как подгорные родственнички в конском обличье, тыча пальцем в перемазанного снегом Хакмара.

– Чего трубите, как олени?! – вперед протолкалась знакомая девчонка – Нямь, дочка мис-не. – Думаете, молодой мастер такой же пенек безголовый, как и вы, – для забавы за воронами гоняется? Для дела, наверное, нужен – может, в стенной лук заряжать! А что, вороньим клювом мэнкву в глаз – ого! – Она энергично взмахнула сжатым кулачком. – А ну быстро поймали мастеру птичку!

Обозные мальчишки немедленно согласились на такое развлечение и всей гурьбой кинулись к ворону. Обращенный в черную птицу Донгар издал паническое «кар-р-р!» и взвился с места. Отчаянно дергая хвостом и вихляя в воздухе, как пьяный, он дотянул до ледяной стены и, громко хлопая крыльями, перевалил через нее.

– Оленя мне! Оленя! – вскакивая, завопил Хакмар.

– А-а, так вы кушать хотите! – обрадовалась Нямь. – Зачем же было ворон ловить – сразу бы к нам шли, мастер Хакмар!

Перед носом мальчишки немедленно появилась миска с испускавшим пар куском оленины.

Хакмар зарычал от бешенства:

– Не такого! Целого! Живого!

– А осилите? – растерянно глядя то на Хакмара, то на оленей в наскоро срубленном загончике, пробормотала девочка.

– Чуда! – яростно выдохнул Хакмар и, сиганув через хлипкий заборчик, взвился на спину ближайшему оленю. Вряд ли на нем ездить сложнее, чем на коне!

Скакун закинул рогатую голову – на морде его был написан недоумевающий вопрос: кто это там на меня уселся? Удар меж рогов шипастым наручьем Хакмаровой любимой куртки заставил скакуна затрубить и одним прыжком перемахнуть заборчик.

Скача к воротам, Хакмар успел расслышать звонкий голосок Нямь:

– Слыхали? Он сказал, что я – чудо! А говорили, на наших девушек внимания не обращает. Это смотря на каких!

– Ворота! Открывай ворота! – Рогатый скакун навис над сторожащим вход в крепость воином.

– Но… Молодой мастер… Воевода не велит…

– Открывай, кому говорят! Зарублю! – Меч Хакмара со свистом вылетел из ножен.

Насмерть перепуганный стражник замычал, испуганно прижимая к себе копье. Пока они тут возятся, Донгар уйдет! Улетит!

Хакмаров меч полыхнул оранжевым ореолом. С бешеным, почти звериным рыком Хакмар рубанул по толстенной сосне, служившей засовом на крепостных воротах. Сосна кракнула и распалась на две половинки, как перерубленная лучина. Обугленные до черноты срезы курились дымком.

– Рыжий огонь! Рыжий огонь! – беспорядочно завопил стражник, бросаясь ничком на землю.

– Чтоб засов поменяли! – выкрикнул с высоты седла Хакмар, ударами пяток гоня оленя в приоткрывшуюся створку. Но ответом ему был только невнятный скулеж.

Олень вылетел на окружавшую крепость открытую вырубку. Где ворон? Где? Птицы не было ни на белом снегу, ни в Ночных небесах. Улетел!

– Донгар! Где ты? – Хакмар слепо и бессмыслено погнал оленя. Как же так? Не может он, ну просто не может потерять надежду на спасение именно сейчас, когда, наконец, нашел черного шамана. С разгону проломив грудью завесу из веток, олень вломился в лес. – Да где же ты, Донгар! – чуть не плача, выдохнул всадник.

– Зде-еся я! – откуда-то с высоты донесся дрожащий голос.

Хакмар рванул оленя за рога, останавливая. От резкого толчка едва не слетел с оленьей спины – нет, все-таки на лошади удобнее! – запрокинул голову и принялся судорожно всматриваться в сплетение ветвей.

– Где?

– Зде-еся! – снова донеслось с высоты. – На верхушке!

Хакмар соскочил с оленя и, пробиваясь сквозь снег, добрался до сосны. Ветви сплетались так, что и не разглядишь.

– Ты как там очутился?

– Я… – Кажется, сидящий на дереве мальчишка всхлипнул. – Я на лету… об сосну… головой стукнулся… и клювом воткнулся. Бо-ольно!

– Ну чуд! – зло и в то же время с облегчением выдохнул Хакмар. – Ты что, раньше не летал никогда?

– Лета-ал, – проскулили сверху. – В другом мире. Там ни земли, ни неба, тихо вокруг и Великая река течет, по ней видно, куда лететь. А здесь со всех сторон ветер – крылья выворачивает. И хвост меша-ает!

– Великому Черному Шаману Донгар Кайгалу мешает хвост, – безнадежно приваливаясь к сосновому стволу, пробормотал Хакмар. – Но зато полная пустота в голове, несомненно, должна облегчать полет. Ты чего от меня рванул-то, чу… э-э… черный шаман?

– Ты меня в Нижний мир послал! К Куль-отыру! – обвиняющим тоном откликнулись сквозь сплошное сплетение ветвей.

Хакмар растерялся снова:

– Ты что, обиделся? Я ж тебя не в этом… не в ругательном смысле посылал, а в очень даже прямом! В смысле, действительно сходить!

– Я так и понял! – уже с явным раздражением сказали наверху.

– Бр-р! Тогда уже я ничего не понял! – сознался окончательно замороченный Хакмар.

– Ты тупой, однако? – с еще большой злостью вопросили с сосны. – Это ж подземный мир! Туда нельзя ходить! Заветы Храма не велят!

– Че-его? – вцепившись в ствол, Хакмар аж подпрыгнул, пытаясь разглядеть этого ревнителя заветов. – Какие заветы? Какой Храм? Ты – Донгар Кайгал Черный! Да тебе на эти заветы плевать с самой высокой елочки!

– Нет! Не плевать! – с яростью ответили сверху. Потом последовала долгая пауза, длинный вздох – казалось, вся сосна вздохнула, и сидящий на дереве мальчишка нерешительно закончил: – Другой я Донгар, ясно?

– Так, ты как хочешь, но я лезу к тебе! – решительно объявил Хакмар. – А то пока ты там, а я тут, мы не разберемся!

– Ну… Лезь, – опять после паузы сверху нерешительно согласились.

– Ну так помоги! – пару раз соскользнув по гладкому стволу, раздраженно потребовал Хакмар. – Я – горный мастер, по елкам скакать не учился!

– Это не елка – не видишь, что ли? – проворчали сверху. – Сейчас, только веревку от пояса отвяжу. – В ветвях заворочалось, и, едва не зацепив Хакмару макушку, из сплетения ветвей спустилась тонкая веревка.

Хакмар карабкался и карабкался… Какое дерево высоченное! Что этот стойбищный, на самой верхушке засел?

– Тут я, – позвали его сверху.

Хакмар запрокинул голову. Черный шаман сидел в развилке последней толстой ветки – действительно, почти у самой верхушки. Рядом болтались черные вороньи крылья. На лбу у Донгара красовалась ссадина, а в сосновом стволе Хакмар заметил свежую дыру.

Ухватившись за протянутую руку, Хакмар взобрался на ветку и сел, тяжело дыша. А ничего, красиво тут! С высоты сосны вся тайга казалась чем-то вроде подгорной равнины – сплошной зелено-белый ковер, и верхушки сосен как метелочки торчат. Ночное небо над головой – темное, бесконечное! Хакмар прикрыл глаза, запрокинул голову и потянул в себя запах хвои и снега. И впервые подумал – а может, не так уж и плохо, что он покинул гору? Сколько еще на Сивире всего необыкновенного! Только сперва в живых остаться надо – а этот чуд стойбищный, похоже, твердо решил его угрохать! А он ему, между прочим, жизнь спас! И не только ему!

– Врешь ты все про заветы Храма! – не по-доброму косясь на Донгара, буркнул Хакмар. – Трусишь просто!

Донгар даже не обернулся, продолжая лишь тоскливо пялиться перед собой. Только буркнул:

– Злой ты.

– Я злой? Я? – Хакмар едва не свалился с ветки. Ухватился за нее обеими руками и прошипел: – А ты был бы добрым, если б вот так сидел и ждал, что вот-вот помрешь? Ни за что ни про что?

– Я плохой, – прошептал в ответ Донгар, низко опуская голову.

Ну и как его уговорить? Сказать, как сильно Хакмару хочется жить? Неловко как-то… Стыдно егету скулить!