– И в чем заключаются эти отличия? – спросил я уже спокойнее, моя злость незаметно растворилась.

– Если сможешь разобраться, то вот тебе распечатка анализов, – и Дэн протянул мне длинный свиток. – Слева данные по Лею, справа – по другим эльфам. Красным подчеркнуты те показатели, которые отличаются более чем на пятьдесят процентов, оранжевым – от десяти до пятидесяти, синим – менее десяти процентов. Мы еще не успели выяснить, что именно вызывает такие отличия, да и не рассчитывали узнать так быстро, прошла всего неделя. Но даже полученные результаты весьма показательны.

– Ты говоришь «мы». Кто-то еще в курсе твоих исследований? – уточнил я, возвращая бумагу. Единственное, что я вынес из нее, так это лишь, что отличий, помеченных красным, довольно много, но что они значат – я понять не мог.

– Я же не медик и не биолог, – улыбнулся Дэн. – Мой друг работает в медицинской лаборатории и анализом занимается именно он. Хотя я уже неплохо поднаторел во врачебной терминологии за это время. Я же говорил, что изучал физиологию и анатомию эльфов, в том числе и с медицинской точки зрения.

– И если вы узнаете, что именно позволяет эльфам дольше жить…

– Высока вероятность, что на основе этого мы сможем разработать способ продлить жизнь и оборотням. Моя детская мечта воплотится, пусть и после смерти моих родителей.

Я замолчал, задумавшись о перспективах такого открытия. Отцу было уже девятнадцать лет, еще каких-то шесть – семь лет, и он умрет от старости. А если увеличить этот срок вдвое или втрое? На что я готов пойти ради этого? Смог бы я навредить ребенку, зная, что это продлит жизнь мне, моим родным, целой расе? И ведь вред чисто символический, никаких пыток, вивисекции или страшных медицинских опытов, лишь изредка забор крови.

Взглянув на Дэна, я не увидел на его лице ни вины, ни угрызений совести, лишь чистый открытый взгляд оборотня, уверенного в своей правоте.

– Хорошо, Дэн. Я поговорю с Леем, и если он добровольно согласится участвовать в твоих исследованиях, то я не буду препятствовать. Более того, сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь тебе.

И мы пожали друг другу руки.

После разговора с Дэном, и надо сказать, его слова многое для меня прояснили, я поспешил на обговоренную ранее встречу с Леем. Ехал и переживал, что именно я должен сказать эльфенку. Должен ли я попросить его поучаствовать в этом исследовании или лучше остаться нейтральным? Дэну, я полагаю, важнее открыть правду и получить доказательства насчет искусственного долголетия эльфов. А мне? Что бы хотел я? Так ли нужны мне эти дополнительные десять лет? Десять лет жизни… Это больше, чем я прожил. Наверное, сам лично я бы воспользовался такой возможностью.

Но для всех оборотней… чем это будет грозить самой расе? Мы станем такими же тормозными, как и эльфы? Вряд ли. С другой стороны, что я понимаю в биохимических процессах? Возможно, мы будем развиваться со скоростью человека и обладать его умственными способностями, а может, получим дополнительные десятки лет, которые потратим на более долгое взросление.

И неужели современные эльфы действительно не знают о том, что их пичкают каким-то веществом, из-за которого их дети более ста лет выглядят лишь чуть живее заводных игрушек? Я бы никогда в такое не поверил, если бы не слышал дважды историю Лея. А может, они знали и сознательно решили вырастить своего сына без использования тормозной смеси? Хотя опять же, подслушанный Леем разговор родителей говорил об обратном. Не представляю, как они перепугались, когда обнаружили, что их ребенок развивается в несколько раз быстрее. Но не сдались, не бросили его, продолжали любить и заботиться. Настоящие герои!

Его фигурку я увидел издалека. Возле многоэтажного здания с шумом проносились автомобили, строго по цветовым сигналам перемещались толпы людей, то замирая на месте, то набирая скорость, глухо взрыкивали мощными двигателями огромные мотоциклы. Ровный гул шагов, цокота каблуков, мимолетных обрывков фраз, внезапно прорывающихся звуков смеха наполняли город, как чашу. И там, словно вырезанный из другого пространства и времени, стоял мальчик в натянутой до затылка шапке, потертой куртке, с руками, спрятанными в карманах.

– Рад, что ты смог выбраться, – улыбнулся ему я.

– Стан, – широко улыбнулся мне в ответ Лей. – Как же иначе? Все-таки я не избалованный домашний ребенок. Ты поговорил с Дэном?

Мы с ним синхронно повернулись и пошли в сторону его родного подвальчика. После некоторых раздумий мы все же решили, что безопаснее Лею оставаться на прежнем месте. Полиции он не рассказывал о нем, а я и Дэн уже засвечены и, скорее всего, именно к нам в первую очередь придут сотрудники ПДН. Как бы меня тоже не обвинили в похищении человека, как увидят Настю.

– Только что от него.

– И что думаешь? – Лей говорил так непринужденно, словно мы были давними знакомыми. Даже мои братья и сестры соблюдали большую дистанцию, чем он. Но мне пришлось это по душе.

– Если не брать в расчет его научный фанатизм, он абсолютно безопасен. И я понимаю, почему ты не захотел давать против него показания.

– Так что мне делать дальше?

– Все зависит от того, чего хочешь ты. Ты можешь продолжить помогать ему, и тогда, возможно, подставишь свою расу под очередной кризис, зато узнаешь всю правду. А заодно и весь мир с тобой. Ты можешь отказаться и спокойно жить, как и раньше.

– И ты не собираешься меня уговаривать? – его несколько вызывающий тон заставил меня напрячься. Это так по-детски – проверять степень своего влияния на других.

– А почему бы я должен тебя уговаривать?

– Ну, если Дэн закончит исследование, то это может увеличить жизнь оборотням в два раза или даже больше. Так он говорил.

– Ты же видел других детей-эльфов? Пытался с ними разговаривать? Ты бы согласился на такой эксперимент над своими детьми? Видеть, как они в течение нескольких лет приучаются использовать ложку и самостоятельно вытирать себе задницу?

Лей задумался. Видимо, он забыл про «маленький» побочный эффект эльфийского эликсира бессмертия.

– И да, я все же думаю, ты должен знать. Твои родители тебя не бросали. Они погибли в аварии.

У мальчика резко вытянулось лицо, он остановился, часто-часто заморгал, потом сдавленно сказал: «Минуту» и отошел в сторону. Там он уперся лбом в обшарпанную стену дома и замер.

Мне безумно захотелось отмотать время на несколько секунд назад и дать самому себе изрядный подзатыльник. За целую неделю Дэн не сказал ему правды: то ли жалел, то ли понимал, каково будет ребенку, а я полез грязными сапогами прямо в душу. Он же говорил, что не хочет знать.

Спустя несколько долгих минут, во время которых я беспокойно топтался неподалеку, Лей неохотно отлепился от стены, встряхнулся по-собачьи и подошел ко мне. Его глаза были сухи.

– Я прошу прощения. Не ожидал, что так отреагирую, – вежливо сказал Лей, и от его вежливости меня передернуло.

Мы молча возобновили идти, но повисла тягостная пауза.

– Оказывается, – через какое-то время сказал эльф, – все это время я надеялся, что они меня бросили. Где-то глубоко я мечтал о том, что вырасту, стану знаменитым, найду их и скажу, как они ошибались насчет меня. И Дэн с его идеей идеально подходил для этого. Я стану тем самым эльфом, который разоблачит сотни лет лжи. Я скажу, что уродами являются все они. Все, кроме меня, – и вдруг он всхлипнул. – Как я мог такое придумать? Как я мог забыть их заботу? Мама каждый вечер садилась на мою кровать, рассказывала разные истории, целовала на ночь. Как я мог забыть ее улыбку, которая появлялась на ее лице всякий раз, когда она меня видела? Отец был более сдержанным, но и он находил время на то, чтобы поиграть со мной, изображал лошадку, и я визжал от восторга, пытаясь удержаться на его спине. Он любил садиться со мной за ноутбук и играть в разные бродилки. Неужели они могли бросить меня? Как я мог только подумать о них такое?