Стоило прозвучать этим словам, как в голове Рианы как-то ненавязчиво родилась мысль о том, что было бы неплохо, пока еще не поздно, попытаться выйти на контакт с новым темным властелином Свиностасом и предложить ему свои услуги. Нет ничего плохого в том, чтобы выбрать сторону сильнейшего — так прикинула ведьма. Вдруг Ангдэзия и Кранг-дан даже совместными усилиями не сумеют совладать со Свиностасом? В таком случае, единственной возможностью спасти свою шкуру будет примкнуть к нему.

Странно, но такая же мысль посетила и Мортуса. Он, конечно, поспешил изгнать ее из своей головы, но бесследно она не исчезла.

— Дождемся ответа императора, — постановил Ильнур. — Дальше будем действовать в зависимости от того, что он решит. Если же Дакрос откажется принять участие в походе на Свиностаса, мы ударим своими силами, как только прибудет войско из столицы.

Ильнур замолчал, а затем негромко произнес:

— Что же, все-таки, случилось с Андисом? Мне его родня уже весь мозг проклевала до самого копчика. Никто не видел, как он погиб. Никто не знает, что с ним произошло. Мы установили судьбы всех, кто был там, знаем, кто и как пал в бою с демоном. Но Андис словно в воду канул.

— Возможно, он угодил в лапы Свиностаса, — предположил Мортус. — Если так, нам остается только посочувствовать ему. Ибо нет участи ужаснее. Я готов биться об заклад, что этот Свиностас садист, каких мало. Участь вашего Андиса ужасна.

— Бедняга, — вздохнул Ильнур. — Хоть он никогда мне и не нравился, но такой кошмарной судьбы не заслуживает никто. Будем надеяться, что муки его не продлятся слишком долго, и он вскоре обретет избавление в виде быстрой смерти. А я же постараюсь отомстить и за него, и за всех прочих героев, погибших от рук Свиностаса. И не обрету покоя, пока этот монстр не падет от моего меча.

Дозорные сторожевой крепости никогда не считали повышенную бдительность своей прерогативой. За каменным мостом, переброшенным через обозначавшую границу империи речушку, простерлась нейтральная полоса — гиблое место, обитель чудовищных тварей. И гости из тех краев наведывались нечасто. Опасаться следовало разве что большого войска Ангдэзии, коль скоро враждебное королевство надумает пойти на империю крупномасштабным походом. Но и подобных нашествий не случалось уже очень давно. Поэтому солдаты небольшого гарнизона проводили дни в праздности, придумывая себе различные способы увеселения. Основным методом убоя времени являлись азартные игры. Даже стоя в карауле, на вершине дозорной башни, бойцы больше занимались тем, что бросали кости и яростно оспаривали выпавший результат, чем обозревали подступы к границе. Кого могло принести с нейтральной полосы? Какой безумец отважится пересечь ее? Что же касалось тамошних коренных обитателей, то они никогда не приближались к рубежам империи.

В этот вечер, как обычно, на вершине башни кипела напряженная игра. Бросались кости, прихлебывалось пиво, происходил дежурный обмен любезностями, в ходе которого звучали угрозы, невыносимые для самолюбия сравнения и шокирующие признания в отцовстве. Никто из троих солдат не считал нужным смотреть за зубчатый край стены, а потому появившаяся на горизонте одинокая фигура осталась ими незамеченной.

Она успела почти добраться до моста, когда ее, наконец, засек начальник гарнизона. Пожилой сержант в этот момент как раз подошел к узкому окну, приспустил штаны, и уже приготовился, по сложившейся традиции, справить малую нужду наружу, как вдруг глаза его дико расширились, а изумление было столь велико, что он даже забыл отлить. Кто-то приближался к крепости со стороны нейтральной полосы. И этот кто-то уже успел взойти на мост.

Дикий крик сержанта быстро вывел гарнизон из сонного состояния. Вскакивая с коек, роняя на пол кости и карты, солдаты, похватав оружие, бросились на свои посты. И вот уже небольшая, но мощная крепость, ощетинилась торчащими из каждой бойницы арбалетами.

Путник, в этот момент, как раз пересек мост и оказался напротив твердыни.

— Стой! — грозно прокричал ему сержант из окна. — Стой, стрелять будем!

Человек остановился.

Поглядывая на него с высоты, сержант испытал странную тревогу. Было в этом незнакомце что-то пугающее, что-то грозное, вгоняющее в трепет. Человек был могуч, широкоплеч, а за спиной он нес огромный серый мешок.

— Кто такой и зачем пожаловал? — прокричал сержант, стараясь не поддаваться страху. Все-таки он в крепости, и с ним его гарнизон. Дюжина арбалетов нацелена на этого незваного гостя. И, тем не менее, сержанту было не по себе. Что-то в облике незнакомца пугало его, но он пока не понимал, что именно.

В ответ на прозвучавший вопрос человек повернулся к крепости лицом и медленно поднял голову. В тот же миг сержант почувствовал, как его обычно крепкие и стойкие яички стремительно сжимаются до размеров двух молекул. Табун мурашек проскакал по спине, а вслед за ним в сторону ягодиц с журчанием хлынул поток ледяного пота. Сержант ощутил слабость в коленях и тяжесть в кишечнике. Его сальные волосы вздыбились, подняв над головой шлем, а расширившиеся глаза полезли на лоб.

Он узнал этого человека. И тут же пожалел о своем неуважительном тоне. И не только о нем. Сержант успел пожелать и о том, что не откосил, в свое время, от армии. Глядишь, в этом случае ему никогда не довелось бы столкнуться лицом к лицу с ожившим ночным кошмаром.

Перед крепостью, широко расставив мощные ноги, стояла верховная кухарка черного замка, леденящая душу Грыжа Антрекотовна.

Прежде сержанту не доводилось встречаться с ней лично, но он слышал довольно историй об этом существе, чтобы иметь массу причин опасаться за свою жизнь. О Грыже Антрекотовне слагали легенды. Легенды ужасов. После их прослушивания люди по нескольку ночей боялись сомкнуть глаза. Они лежали во тьме и тряслись от страха. Но куда больший ужас в них рождала перспектива увидеть Грыжу во сне. Поговаривали, что те, кому снилась верховная кухарка, частенько не просыпались. Их холодные тела находили поутру. И лица этих бедняг искажали гримасы навеки застывшего ужаса.

Спотыкаясь на ступенях, сержант сбежал вниз, распахнул ворота и очутился напротив Грыжи. Он знал, что прятаться от верховной кухарки в крепости бесполезно. Захоти она того, так доберется до него и там. Всю твердыню разнесет по камешку, весь гарнизон порвет на куски. Ничто ее не остановит. Она страшна и неумолима, и нет от нее спасения.

— Простите, госпожа, я вас не признал, — принялся униженно извиняться сержант, даже не пытаясь скрыть охватившего его ужаса. Вживую Грыжа оказалась еще страшнее, чем в легендах. Это был какой-то монстр, ходячий хоррор с грудью восемнадцатого размера. В лицо верховной кухарке сержант старался не смотреть — боялся, что его или хватит удар, или пронесет под себя.

Грыжа имела потрепанный и измотанный вид. Было ясно, что немалые испытания выпали на ее долю. Ее одежда, кожа, вся она покрылась слоем серой пыли. За своей широченной спиной Грыжа несла огромный мешок. Сержант даже знать не хотел, что в нем. Не хотел, но узнал. Потому что когда верховная кухарка, ухнув, опустила свою ношу на дорогу, из мешка донесся тихий, жалобный голос:

— Помогите! Спасите!

Грыжа легонько ударила мешок ногой, тот ойкнул и замолчал.

Взгляд Грыжи сфокусировался на сержанте. Тот почувствовал, как начинают стремительно намокать казенные кальсоны, и мысленно приготовился к смерти.

— Пить! — прохрипела Грыжа.

Сержант подпрыгнул от страха, и невольно разрыдался.

— Не губите! — взмолился он слезно. — Не надо! У меня эти…. Ну, эти…. Как же их…?

Сержант хотел сообщить о бесчисленной родне на своем иждивении, о многих детях, о несчастных стариках, что пропадут без него с голоду, но сразу понял, что это ему не поможет. Жуткую кухарку не разжалобить подобной ерундой.

Грыжа нахмурилась, в ее злобных глазах сержант ясно увидел свою смерть. Медленную, жутко мучительную смерть. Ему не стоило рассчитывать на то, что верховная кухарка просто ушибет его на месте. Она заберет его с собой, в черный замок, в свою страшную кухню, и там он познает все оттенки боли и все полутона ужаса.