— Ильнур! — закричала Лаура. — Надо уходить!

— Нет! — прохрипел верховный паладин, отбивая очередной удар. — Мы не отдадим им Форинг! Ни за что!

Но волшебница уже приняла решение. Она воздела над головой свой посох, и кристалл на его вершине засиял ярче солнца. Вспышка на миг ослепила всех — и черные рыцари и колдуны и рядовые пехотинцы невольно закрыли лица ладонями. А когда свет померк, все уцелевшие волшебники исчезли со сцены, а вместе с ними исчезли и Ильнур с Колькой.

— Трусы! — презрительно рявкнул Мортус.

Он вскинул свой меч, и обратился к подчиненным:

— Мужики! Город наш! Грабьте досыта, а затем сожгите все, что останется.

Злодеи ответили своему начальнику счастливым ревом. И тут же бросились по домам, принялись вышибать двери и шарить внутри, жадно набивая мешки трофейным добром и устраивая стычки за особо ценные находки.

Чуть живой Стасик с ужасом увидел, что к нему приближается всадник. То был один из черных рыцарей — закованный в вороненые латы исполин на черном, как ночь, коне. В руке он держал меч с опущенным в землю клинком. С клинка на брусчатку капала свежая кровь.

Стасик попытался выдавить из себя какие-то заведомо бесполезные слова, попросить пощады, или что-то в том же напрасном духе, но в этот момент перед глазами у него все расплылось, и он наконец-то потерял сознание.

Не думал Стасик, что ему суждено очнуться от этого обморока. Проваливаясь в беспамятство, он быстренько простился с жизнью, и даже успел порадоваться тому обстоятельству, что хотя бы не станет свидетелем своего убиения. А оно представлялось ему неизбежным. Злодеи, захватившие Форинг, не тяготели к захвату пленников. Возможно, они бы взяли живьем кого-нибудь из крупных шишек, Ильнура, к примеру, или Лауру. Да и то лишь для того, чтобы затем устроить им веселый аттракцион боли и кошмара в камере пыток. А его, жалкого свинопаса, даже пытать неинтересно. Стукнуть мечом по голове, чтобы под ногами не путался, и все дела.

Но опасения его не подтвердились. И после неопределенного времени, проведенного в блаженном забытье, он вновь вернулся в правильный мир.

Первым, что ощутил очнувшийся Стасик, была тряска. Тело его покоилось на чем-то твердом и предположительно деревянном, и эта загадочная поверхность непрерывно содрогалась. Ощущения оказались неприятные. Стасик понял, что нужно что-то делать и открыл глаза.

Над собой он разглядел затянутое тучами небо. В вышине парил какой-то пернатый хищник, кажущийся с бренной земли крошечной, едва заметной, точкой.

Затем Стасик различил звуки окружающего мира. Тех было много. До его ушей донесся топот многочисленный ног, тяжелая поступь лошадей, скрип тележных колес и человеческие голоса. Сам он, как тут же выяснилось, изволил лежать в телеге. Его тело покоилось на дне, между туго набитыми мешками. Поверхность мешков была выпачкана в подсохшей крови.

Задрав голову, Стасик разглядел сгорбленную спину возницы. Его куда-то везли. Кто-то вез. Но кто? Неужели в последний момент в Форинг прибыло подкрепление, и атаку злодеев удалось отбить? И вот теперь его везут в другой город Ангдэзии, подальше от нейтральной полосы и подальше от ужасной империи.

Но эта наспех сформированная версия тут же разбилась о твердь суровой реальности. Еще не успев поднять головы над бортом телеги, Стасик, в глубине души, уже догадался, кто и куда его везет.

— А, очухался, — услышал он над собой чей-то противный скрипучий голос.

Автором его был возница. Он повернулся к Стасику лицом и буравил пассажира пристальным взглядом. Физиономия у этого типа была такая жуткая, что Стасик только чудом не закричал. Интернет дал ему доступ к информации, стекающейся со всего мира, и он повидал там всякого. Но такие жуткие рожи даже в сети не встречались.

— Эй, как сам? — спросил возница. — Ничего не болит?

— Нет, — ответил Стасик, приятно тронутый проявленной к нему заботой. Похоже, он поспешил с выводами, основанными на внешних данных. Вдруг за этой ужасающей харей скрывается подлинный кладезь отзывчивости и доброты?

— Не болит — заболит! — прокаркал возница и злобно захохотал.

Стасик содрогнулся. Нет, он не ошибся. Возница монстр, что внешне, что по своей сути.

Теперь отпали последние сомнения — он оказался в лапах злодеев. Воины империи, атаковавшие Форинг, взяли его живым. Отныне он пленник, и ждет его горькая участь.

Стасик осторожно приподнялся и высунул голову над бортами телеги. И невольно вздрогнул.

Повозка, в которой он ехал, ползла по какому-то отвратительному подобию дороги, состоящему из ям и ухабов. Провозка была не одна. Тех выстроилась целая вереница, и все они были доверху загружены мешками, сундуками и ящиками.

Посмотрев вперед, Стасик увидел колонну пехоты. Точнее, видел он только хвост этой колонны, да раскачивающийся лес поднятых пик. Он узнал этих солдат — это они резали мирных жителей в разоренном Форинге.

Дорога, по которой следовала колонна, тянулась через удивительно неприветливую местность. Выглядела она так, будто подверглась безжалостному и неоднократному вандализму. Вся земля была изрыта воронками, от деревьев остались обломанные пеньки. В низинах чернела какая-то вязкая жижа, напоминающая нефть. Вдалеке Стасик разглядел руины неопознанного строения. Уцелело от него полторы стены и два метра забора, да и те имели такой вид, будто постройку обработали из огнемета.

— Боже мой! — простонал Стасик. — Где я?

— Где? — усмехнулся возница. — А ты не знаешь?

— Нет.

— Не бывал тут прежде? Я думал, ты один из героев.

— Я свинопас, — честно признался Стасик, решив не приукрашивать свое ничтожное социальное положение. Что-то ему подсказывало, что у Свиностаса больше шансов уцелеть в плену, чем у Стаса паладина.

— Свинопас? — удивился возница. — Не понимаю! Зачем мы тебя взяли? У нас, разве, своих свинопасов нет? Или все дело в шашлыке?

— В чем? — вздрогнул Стасик, понадеявшись, что он ослышался.

— В шашлыке, — охотно повторил возница.

— Почему шашлык? — забеспокоился Стасик. — Зачем шашлык?

— А вот узнаешь, как на привал остановимся. Мы-то люди простые, нам кроме каши да бражки и не надо ничего. Но вот черные рыцари публика иного сорта. Есть у них одна… как бы это сказать… особенность.

— Какая особенность? — пропищал Стасик, хотя он не был уверен в том, что действительно хочет это знать.

Но возница все равно ответил. Притом было видно, что ответ доставил ему огромное удовольствие.

— Любят они, понимаешь ли, человечину трескать, — сообщил он. — Верят, что от этого становятся сильнее и злее. Вот я и думаю, что тебя для этой цели прихватили. Так оно или нет — привал покажет. Если придут за тобой, дружочек, и если увидишь шампуры да угли — все, прощайся с жизнью. Нарежут и насадят. Да, кстати — нарезают они заживо….

В полной мере осмыслить страшные слова Стасик не успел. Его тело среагировало быстрее мозга. С диким воплем он спрыгнул с телеги и со всех ног помчался прочь от дороги. О том, куда он бежит, не думал. Зато знал — откуда. От шашлычной участи.

— Стой! Куда? — прокричал ему вслед возница.

Стасик даже не обернулся. Наоборот, прибавил ходу. В прежней жизни его физическая форма оставляла желать лучшего, но двухмесячная работа свинопасом пошла ей на пользу. Проводя целые дни на ногах, Стасик несколько окреп, и теперь уже не падал без сил после двадцатиметровой пробежки.

— Эй, народ, шашлык уходит! — во все горло завопил возница.

Эти страшные слова подстегнули Стасика, и он побежал быстрее. Он уже почти летел, не касаясь подошвами земли, когда вдруг ноги полностью вышли из-под его контроля. Он буквально перестал их чувствовать, словно они отвалились и остались где-то позади. С криком ужаса Стасик полетел носом вперед и рухнул на твердую каменистую почву. От удара из него едва не вынесло все внутренности вместе с душой. Но он уцелел, даже не потерял сознания. Ноги по-прежнему не повиновались ему, но страх пред шашлычной участью был так велик, что Стасик пополз вперед на руках. А за своей спиной он уже слышал топот ног преследователей и их сердитую ругань.