— Ладно, как скажешь, — не стал возражать Стасик.

Если у него и была мысль воспользоваться подземельями для расклейки данных Рианой листовок, то после беседы с Васьком она благополучно улетучилась. Раз уж в этих катакомбах можно остаться навечно, то незачем туда соваться. И вообще, Стасик уже почти смирился с тем фактом, что не сумеет выполнить задание темных сил. Что ж, в таком случае, впереди его ждет пятилетняя карьера свинопаса. Пятилетка позора и отчаяния. Но это все же лучше, чем сгинуть в подземельях или попасться стражникам и угодить под суд. А пять предстоящих лет…. Ну, пройдут и они. Стасик же как-то сумел перетерпеть десять лет в школе, а там ему приходилось хуже, чем на ферме. Там над ним ежедневно издевался Колька со своими подручными, а здесь всего-то и нужно, что следить за хрюшками. Он выдержит. Пусть ему обидно и горько из-за того, что правильный мир отверг его, не признав героем, но это еще не повод бросаться с головой в самоубийственные авантюры.

В течение следующих трех дней состоявшийся с Васьком разговор полностью вылетел у Стасика из головы. Он постарался забыть о встрече с Рианой, и теперь раздумывал над тем, как бы ему избавиться от тубуса с компрометирующими бумагами. Потрясение, вызванное назначением на ферму, прошло, и Стасик понял, что он кое-как сумел смириться со своей участью. Да, не стать ему отважным паладином, святым воителем, повергающим врагов силой оружия и магии. Не быть ему волшебником, повелителем могущественных чар. Даже целителем ему не стать. Ну и пусть. Не лезть же из-за этого в петлю, в конце-то концов. Хотя, по правде сказать, время от времени на него накатывало такое отчаяние, что возникала охота подвергнуть себя суициду. Но Стасик держался. Он решил быть сильным. Если не на поле боя, то хотя бы под натиском житейских невзгод.

Подошел очередной выходной день. На него у Стасика не было никаких планов. Идти в город он не планировал — вид тамошних героев, довольных и успешных, пирующих в тавернах, вызывал у него изжогу и нежелание жить. Решил провести свободный день с пользой — проваляться в своей хибарке, отдавшись мечтам о самом правильном мире. О таком мире, где бы он точно стал великим чародеем. Где-то наверняка должен быть и такой мир. А если его и не было, почему бы его не выдумать?

Но все его планы оказались сорваны с самого утра. Едва за окошком забрезжил рассвет, как в дверь его хибарки постучали. Стасик разомкнул веки и нехотя оторвал голову от жесткой подушки. Кого могло принести к нему в такую рань, да еще и в выходной?

Стараясь подавить вновь вспыхнувшие тревожные предчувствия, он подошел к двери и негромко спросил:

— Кто там?

— Открывай, соня! — прозвучал снаружи голос Васька.

Шумно выдохнув, Стасик отпер засов.

Коллега выглядел непривычно возбужденным, глаза его странно блестели нездоровым азартом. Рядом с ним, перед входом в домик Стасика, стояла небольшая ручная тележка. Ее содержимое скрывалось под куском старой мешковины, но Стасик заметил выглядывающие из-под тряпки рукояти каких-то инструментов.

— Неужели и сегодня работать? — спросил он с болью в голосе.

Обычно хозяин не покушался на законные выходные работников, но иногда принуждал-таки тех к субботникам. Как-то раз в выходной день они с Васьком рыли выгребную яму под отхожее место. За переработки честно платились сверхурочные, но Стасик в гробу видал эти лишние гроши. Он предпочел бы бесплатно поваляться на своей койке, чем горбатиться за дополнительную горсть медяков.

— Нет, расслабься, никакой работы! — поспешил успокоить его Васек. — Ну, давай уже, собирайся. Нам пора.

— Куда? — растерялся Стасик.

Он не понимал, что происходит. Если их не ждет очередной принудительный субботник, то куда они направляются? Точно не в город. Для выходов в Форинг Васек всегда наряжался в свою лучшую одежду. А сегодня на нем был старый рабочий комбинезон, густо усеянный разноцветными заплатками.

— Еще спрашиваешь! — выпалил Васек. — Будто не знаешь?

— Нет, — честно признался Стасик.

Вся эта загадочность ему не нравилась. Он вообще не любил сюрпризов. Поскольку если те и происходили с ним, то всегда оказывались неприятными.

— Идем искать клад! — шепотом сообщил ему Васек.

Стасик вздрогнул.

— Клад? — переспросил он. — Имеешь в виду….

— Да, его самого. Клад первого паладина. Черт! Ты меня просто раздразнил. Как поговорили об этом, так я до сих пор успокоиться не могу.

— Но ведь ты сам сказал, что это дело безнадежное, да и опасное, к тому же, — напомнил Стасик.

— Ерунда, — отмахнулся Васек. — Мы же с тобой не дети. Я все подготовил. У меня тут фонари, инструмент, мешочек угля, чтобы оставлять метки на стенах. Плюс есть еще карта катакомб.

— Ты же говорил, что такой карты не существует.

— Официальной не существует. Мне ее продал один старик из Форинга. Он в молодости много времени провел в подземелье, все клад искал. Вот и составил ее. Она, конечно, неполная и неточная, но лучше уж такая, чем совсем никакой.

Васек возбужденно потер руки.

— Вот прямо чувствую, что нам с тобой точно сегодня повезет! — выпалил он. — Кому-то же должно повезти. Столько лет уже эти сокровища ищут. Я вот и сам, одно время, собирался. Тогда раздумал. А теперь прямо сам не свой. Опять азарт охватил. Сегодня ночью почти не спал, все думал, думал…. Ну, что ты стоишь? Одевайся! Нам пора идти!

Не будь Стасик бесхарактерной тряпкой, он бы обязательно наотрез отказался от участия в этой затее. Ему совсем не хотелось лезть в опасные катакомбы, в которых периодически пропадали люди. Но к своим шестнадцати годам он так и не выучился говорить простое слово из трех букв.

— Дай мне минутку, я соберусь, — попросил он Васька.

— Давай, только живее, — потребовал тот, покидая домик. — Уйдем, пока все спят. Не нужно, чтобы нас видели.

— А что, если увидят, то накажут? — встревожился Стасик.

— Да не бойся ты. Не увидят. Ты, главное, шевелись.

Когда за Васьком захлопнулась дверь, Стасик облачился в свой рабочий комбинезон, натянул на ноги старые сапоги, в которых пас свиней, и уже приготовился выйти наружу. Но тут он вспомнил о тубусе, спрятанном под кроватью. Рискованно было брать эту штуку с собой, да и Васек мог заметить ее. Но Стасик отдавал себе отчет в том, иного шанса выполнить просьбу Рианы у него просто не будет.

После секундного колебания Стасик опустился на четвереньки, влез под кровать и нащупал рукой тубус, лежащий в самом пыльном и темном углу. Для себя решил так — если получится, он расклеит бумаги, а если нет, то выбросит тубус там, в катакомбах. Лучшего места для того, чтобы избавиться от этой опасной улики, не придумаешь.

Выйдя из дома, Стасик застал Васька в состоянии болезненного нетерпения. Похоже, его нешуточно разобрала золотая лихорадка, и он сгорал от желания скорее приступить к поиску сокровищ. Сокровищ, в реальность которых лично Стасик не больно-то и верил. Впрочем, напомнил он себе, это ведь правильный мир. В его родной реальности поиск кладов, о которых повествуют старинные легенды, дело глупое и безнадежное. А здесь возможно все. Вдруг они и впрямь отыщут мешок с золотом, припрятанный первым паладином Форинга? В этом случае им больше не придется гнуть спину на ферме. Вряд ли за деньги можно стать героем, но уж лучше провести следующие пять лет респектабельным горожанином, чем низкооплачиваемым свинопасом.

— И как мы попадем в катакомбы? — спросил Стасик. — Вход где-то в городе?

— В городе вход есть, — ответил Васек. — Даже несколько. Но все они запечатаны. Поэтому нам придется пойти длинным путем. Долго, зато безопасно.

— Безопасно?

— Ну, власти Форинга запретили лазать в подземелья. За это даже полагается какое-то наказание.

— Отлично, — мрачно проронил Стасик. Не так, так этак, но он точно наживет себе проблемы с законом.

— Да не хмурься ты! — хохотнул Васек. — Никто нас не увидит. А теперь идем, пока все еще спят.