Бля! Да что ж ты так отожрался-то?!

— Джанибек! Петлю сними!

В животе старосты, который прижался к моему уху, что-то булькало и клокотало.

Джанибек пытался ослабить петлю. От этого Архип трепыхался и выскальзывал из моих рук.

Прошка сообразил — выхватил нож, рубанул по стволу сосны. Архип повалился на траву, я упал на него, запустил пальцы под верёвку и ослабил петлю.

— Что за кощей?! Говори, блядь!

Архип дёргался и хрипел, тяжело, со свистом дыша.

— Не убивай! Нельзя мне умирать! Всё скажу! Пусть в темницу, в цепи... Только не убивай!

— Говори! Джанибек! Принеси ему воды!

Джанибек сбегал к пруду, принёс воды в деревянной чашке.

Староста кое-как сел. Жадно пил, обливаясь водой. Попросил ещё.

— Ну! — не выдержал я. — Будешь говорить, или тебя обратно повесить?

Я врал. Не смог бы я снова повесить Архипа.

Но он мне поверил. Вздрогнул и торопливо заговорил:

— Боярин Хвороба... он... не живой. Кощей он. Из других людей жизнь пьёт, чтобы самому живым казаться.

— В смысле, не живой? Как мара?

— Мары... это его рук дело. И золото...

— Давай, рассказывай!

— На золото он людей покупал... пленных, в Литве... пил их. Я потом хоронил ночью... боялся. Он не только жизнь, он душу забрать может...

— Херня! Видел я этого Хворобу! Ладно...

В самом деле, хрен его знает. Вдруг Хвороба маскируется. Или может выпить только того, кто боится.

Что тут гадать? Допросим Хворобу — поймём. Устроим им встречу с Архипом.

Я поднялся с земли, поглядел на примолкшую толпу.

— Выберите себе нового старосту! Этот в темницу поедет.

Я вытащил из кармана зеркальце и вызвал Сытина. Он отозвался не сразу. А когда появился- за его спиной я увидел кирпичные своды темницы.

— Михалыч! Тебя князь опять посадил, что ли? — охренел я.

— Бля, Немой! Мне только твоих шуток сейчас и не хватало! Чего тебе? Дружина едет, жди. Старосту повесил?

— Староста любопытные вещи рассказывает. Говорит, что боярин Хвороба — кощей! Нежить. Мёртвый он давно, а чтобы живым казаться — из людей жизнь пьёт.

Сытин задумчиво поскрёб подбородок.

— Вот что, Немой! Раз уж ты старосту пощадил — так привези-ка его ко мне. Сам расспрошу.

— Так ты Хворобу расспроси, Михалыч! Он тебе много интересного расскажет!

Сытин кисло усмехнулся.

— Поздно. Помер Хвороба в камере. На, вот, полюбуйся!

Он повернул зеркальце, и я увидел на кирпичной лежанке обтянутый кожей скелет.

От автора: один мой знакомый автор задумал любопытный эксперимент - решил объединить Древнюю Русь и попаданца-геймера))) Книга называется "Последний русич". Понятно, что я не смог пройти мимо - тема-то близкая!

Первая глава меня заинтриговала, и я предлагаю вместе посмотреть - что у него получится: https://author.today/work/218027

Я обвёл взглядом свою небольшую дружину. Кивнул Прошке.

— Архипа отвезём в Старгород. Пусть его Сытин допросит. Соловей! Помоги болотнику плотину разобрать, пока его болото совсем в озеро не превратилось.

— Да чего там! Мне лешие помогут, — обрадованно закивал болотник.

— Руками вы её неделю разбирать будете. А Соловью — раз свистнуть.

Соловей ухмыльнулся и хотел было нырнуть в кусты на берегу ручья. Но я его остановил. Отвёл в сторону и тихо сказал:

— Если что найдёшь на берегу — твоё. Только не наглей. Спасибо за помощь!

— Понял, Немой! — повеселел Соловей.

Они с болотником направились к плотине. Через пятнадцать минут издали донёсся молодецкий свист. Над лесом взлетели обломки брёвен. Вода в ручье зажурчала сильнее.

— Правильное решение, Немой! — одобрительно сказал неизвестно откуда вынырнувший Мыш. — Князь должен быть щедрым. Слушай, я пойду, тоже по берегу погуляю, а?

— Ты иди подругу свою собирай! — сказал я Мышу. — Как дружина из Старгорода появится — мы сразу валим отсюда.

Прошка с Джанибеком переглянулись.

— Ну, чего вы глазами стреляете? — спросил я. — Вам жалованье полагается за всё время службы, и премия за риск. В конце концов — кто эти мешки считал, кроме нас с вами?

— Жалованье — это хорошо, Немой! — ухмыльнулся Джанибек. — А только для дружинника добыча слаще.

Я покачал головой.

— Идите уже! Час времени у вас есть. Только Архипа к дереву привяжите покрепче.

***

Дружинники из Старгорода прискакали уже в темноте — гнали, не щадя коней. Кое-как разместились по избам и сразу завалились спать.

Наутро деревня снова собралась на берегу мельничного пруда. Жители вполголоса обсуждали предстоящие перемены в своей жизни. Гадали — что теперь будет.

У нас всё было готово к отъезду. Золото погрузили в телегу и накрыли мешковиной. Архипа, чтобы не мучить верёвками, заковали в кандалы. Среди прибывших дружинников нашёлся кузнец.

Я подозвал к себе худого костистого боярина, которого прислал с дружинниками князь Всеволод.

— Как тебя зовут?

— Иван Горыня, княже.

— Вот что, Иван! — заговорщицки сказал я. — Золото — это княжеское богатство. Поэтому — много не воруй. В меру. И жителей не обижай. У меня тут повсюду свои уши, понял?

— Княже, да я...

— Если что — рудник защищай, как своё добро.

Я наклонился к уху боярина и тихо добавил:

— Потому и воровать разрешаю.

Ну, а что? Так проще, чем проверяющего к боярину приставлять. А к тому проверяющему — ещё одного. Так и работать некому будет — одни надзиратели в княжестве останутся.

Бля, а глаза-то у боярина загорелись!

Я торопливо добавил:

— Но всё, что списдишь — сдавай мне. Если жалоб не будет — деньгами не обижу. А потащишь на сторону — узнаю и повешу! И терем боярина Хворобы в порядок приведи. А то — снеси на хрен, и новый строй. Приедет князь Всеволод с проверкой — где его поселишь?

— Понял, княже! — радостно ответил Горыня.

Вот так, бля, и завоёвывают сторонников. Дипломатия и подкуп.

Обрадованный боярин чуть ли рысью рванул наводить порядок. Но я его остановил.

— Погоди, куда ты спешишь-то, как голый в баню? С окрестной нечистью отношения поддерживай. Они тебе помогут. И об опасности предупредят, если что.

Со стороны селян подошёл седой, но крепкий мужик с умным взглядом. Остановился в стороне, внимательно поглядывая на нас с боярином. Я махнул ему рукой.

— Староста?

— Да, княже! — кивнул мужик. — Егор Редька.

— Собери боярину работников, из тех, кто захочет. Плата за работу будет по совести. Найди нового мельника. И мельницу заново постройте. Золото — золотом, а хлеб важнее.

Брови старосты удивлённо поползли вверх.

— А эта мельница чем плоха? — спросил он.

Я ухмыльнулся.

— А этой мельницы сейчас не будет. Соловей!

Соловей оторвался от разговора с Мышом.

— Чего, Немой?

— Давай-ка, поглядим — зачем эти молодцы вторую плотину строили. Чует моя жопа — не только ради мары они старались. Свистни, как следует.

Соловей деловито обвёл взглядом окрестности.

— Народ надо разогнать, чтобы не покалечило.

Я кивнул дружинникам. Они быстро оттеснили народ от берега пруда.

— Сами за мою спину встаньте, — сказал Соловей.

Он прищурился, поднёс два пальца ко рту и протяжно свистнул.

Брёвна плотины с треском подломились. Она просела. Через надлом с журчаньем и бульканьем потекла вода.

Соловей перевёл дух и свистнул ещё раз, сильнее.

Остатки плотины вывернуло напором воды. Здание мельницы покосилось. Лопастное колесо скривилось и завалилось набок, вал его лопнул.

Пруд быстро мельчал. Вода отступала, обнажая мусорное заиленное дно. В жидкой коричневой грязи тут и там сверкали на солнце золотые искры.

Толпа на берегу охнула.

Я толкнул Соловья локтем в бок.

— А Архип-то не дурак! Сообразил, сколько золота сюда течением намыло за годы.

Боярин Иван Горыня горящими глазами смотрел на дно пруда.