— Отец, смотри? Тут какой-то человек! — послышался разбудивший меня детский голос перед лицом.

Я попытался открыть глаза, но обожжённые веки болезненно слиплись.

— Стой, Дирк! Не подходи к нему. Иди ко мне! — вторил ему озабоченный голос, видимо, отца ребёнка.

— Он какой-то чёрный. Похож на горелую крысу.

— Я кому сказал, Дирк. Быстро ко мне! — в голосе чувствовались беспокойные нотки.

Судя по всему, я шевельнулся, так как ребёнок рядом со мной ойкнул, и тут же послышался лёгкий шорох камней от удаляющихся шагов.

— Скорее, сын! — прокричал испуганный голос отца, и его тон на этот раз мне совсем не понравился.

Ещё дремлющее сознание, улавливая малейшее изменение в пространстве, стало подавать тревожные знаки. Шорох камней повторился, а за ним еле уловимый звук быстро приближающихся мягких лап, слегка царапающих когтями твёрдую землю. Резкий запах мокрой псины ударил в нос. Я ошибся. Ребёнок убежал не из-за меня: причина его бегства сейчас медленно меня обнюхивала.

Преодолевая нарастающую боль, я нащупал рукоятку меча. Сквозь тонкую щель приоткрытых век едва смог различить силуэт незнакомого мне хищного зверя. Животное, отдалённо напоминающее крупного волка, совершенно не стесняясь, готовилось к трапезе, выбирая кусок моей плоти повкуснее. Я ждал.

Зверь жадно обнюхивал мои кровоточащее раны. Запах гари для него был непривычен, и он время от времени фыркал, неприятно сморщив нос. Сил на атаку у меня не было. Оставалось только выжидать удобного момента. И вот наконец он настал.

Хищник, что-то почуяв, поднял голову и пристально посмотрел мне в глаза. Я же в ответ уставился на него, давая понять, что его жертва всё ещё жива. Зверь оголил клыки. Из его горла послышался утробный рык. Задние лапы напряглись, и он в одно мгновение набросился на меня, целясь в открытую шею. Этого я и ждал.

Одновременно с его прыжком, я выставил меч перед собой, изо всех сил стараясь держать оружие ровно. Зверь по инерции налетел на него всем своим весом. Меч вспорол ему брюхо, застряв где-то в рёбрах. Если бы у меня хватило сил удержать меч до конца, то голодный хищник умер бы сразу. Однако пальцы, не выдержав веса животного, выпустили оружие, и зверь, замолотив мощными лапами по земле в попытке отползти, добавил к моим ранам ещё несколько увечий.

Пройдя пару шагов, хищник упал на землю, тяжело дыша. А ведь я только что продлил свою агонию. Меч остался в теле зверя. Я не в силах пошевелиться сидел, оперевшись спиной на камень. Весь в ожогах, без оружия, без единого шанса на выживание. Может, стоило дать зверю убить меня?

Долгие три года Тени рвали мою плоть. Каждую ночь я умирал в немыслимых пытках. И каждое утро я возрождался, моля о смерти. И вот теперь когда я смог убежать от Теней и мог наконец-то спокойно умереть, я почему-то продолжаю бороться за свою жизнь.

Усмехнувшись своим мыслям, я посмотрел на зверя. Он лежал у моих ног, тяжело дыша, время от времени поглядывая на меня. Присмотревшись, я отметил, что хищник действительно напоминал крупного волка с длинным хвостом и рыжей шерстью. Чёрные полосы украшали его тело от носа до хвоста. Этакая помесь лисицы и волка. Зверь был красив.

— Что, брат? — спросил я умирающее животное, — не приходит смерть?

Зверь молчал. Я оглянулся по сторонам. Тут до меня стало доходить, что я не совсем там, где заснул в последний раз. Огонь в пещере Хаоса, никогда не затухал и тем более не позволил приблизиться бы ко мне, а теперь его не было и в помине. Да и лежал я под открытым небом между грудами камней, а не в пещере. Я попытался пошевелиться, но боль пронзила всё моё тело, пустив искры в глаза.

Оставив попытки рассмотреть местность вокруг, я сосредоточил внимание на том, что было доступно взору. Итак, по предварительным наблюдениям, это была заваленная грудой камней расщелина между скалами. Солнце, по-видимому, уже давно перевалило за зенит, так как начинало сильнее припекать обожжённую кожу. Но утверждать было трудно. Я не понимал, где восток, а где запад.

Над головой послышались крики падальщиков. Крупные чёрные птицы кружили высоко в небе, прицеливаясь к добыче. Одна из них, осмелев, опустилась рядом со зверем, и с ожесточением принялась клевать его хвост. Недоволк вяло огрызнулся, отпугивая падальщика.

— Не нравится быть в моей шкуре? — не отказал я себе в возможности позлорадствовать, настороженно разглядывая крупного ворона.

Зверь не ответил. Да и я вполне понимал, что теперь мы оба находимся в одинаковом положении. Птица, не получив достойного сопротивления, предприняла более дерзкую попытку. Найдя слабое место, она принялась клевать животное в кровавую рану. Почему-то я уже прикидывал взять ближайший камень и кинуть в ворона, раздумывая, хватит ли мне на это сил. Зверь некоторое время лежал, притворившись мёртвым. Однако, выбрав удачный момент, он схватил наглую птицу мощной пастью. Послышался хруст разгрызаемых костей. Недоволк, так же как и я, боролся за свою жизнь. Хмыкнув, я отложил камень на место.

Почувствовав сильную усталость, я прикрыл глаза, снова проваливаясь в полусонное состояние. Я то падал в пустоту, то снова просыпался, отмечая движение солнца. Зверь всё так же лежал возле меня, временами подавая признаки жизни. Наконец дневное светило скрылось за одной из скал, сменяя прожаренный воздух на вечернюю прохладу.

Дышать стало легче. Обожжённая кожа слегка успокоилась. Тем не менее взамен уходящему солнцу пришло прежнее беспокойство. Наступало время Теней.

И снова мне снилась безумная старуха. Она плясала, подвывая своим скрипучим голосом в такт звенящему бубну в её руках. Яростный огонь вновь бушевал вокруг меня, обдавая тело палящим жаром. Я лежал на спине, упираясь взглядом в чёрный небосвод, усеянный незнакомыми звёздами.

— Где ты его видел? — звучит голос старухи в моей голове.

— Вот он, — отвечает ей тот самый мальчик, что ещё утром убегал от зверя.

Бум! Бум! Бум! Звон барабана вторит биению моего сердца. Жар нарастал, заставляя меня кричать от нестерпимой боли.

— Бабушка, может, всё-таки не надо? — сквозь слёзы просит мальчик.

— Не плач, Дирк. Этот воин — наше спасение! — ласково твердит ему голос старухи, — лучше помоги разжечь огонь.

Это моё безумие. Я снова теряю разум.

— Где ты его видел? Где ты его видел? Где ты его видел? — голос старухи сводит меня с ума.

Тело уже горит. Стук сердца разрывает мне рёбра. В нос ударил запах горелой плоти. Чей-то плач врывается в моё сознание. Аника?

— Не плач, Дирк. Это наше спасение! — твердит старуха, продолжая танцевать в бешеном ритме.

Её движения отвечают всполохам пламени. Искры взрывают ночное небо, стремясь к беснующимся звёздам. Звон бубна. Плач ребёнка. Смех старухи. Я уже больше не кричу. Голос сорвался на хрип и стон. Тени. Это Тени вновь настигли моё сознание. Смерть. Она кажется мне такой близкой. Перед лицом вновь всплывает звериный оскал, стремящийся перегрызть мне глотку. Глаза животного с неодобрением смотрят на меня, напоминая, что я такой же зверь, что борется до последнего за свою жизнь.

— Не плач, Дирк!

Старуха наклоняется ко мне. В её руках блестит жертвенный нож. Она что-то шепчет мне на ухо:

— Твой путь в этом мире закончится в храме Хаоса. Иди и принеси себя в жертву.

Она знала. Она заранее знала, чем это закончится. Меня охватила ненависть. Я дёрнулся, пытаясь схватить её за руку. Тело не слушалось. Ярость застилала мне глаза.

— Не плач, Дирк! Этот воин — наше спасение! Он сможет одолеть наше проклятье. Верь в него.

Нож сверкнул жёлтым пламенем в руках старухи и с силой опустился на мою грудь, пронзая бешено бьющееся сердце.

Резкая боль в груди заставила меня захлебнуться собственным криком. Сердце ещё пару раз трепыхнулось и затихло, перестав качать кровь. Лицо старухи постепенно стало разглаживаться, морщины распрямлялись, а мышцы становились упругими. В уголках её ярко-зелёных глаз появились слёзы. Она смотрела на меня с необъяснимой нежностью. «Где-то я её уже видел», — пронеслась мысль в моём затухающем сознании. Она обняла меня, страстно целуя в губы. Воздух застрял где-то в горле, дыхание остановилось. В глазах потемнело. Я провалился в темноту…