Влажный язык напористо касается моего, колдуя, кружа и касаясь… Непередаваемые ощущения, реакция — бешеная. Я будто выпадаю из этой реальности и попадаю в сверхчувствительный мир.

— Хорошо с тобой, Гала… Хорошо. Даже целоваться. Я…

Дашаев на миг застывает, находясь сверху. Его лицо над моим, горячее дыхание овевает мои припухшие губы. Очень хорошо чувствую, какой он сильный и твердый, в особенности там, где бугор под его брюками прижимается к моей промежности, рождая пульсацию. И я, честно, не помню, в какой момент гостеприимно раздвинула ноги.

Но контакт — на максимум.

Хватит одной искры…

— Я особо целоваться не любил, всегда терпел. А тебя… Тебя целовать хочу… — добавляет шепотом. — Всюду целовать буду.

— Это неправильно. Я… замужем и на пороге развода.

Вот черт, а-а-а….

Тысяча чертей, как закричал бы Д’Артаньян!

Зачем я это сказала?

Темные глаза Марата вспыхивают.

— Я знал.

— Врешь! Откуда? Я никому об этом не говорила.

— Сердцем знал. Говорю же, ты — моя судьба, а я — твоя. Все идет правильно, четко.

Он делает плавный, горячий, медленный рывок бедрами, и меня пронизывает будто жгучей стрелой насквозь. Не в силах сдержать приглушенного стона.

— Ты его не любишь, терпишь. Сразу видно…

— Тебя… Тебя я тоже не люблю!

— Полюбишь, гарантирую, — обещает легко и снова мягко, поверхностно целует, но быстро срывается на мучительный, глубокий рваный стон и остервенело вгрызается в мой рот.

Меня взрывает. По всем фронтам…

Трясет, от предвкушения, от приятных спазмов. Даже через одежду, от легкого трения начинает накрывать той самой жаркой, приятной волной, которая вот-вот выплеснется…

Стыд какой… Что он обо мне подумает? Стараюсь предотвратить это цунами, но Дашаев успевает коварно расстегнуть мои брюки и запустить пальцы под белье, опустив пальцы на чувствительную плоть в тот самый миг, когда требовалось совсем немного…

Марат

Ах, какая женщина! Буквально взорвалась подо мной, от легкой ласки устроила такой раскатистый бум! А как сладко стонет, почти мяукая, и трется, вымаливая еще…

Перед глазами все темнеет, я нападаю на ее рот. Правой рукой не могу перестать ее ласкать, левой рукой сдергиваю с себя брюки с трусами.

— Условие…

— Что?

— Какое там было-о-о… условие… — томно выдыхает со стонами моя Гала.

Она серьезно? У меня мозги сейчас закипят и болт от похоти просто взорвется.

— Условие! — повторяет тверже эта упрямейшая и прекраснейшая женщина.

И я понимаю: если ей сейчас не засадить хорошенько, она снова начнет со мной спорить, препираться и даже слушать меня не захочет. Значит, нужно действовать решительнее и как можно быстрее.

— Это условие тебе понравится. Очень…

— Уверен?

— Скажу больше, ты его почти выполнила.

Гала задумывается, а я, быстро воспользовавшись паузой, переворачиваю ее на живот, за мгновение избавляю себя от белья с брюками и то же самое делаю с ней, просто приспустив.

Позднее я все оформлю, как полагается, залюблю ее так, что она всех своих прежних любовников забудет. Но именно сейчас она должна меня принять и понять, кто в доме хозяин.

— Прекрати, я еще не сказала тебе да…

Возмущения и попытка Галы уползти обрываются удивленным и протяжным стоном. Вот так, девочка, да-а-а…

Шалею, оказавшись внутри.

Обнимаю, сжав грудь под блузкой.

— Хорошо, да? — хриплю в ее рыжие волосы.

Жадно, широко открыв рот, дышу ее запахом, совершая толчки. Рваные, сбитые, длинные. На каждом толчке нас обоих трясет, дико. Содрогаемся… Она вбирает меня, я даю… Горячо и немного по-животному, но так откровенно и жарко…

Целую всюду, куда получается дотянуться губами. Не могу перестать двигаться, и она тоже поддается бедрами мне навстречу.

Идеально…

Галина

Как я позволила случиться этому грехопадению?

Ладно, первый раз все случилось, можно сказать, против моей воли. Дашаев взял меня нахрапом, не спросив согласия и не пообещав ничего взамен, кроме громко сказанных слов про судьбу. Признаюсь, лет в восемнадцать-двадцать меня такое могло потрясти до глубины души, что, собственно, и произошло в отношениях с Вадимом. Но сейчас, имея за спиной такой внушительный багаж из жизненного опыта и разочарований… Стыдно, стыдно было повестись, Галина. Однако, если быть совсем уж честной, я ни о чем не думала в эти моменты. Просто позволила случиться тому, что случилось, и во второй раз принимала более искушенные, нежные и горячие ласки от мужчины, тая от восторга и разлетаясь на мелкие кусочки от удовольствия.

Однако потом, когда я пыталась отдышаться, а зверюга все еще продолжал сжимать меня в своих объятиях, словно сокровище, я решаю сказать:

— Ты был без презерватива. Хорошо, что я много лет на таблетках.

— Бросай, — требует жадно.

— Надеюсь, ты ничем не болен. Но все же я пройду обследования. Противных болячек от случайного партнера мне не нужно.

— Я чист, — говорит он уверенно.

— Все так говорят.

— Много ли у тебя таких было, Гала? — сощуривается, легонько щелкнув меня по носу. — То-то же, не дразни меня понапрасну.

Мне нужно одеться.

Но так не хочется…

А голод проснулся.

Ведь я так и не поужинала…

— Поесть бы, — будто в унисон моим мыслям говорит Дашаев. — Я могу пожарить мясо на гриле, с тебя — гарнир.

Поцеловав меня взасос, мужчина поднимается, демонстрируя свое красивое, мощное тело с перекатывающимися мышцами. Как женщина, я довольна… Как жена… Даже думать не хочется. Позорище!

Как ни крути, а я изменила… отцу своих детей.

И надо бы вернуться, но совсем не хочется возвращаться к мужу.

Но я же взрослый человек.

— Ты не можешь выкрасть меня на ночь. Увел у мужа из-под носа. Мне пора возвращаться.

В ответ Дашаев адресует мне угрюмый, собственнический взгляд.

— Глупости не говори. Я тебя не отпущу.

— Это еще почему?

Начальник быстро наклоняется и забирает буквально у меня под носом одежду, метнувшись прочь из спальни.

Я, разомлевшая после многочисленных ласк, реагирую с опозданием и догоняю Дашаева, когда уже слишком поздно.

Он швырнул всю мою одежду в ванну и поливает ее из душа.

— У тебя одежда мокрая. Нужно постирать и высушить.

— И в чем я буду ходить? Голая?!

— Я не против, — хищно скалит зубы. — Но все же можешь надеть кое-что из моей одежды.

— Мне нужно принять душ.

— Ванная к твоим услугам, красивая. Я буду на кухне.

Когда я появляюсь на кухне, в его футболке и шортах, которые болтаются на мне, будто бриджи, взгляд Марата наполняется гордостью.

На меня так еще ни разу не смотрели.

— Что?

— Нет ничего лучше, чем одежда мужчины на теле женщины, когда она… без белья.

— Я могла выжать трусики и надеть их влажными.

— Ты бы не стала так делать, зная, что они станут такими же очень скоро.

— Самоуверенности тебе не занимать! — фыркаю.

Я предпочла переключиться на готовку, а он уже натер ароматными специями мясо…

Вынуждена признать, Дашаев — из тех мужчин, которым сложно отказать. Плюс он ловко управляется с готовкой мяса. Поэтому до позднего ужина мы почти не разговариваем, действуем бок о бок на кухне, где в воздух поднимаются ароматы жареного мяса, салата и специй.

Со Степкой никогда не удавалось так приготовить ужин в четыре руки. Мой муж и шашлык, прости господи, всегда умудрялся испортить так, что снаружи — горелое, а внутри — сырое, с кровью. Поэтому шашлыки на даче всегда жарили мои родители.

— Боже мой, еще и дача…

— Что?

— Ничего. Просто мысли вслух.

Садимся за стол, Дашаев наливает красного вина.

— Я не буду пить, — предупреждаю его, накрыв бокал ладонью.

— Всего один-два глотка за прекрасный вечер… Пригуби, но не пей. Но поддержи, — уговаривает.