— Что тогда?

— Придется подключить реально хороших спецов к расследованию одного мутного дела.

В двух словах объясняю детали. Муса задает уточняющие вопросы, потом хмыкает.

— Больше похоже на то, что муж не хочет делить деньги при разводе. Тогда в ход идет афера «меня ограбили». Заныкал денежки. Могу даже на бабки поспорить, что я окажусь прав.

— Гала не дурочка. Она реально прилетела мне предъявить, что мужа сильно избили. Стал бы он себя сильно избивать, если бы это была подстава? Врезали бы ему по морде для вида и по ребрам, и все. Нет. Думаю, тут другое. Поэтому пусть делом займутся. Потрясут хорошенько, со всех сторон. Все нюансы рассмотрят. Мне кажется, там дело сложнее, чем ты думаешь. Интуиция.

— Ладно, — соглашается. — С этим могу помочь. Когда начать?

— Я хотел бы видеть результат еще вчера.

— Ясно. Что, прям горит на эту женщину? А сложности? У нее же сыновья немаленькие. Как ты в семью приведешь чужачку, да еще со взрослыми сыновьями от другого мужчины? Как свой род продолжать собираешься?

— Не говори мне про сложности и про семью. Сложности — это не причина, чтобы не идти вперед. В первый раз я женился легко. Я выбрал чистую девушку по всем правилам, по всем законам, сразу сказал, что семью хочу с красавицей построить, а что получил? Только шлюху в постель! Гадина травила моих детей в утробе. Убийца! Мало этого, она еще и клуб для таких же замужних женщин, но слабых на передок организовала, притон для утех!

— Сваха… — ржет.

— Не сваха, а сутенерша! Почти сутенерша… Тьфу! Не говори мне о правилах и достоинствах. В одном мизинце моей настоящей женщины больше достоинства, чем во всей семье Зарины, так и знай.

— Это понятно, а твои родители?

— Я сам готов стать родителем и смогу донести до них, что есть для меня настоящее счастье. К тому же я готов завести своих детей с ней…

Муса качает головой.

— Вот это тебя занесло… Детей хочешь? Жениться готов?

— Хоть завтра!

Друг выпучил глаза недоверчиво.

— Что? На себя посмотри, Муса… Тебе самому жениться пора. Годы идут. Неужели не хочешь семейный уют, очаг, писклявых детишек?

— Пока не хочу. Мне холостяцкая жизнь нравится, свидания, девушки, приятные встречи.

— Вай-вай. Кажется, ты на одном и том же адресе зависать начал. Постоянством повеяло?

Муса резким жестом отодвигает опустевшую тарелку.

— Не говори такой чуши. Это просто горячий секс.

— А чего ты так покраснел?

— Я не краснею, ты что такое несешь?! Я тебе девица, что ли?!

Смеюсь над приятелем:

— Вот сейчас ты точно покраснел.

— От злости! Чушь несешь…

— Ладно-ладно… Не злись. Ты, главное, делом займись, ага? И что там по бару?

— Что по бару?

— Ничего, кретин! Гала считает, что мы с тобой напоили ее с подружкой и воспользовались.

— Кто еще кем воспользовался? — ворчит. — Эта женщина осушила меня, как ни одна другая… Скажу больше, даже когда я троих баб брал, меняя их одну за другой, меня так не изматывало…

— То-то ты на адресе этой подруги зависаешь частенько. Качественно осушает, значит, — смеюсь. — Ну-ну. Гляди, так и до женитьбы там зависнешь.

— Не женюсь я на такой женщине, сказал же.

— А чем она тебя не устраивает?

— Как это чем? Не девственница. Я только на девственнице жениться готов.

— Тьфу, баранья твоя голова. Вот как есть же тебе говорю. На меня смотри… На девственнице я женился, и что? Тьфу, позорница, стерва, шлюха, убийца! Ты пойми, мы не тем мерилом пользуемся. Не в девственности честь и достоинство таится, не в девственности.

— Тебе, может быть, и достойная попалась, я ее не знаю, судить не берусь! Может быть, это всего лишь исключение из правил! А ты хочешь сказать, что наши отцы, наши деды, все наши пращуры… ошибались, беря в жены невинных девушек? Так, что ли?!

— Не переиначивай мои слова. Говорю, мир давно изменился, в нем сейчас слишком много соблазнов. Именно сейчас, не в прошлом, но в наше время девственность — это не гарант, что соблазны уже не отравили сосуд.

— Какой сосуд?

— Каждый человек — есть сосуд. Женщина тем более.

— Больше не могу слушать твою заумную философию. Сосуд, сосуд… Мне нравится, когда мне сосут, и точка. И сосать будут, пока не женюсь. К слову, женюсь я не скоро.

Вижу, что друг собирается уходить.

Я решаю задать ему каверзный вопрос напоследок.

— Представь, ты женат. На чистой, правильной, нашей. Все, как по канонам. А в постели она… бревно. Полное. Ноль!

— Она и должна быть нулем, чтобы муж ее под себя всему научил.

— А тебе охота будет возиться? С твоим-то темпераментом и отсутствием терпения?! Пока она чему научится… А есть, знаешь ли… Еще такое понятие, как сексуальная конституция. Вот не совпадаете вы темпераментами. Тебе пять раз надо, а ей и одного раза через день за глаза. И реакции у нее не такие, как ты хочешь видеть, и сосет она дерьмово, необучаемая. Что тогда?

Муса призадумался.

— Тогда у меня будет мужское право взять себе… вторую жену.

— И вторая пусть тебе попадется не знатная соска…

— Что ты на меня насел? Значит, на стороне баба у меня будет! Такая, чтобы драть можно было, и чтобы любила, когда ее дерут!

— Вот и все, что я хотел услышать. Лицемерие, как оно есть. Так ты еще более грешен окажешься. Ведь ты ни одну, ни вторую, ни третью женщину счастливой не сделаешь…

— Есть женщины, на которых приличный мужчина не женится, запомни!

— Нет такой женщины.

— Да что ты говоришь? Нет тех, кого просто трахаешь? Нет таких, как шваль, которая каждому дает? Что тогда? Переспал и переспал. На каждой, что ли, жениться?

— Тогда у меня к тебе вопрос, зачем тебе такая шваль и что ты с ней делаешь?

— Во-первых, уясни, слова про шваль к подруге твоей Гали не относятся. Это я в целом, так сказать, про гулящих женщин.

— Уверен?

— Уверен! Не с каждым подружка твоей Гали зависает. Давно у нее мужчины настоящего не было. Но не в этом суть.

— А в чем же?

— Даже на такой, как подружка Гали, я не женюсь. Та, что под другим мужиком побывала, никогда моей женой не станет.

— Хорошо, давай о других. Представь, ты к слабой на передок постоянно ходишь и знаешь, что она и с другими трется. Есть же у тебя такие, не отрицай…

— На один-два раза имеются, конечно. Разные. Я с ними долго не зависаю.

— Ты баб привык менять. Всегда их менял. Тогда почему сейчас тебя тянет к одной и той же? Попользоваться и уйти? Или постоянно к ней возвращаться? Значит, она та, к которой тебя истинно тянет, и надо уже смотреть вглубь себя, под какие твои запросы эта женщина подходит. Не говори мне, что там просто раз-два и плевать. Раз-два можно с одной, второй, третьей… Без разницы! Но если ты к одной и той же наведываешься, тут больше вопросов к тебе, мой друг, а не к ней.

— Все перевернул. Все… Подкаблук! Вот ты кто!

Сердито сдернув куртку, Муса напяливает ее на себя.

— Э нет, дорогой, у тебя гораздо больше шансов стать каблуком, чем у меня.

— Не бывать такому! И, чтобы ты завалился, я завтра же жену себе искать начну.

Хлопаю себя по лбу:

— Осел! Баран! Жениться нужно, когда душа и тело требуют. А не для того, чтобы друга уесть. По большому счету, мне вообще плевать.

— Плевать? Тогда что ты мне мозги делаешь?

— Просто рассуждаю, узнаю. Что, запрещено?

— Я уже запутался, что ты хотел сказать! — ругнулся Муса.

— Делом займись. Делом мужа Галины, и бар этот мутный потрясти надо.

Муса и занялся делом. Причем так активно, что первые результаты появились уже завтрашним днем. Довольно интересные, я бы сказал…

Галина

Атмосфера в квартире густая и напряженная. Я чувствую это, переступая порог. В этой квартире мы прожили много лет, но никогда раньше я не ощущала такого тотального желания взять вещи и бежать, бежать отсюда, как можно дальше.