— Мне нужен другой способ, — настырно потребовал Ольшанский. — Не верю, что его нет.

С минуту из шкатулки-артефакта не пролилось ни слова. Лера догадывалась почему. Корнелия сейчас вся ушла в вязание. Ловит образы.

— Хорошо, — наконец, снова заговорила она. — Есть ещё один способ. Но за совет придётся дорого заплатить.

Вот странно. А с Леры и Тоцкого денег не взяла.

— Ты же знаешь, цена вопроса не имеет для меня значения, — судя по звукам, Ольшанский полез за бумажником.

Видимо, отсчитанная им сумма Корнелию удовлетворила. Она снова заговорила.

— Твою магию можно разбавить по-другому.

— Как? — кресло снова заскрипело. Наверно, Ольшанский подался вперёд от нетерпения.

— Выдай дочь замуж не за Тоцкого-старшего, а за Тоцкого-младшего. Он тоже подойдёт. У него точно такая же магия.

Закончился подслушиваемый разговор очень странным громким звуком — треск, скрежет, грохот. Аж уши заложило. И на фоне всего этого забористые ругательства Ольшанского. Такое впечатление, что под ним кресло сломалось. А потом бац — и полная тишина.

Несколько секунд Лера и Тоцкий напряжённо ждали продолжения, но больше артефакт-шкатулка не выдал ни звука. Тоцкий взял артефакт в руки, потряс, покрутил, постучал по нему, но ничего не произошло.

— Дело не в приёмнике, — сделал он вывод. — Повреждён передатчик, который мы оставили у Корнелии.

Лера положила его в щель между боковиной и сиденьем кресла. И как артефакт мог повредиться? Выходит, что? Действительно кресло проломилось под Ольшанским? Это тоже проделки его магии? Так на нём скоро живого места не останется. Лера поймала себя на том, что беспокоится, не сильно ли он ушибся.

Тоцкий поднялся с софы и куда-то вышел. Вот и хорошо. Валерии нужно было время, чтобы навести порядок в голове, которая просто разрывалась от попыток осмыслить всё, что только что услышала.

Выходит, Ольшанский так настырно сводил их с Тоцким не из-за своей взбалмошности и экстравагантности, не из вредности или от скуки. Таким образом он просто хотел угомонить свою магию, которая жутко взбрыкивает. Вообще-то, Валерия могла себе представить, как это. Магия Ольшанских действительно вопиюще хулиганская и плохо поддающаяся контролю. Лера это на себе испытала.

Но неужели для успокоения их родовой магии необходимо то, о чём сказала Корнелия? Какой-то странный провокационный способ. Разве не существует какого-нибудь особого зелья для таких случаев? Может, Ольшанскому к Филиппу обратиться? Тот бы ему чаёк специальный заварил — магию-успокаивающий. Или нет такого? Интересно, что по этому поводу думает Тоцкий. Он же должен в подобных вещах разбираться — дипломированный маг, как-никак. И куда, спрашивается, делся, когда нужен?

Искать его по особняку Лера, конечно, не стала. Осталась сидеть и размышлять. И чем больше думала, тем больше запутывалась в своих мыслях и чувствах. Скорее всего, Ольшанский все средства перепробовал, прежде чем решиться на такой отчаянный шаг, как сводничество собственной дочери. Видимо, другие средства не помогали. И это приводило Леру к неутешительному выводу, что угомонить магию Ольшанских действительно можно, только породнившись с Тоцкими. Но она категорически не желала признавать помолвку, которая была состряпана совершенно унизительным для неё образом.

С другой стороны, она не хотела, чтобы магия Ольшанских продолжала паясничать над главой рода, наставляя ему всё новые и новые шишки. Леру тронуло, как Ольшанский пытается стать для неё отцом. У неё уже неожиданно успели созреть к нему тёплые чувства. Он всё время подчёркивал, как Лера на него похожа, какая она до мозга костей Ольшанская, и она тоже это чувствовала — узнавала в нём черты родного человека.

Но должен же быть какой-то способ помочь отцу так, чтобы при этом самой не становиться заложницей ситуации?

Ян пришёл на кухню, чтобы сварить кофе. Ему нужно было много-много кофе, чтобы избавиться от навязчивых невыносимых картин, которые рисовало его воображение. Он представлял, что Ольшанский, получивший новый совет Корнелии, будет теперь всеми силами подталкивать Валерию к Энтони, чтобы, как он выразился «природа и красота взяла своё».

Ян вспоминал, к чему приводили интриги Ольшанского. Как мастерски он подстраивал, чтобы они с Валерией остались наедине, и что потом происходило. А теперь всё то же самое может случиться, только на его месте окажется Энтони?! Кровь вскипала от ревности. Брат, разумеется, будет пытаться держать себя в руках, но разве можно устоять, оставшись с чертовкой наедине? Она ходячий соблазн.

Ян следил, как доходит до кондиции кофе в турке, и думал, как не допустить Ольшанского до новых авантюр. Напиток пенился, план вызревал.

Он разлил кофе по чашкам и отправился в гостиную. Валерия встретила его взглядом, полным вожделения. Правда, предназначался взгляд не столько Яну, сколько дымящимся чашкам в его руках. Ян знал, кофе — это то, что ей сейчас больше всего нужно. Горячий, терпкий, горьковатый напиток обязательно в огромной чашке, чтобы не цедить, а пить большими полными глотками. После таких-то новостей, чем ещё привести в чувство?

Он поставил чашки на журнальный столик, и Валерия тут же потянулась к одной. Устроившись рядом на софу, он с удовольствием наблюдал, как она, зажмурившись, втягивает аромат. Насладившись запахом, девчонка открыла глаза и жадно припала губами к чашке. Так чувственно, что Ян начал заводиться. Сегодня для него вообще вечер адских испытаний. Его никогда ещё так дьявольски непреодолимо не тянуло ни к одной женщине.

— Дьер Ян, вы что-нибудь слышали о методе усмирения магии, про который говорила Корнелия? — после нескольких жадных глотков Валерия приобрела способность говорить. — Нужен брак, в котором смешаются две родовые магии?

И сразу в лоб. Не в её характере ходить вокруг да около. Прямая. Бесстрашная. Дерзкая. Глазищи так и жгут. Как будто ответь Ян «да», на нём и сорвёт всё возмущение по поводу сложившейся ситуации.

— Да. Думаю, Корнелия именно это имела в виду.

На самом деле, в таких случаях нужен не столько брак, сколько общий ребёнок. Но Ян решил, что будет лучше пока не вдаваться в детали.

— А вдруг она ошибается? Может, посоветовать Ольшанскому другого специалиста?

— Она ведунья. Не может ошибаться.

Ян видел, как сильно хочется Валерии найти альтернативное решение. Она сочувствует Ольшанскому. Но отношение к помолвке не поменяет. Ясно дала сегодня понять, что думает по поводу документа. Ян и сам не так давно думал то же самое. Но вдруг в один прекрасный день ему расхотелось расторгать помолвку. Смертник. Куда тебя несёт? В какую авантюру ты себя вгоняешь? Эта чертовка создана, чтобы лишать тебя покоя и сна. Ян говорил себе, что это временное помешательство, которое пройдёт, но вопреки логике, желание не разрывать помолвку только росло. А сегодня оно просто достигло апогея. Валерия была в его объятиях такая невыносимо соблазнительная, что он терял контроль. Желание обладать сводило с ума. Какой подходящий момент, чтобы осознать насколько сильно не хочешь расторгать помолвку.

Вот только что делать с самой соблазнительницей? Она ведь так же, как и он, теряет голову от их близости. Он ощущает, как она горит. Но стоит зайти разговору о помолвке, всё её пламя трансформируется в возмущение.

Была у Яна одна идея. Созрела, пока варил кофе. Уж если связался с интриганами Ольшанскими, надо и самому хитрить. Одним коварным ходом он собирался нейтрализовать и возмущение Ольшанской по поводу помолвки, и возможные попытки Ольшанского начать сближать её и Энтони.

И Ян намерился прямо сейчас начать реализовывать свою идею.

Народная мудрость гласит — надо решать проблемы по мере их поступления, начиная с самой насущной. А самой насущной для Валерии проблемой в данный момент было её полуобнажённое состояние.