Ольшанский, что ли, для дочери расстарался?

— Да, тут уже был доброволец, готовый взять ответственность и за неё, и за её успеваемость. Уверял меня, что по основным предметам он её уже подтянул.

— Марчел?

Во даёт!

— И что ты ему ответил?

— Сказал, подумаю…

Лера сильнее сжала его плечи.

— …но я всё ближе и ближе к положительному решению, — Ян лениво улыбнулся и вернулся к поцелуям…

Какие это были поцелуи!..

Утреннее солнце заливало веранду золотым светом. Какая чудесная в этом году осень! Словно заняла у лета беззаботного бархатного тепла. Ален встречал утро за большим круглым столом вместе с тремя своими детьми. Сегодня ожила его давнишняя мечта, казавшаяся несбыточной: большое семейство завтракает вместе, и он во главе. Какой же ты счастливчик, старый лис!

Ален переводил взгляд с одного своего чада на другого — его распирала гордость. Вот они — перед ним, неугомонные, шумные, молодые, красивые, такие разные и все одинаково нежно любимые: золотая лисичка Злата, упрямая и дерзкая зеленоглазая Валерия, его точная копия, и Вилзорт, совсем юный, а деловая хватка Ольшанских уже видна. Ух!

Прислуга сновала как заведённая, выставляя на стол яства. Ален ещё не знал в точности, что любит каждый из его вновь приобретённых детей. Потом он обязательно изучит их вкусы, чтобы баловать. А пока заказал всего. Пусть стол ломится от деликатесов.

Девочки проявляли умеренный интерес к яствам, зато Вилзорт сопровождал каждое новое блюдо довольным взглядом. Зря Ален боялся не угодить сыну с едой. Тот со здоровым юношеским аппетитом ел всё: и бекон, и яичницу, и кукурузные хлебцы с ломтями жареной рыбы, и тосты с паштетом флевьё, и все виды десертов перепробовал. Ален только усмехался и вспоминал себя в молодости.

— Я думал над твоим предложением, отец, — сказал Вилзорт, ловко расправляясь с утиной грудкой под малиновым соусом.

Вчера Ален просил его подумать о том, чтобы остаться здесь, с ним. Они могли бы быстро уладить формальности с переводом Вилзорта в местную академию. И Ален начал бы постепенно вводить сына в семейный бизнес. Он видел, что его мальчишка хваткий и шустрый. Ох, наведёт он шороху в бизнес-империи, которую выстроил Ален, вольёт свежие идеи, свежую кровь. Ольшанский представлял, как будет приезжать на деловые встречи со своим умным красавцем-сыном, и отцовское сердце заходилось от гордости. Но что решил сын?

— Я остаюсь.

— Вил, ты красавчик! Ты классный, братишка! — обе девочки пришли в радостное оживление.

Что уж говорить об Алене — он сиял.

Когда один из официантов принёс блюдо с блинчиками, Ольшанский подал ему знак, наполнить тарелку Златы. Вкусы своей золотой малышки он, к счастью, знал.

— Девочка моя, они с шоколадом, а шоколад стимулирует мозговую деятельность.

Сегодня с самого утра у малышки вступительный экзамен в академию. Тоцкий согласился принять её посреди учебного года, если она сдаст на "отлично". Оказывается, Злата давно готовилась к поступлению. Если бы Ален знал, что малышка так сильно хочет учиться, то сделал бы внушительный взнос в фонд академии и надавил бы на Тоцкого — Злату бы зачислили без всяких экзаменов. Когда вчера вечером он ей предложил устроить поступление без лишних хлопот, она отказалась. Улыбнувшись, решительно заявила: "Папочка, я сама. Я смогу! Я готовилась". Он узнавал свою упрямую и целеустремлённую породу. Что бы там ни было, она Ольшанская до кончиков ногтей. Ему бы хотелось всё-таки её подстраховать, щедро пополнив бюджет академии, но он сдержался. Малышка должна знать, что он в неё верит.

— Ей кофе покрепче, — скомандовал он официанту. Кофе же тоже способствует мозговой активности.

Проклятье! Ален волнуется перед её экзаменом больше, чем она сама.

— У меня важная новость, — привлекла к себе внимание Валерия.

Она комкала в руках салфетку. Его девочка взбудоражена. Глаза сияют, взгляд мечтательный. Ален догадывался, что она скажет.

— Вчера мы с Яном Тоцким разорвали нашу помолвку… А потом он сделал мне предложение, и я согласилась.

У Ольшанских всё не как у людей. Разорвать, чтобы снова заключить. Его дочь!

— Лерочка, — Злата бросилась к сестре обниматься. — Поздравляю! А я знала, я знала, что так и будет! Я всё видела! Вы так подходите друг другу!

— И я знал, — улыбнулся Вилзорт. — Как бы иначе вы с ним пенал смогли открыть? Поздравляю, сестрёнка!

И Ален знал. Он же разговаривал с Тоцким пару дней назад и пообещал прибить его, если он дотронется до дочери прежде, чем она скажет ему "да". И Тоцкий заверил, что она скажет. Он всё сделает, чтобы сказала. Тоцкие тоже упрямые. Его дочь и Ян друг друга стоят. Ален это сразу видел. Сразу знал, что потом ещё спасибо скажут. Ох, и хитёр ты, старый лис!

— Девочка моя, мы устроим самую сумасшедшую свадьбу! — усмехнулся Ален. — Всё, что ты захочешь — любое безумство.

А у самого мысли уже бежали дальше. Он был лишён возможности видеть, как растут его дети — ничего, отыграется на внуках. Вот где он собирался не пропустить ни одного важного события.

— Доброе утро, — на веранду вошла Лайлита.

Немного притомлённая и не выспавшаяся… и божественно красивая в этой лёгкой небрежности. Ален был горд, что это он причина её бессонной ночи.

— Я опоздала? — она заметила, что завтрак уже подходит к концу.

— Немного.

Она так сладко спала, что Ален не стал её будить. Хотел дать ей ещё немного времени подремать, потому что следующую ночь он опять планировал сделать бессонной.

Он не мог насытиться ею. Тут ему тоже придётся навёрстывать упущенное. Хотя впереди у них ещё целая вечность. Вчера ночью утомлённая и разнеженная после его горячих ласк, она призналась, что любит. Всегда любила только Алена. И хоть убеждала себя, что нельзя любить того, с кем провела всего одну ночь. Но чувства оказались сильнее логики. Она завершила все дела в своём мире и вернулась сюда, к Алену, чтобы остаться с ним навсегда. Эх, какой же ты счастливчик, старый лис!

У входа в кабинет Энтони толпилась вся Лерина группа. Именно тут Злате предстояло сдать вступительный экзамен. Все единодушно считали хорошим знаком, что Тоцкий назначил экзаменатором брата. Одногруппникам казалось, что Энтони симпатизирует Злате и специально заваливать её не будет.

Марчел постоянно что-то нашёптывал ей — давал последние наставления. Лере это почему-то напомнило поведение тренера по боксу, когда он настраивает своего подопечного, сидящего в углу ринга, на поединок. А Злата, ничего, держалась молодцом. К бою готова. От волнения дрожали руки, но на лице всё равно была улыбка.

Тереса и её команда с удовольствием бы дежурили под кабинетом для моральной поддержки. Но башенный колокол позвал на первую пару. Пришлось пожелать удачи и шагать в учебный корпус. Со Златой остался только Марчел — наплевал, что за прогул назначат отработку.

Лера сидела на лекции как на иголках. Она верила, что у Златы всё получится, но при этом волнение не отпускало. Может, стоило настоять, чтобы Злату приняли без экзамена? Вчера, когда они с Тоцким разговаривали о ней, он был в таком состоянии, что на всё бы согласился. Но Лера сама не стала настаивать на приёме без испытания. Знала, что для Златы очень важно, чтобы она поступила, благодаря своим способностям, а не ходатайству сестры или отца.

Воспоминание об их с Тоцким разговоре о Злате, который происходил во время марафона поцелуев, заставило выпасть из реальности. Монотонный голос лектора сошёл на нет. Перед глазами стояли картины "сквозняка", как это всё назвал Тоцкий. Ох, что с ними творилось. Они, хмельные и счастливые, чуть не забыли, что это ректорский кабинет и в любой момент могут явиться посетители. А если не посетители, так кто-то из профессоров или, в конце концов, уборщица.