Никлос

Стоял безжалостный полуденный зной. Безветренная погода последней декады августа, уверенно выбивала из жителей столицы Клэрии всякое желание трудиться или нарушать закон. Состоятельные граждане заказывали в Магической академии нетающие ледники, средний класс приобретал вентиляторы, а бедные довольствовались охлаждённой водой, покупаемой в ларьках уличных продавцов. Город изнывал от жары. Не освежало даже наличие моря и шаткого перемирия между драконами и подводниками — вода не защищала от солнца, даже наоборот — как зеркало обжигала кожу красным загаром.

Столбики термометров уверенно подходили к пятидесяти градусам, и в полдень столица вымирала. Раскалённая брусчатка жгла сандалии стражей и те прятались по тавернам, не рискуя словить солнечный удар. Становилось тихо, город погружался в послеобеденную спячку.

Совсем иначе было на территории королевской резиденции, где от зноя пожелтели листья на деревьях, а в фонтанах пересохла вода. В успешно восстановленном дворце кипела жизнь, а на реконструированной площадке амфитеатра собрался весь цвет обновлённой драконьей аристократии. Разодетые в шелка и украшенные драгоценностями, сидящие на мягких диванчиках под палящим солнцем, ни один из них не чувствовал дискомфорта. Даже наоборот, многие с удовольствием нежились под горячими солнечными лучами подставляя белоснежные лица и прямо глядя на ослепительно-белый диск на небе. Однако за напускной негой скрывалось жёсткое до хрипоты напряжение.

После ремонтных работ, амфитеатр преобразился: лишившись заграждений, заимел единую зону, над которой возвышалось королевское ложе. Король задал курс на ликвидацию Домов, так что былые порядки уходили в историю, оставляя за собой лишь фамилии и новые правила наследования имущества и титулов. Больше никаких глав домов. Никакой клановой политики. Никакой дискриминации по отношению к серым драконам. Никакого разделения внутри аристократии. Запрет на наследование должностей. Полная лояльность короне. И Никлос жёстко контролировал исполнение новых постулатов.

И сегодняшний день забивал очередной внушительный гвоздь в старые порядки.

Развалившись в огромном кресле, Никлос с удовольствием отправлял в рот одну за другой чёрные виноградины.

Вокруг него собрались приближённые. Постаревший из-за весенних событий Томар Бай, дремлющий под огромным волшебным зонтиком, возмужавший и окрепший новоявленный канцлер Богарт дэ’Виньё с неизменной папочкой в руках, рядышком его жена — Милан дэ’Виньё, грустная девушка в глухом тёмно-синем платье, скрывающем как запястья, так и шею.

С другой стороны, довольный и праздный Акрош Адегельский, нынешний первый маршал, рядом с ним племянник Деян, чьё лицо наполовину прикрыто плотной маской, прячущей уродливый шрам от яда Чёрной пьетты. Его за руку держит напряжённая Калиста Адегельская, чей лёгкий шёлковый наряд сверкал изумрудами и серебром, подчёркивая расцвет молодой драконицы.

Такой же красавицей была и Анка Асколь — королевская любовница, разместившаяся рядом с Никлосом в мягком кресле. Она с наслаждением поедала персики и сливы из общего блюда, не забывая чувственно облизывать пальцы, поглядывая со значением на короля.

Кроме них, в ложе находилась Винелия Барбская в чёрном платье простого кроя — она не получала наслаждения от солнца, вина и сладких фруктов. Девушка искусала губы до крови и вела себя чрезвычайно стеснительно и неуверенно, несмотря на полученную должность главы Совета Женевры.

Рядом с королём появились новые приближённые лица: Фредерик дэ’Алонья — государственный секретарь, в чьи задачи входил контроль за внешнеполитическим обликом королевства. Асмод дэ’Брянцкий — новый глава казначейства. Морий дэ’Вессмейр — глава секретариата. И новый личный секретарь Ника — Сериат дэ’Соботье, единственный стоявший из всех. Все новички были из серых драконов. После Ночи трезубцев и костей, за отличия в работе по устранению действий заговорщиков, они получили титулы и наследство погибших, за исключением Сериата, который только-только приступил к новым обязанностям. Таким образом, вокруг короля собралась довольно разношёрстная компания, объединённая только его волей.

Солнце припекало, аристократы вяло перешёптывались, принимая из рук снующих официантов прохладительные напитки. На сцене заканчивали монтировать странное сооружение в виде небольшой непроницаемой клетки с единственной прозрачной стенкой, обращённой к зрителям. Маги, закончив колдовать, повернулись к королю и поклонились.

— Наконец-то! — довольно проворчал Никлос, слегка сощурившись от излишне сладкой виноградинки. — Начинаем, — король щёлкнул пальцами в сторону сцены.

— Да, Ваше Величество, — с поклоном согласился Богарт, покидая ложе. Он спустился по ступенькам, взошёл на площадку и занял боковую пристройку со специальным магическим громкоговорителем. С его выходом, шёпот на трибунах стих, и присутствующие с напряжением уставились на канцлера.

Трижды ударив специальным молоточком по медной подставке и дождавшись абсолютной тишины, канцлер заговорил уверенным и в меру жёстким голосом:

— Внимание, достопочтенная публика. Сегодня вы были собраны для оглашения заключительного приговора виновным в заговоре против короны. Сегодня же вы станете свидетелями его исполнения. Да свершится правосудие! — невероятно сухо и лаконично объявил Богарт, цепким взглядом окинув смурную публику. Никто не сомневался в решении суда, всех больше волновало, как именно пройдёт казнь.

Традиционно в королевстве судебными делами заведовал Королевский Суд. Многовидовая организация, в чьё ведение попадало всякое нарушение закона на территории королевства. У них не было единого главы, а имелся коллегиальный совет с избранным посредством голосования Верховным судьёй. В ведомство не попадал весьма ограниченный ряд преступлений и преступников: внешнеполитические нарушения закона, заговоры против Каргатского королевства, преступления и развод аристократов.

Поэтому остатками заговорщиков занимался лично Никлос, получивший доказательства от канцлера и его команды. Всё лето шли обыски и допросы, с середины июля начались казни и тюремные заключения — в первую очередь решали вопрос с простолюдинами и теми, кто лишь косвенно попал в жернова заговора.

Сегодняшний день должен был поставить жирную точку в произошедшем и Никлос придумал, как сделать это максимально наглядным способом.

Стоило только Богарту умолкнуть, как из бокового кармана на сцену вывели первого человека, закованного в прочные цепи. Измождённый мужчина слепо щурился, когда его вывели из закрытой от солнца зоны прямо на глаза достопочтенной публики. Среди присутствующих раздался негромкий возбуждённый шёпот. Дракон принадлежал к семейству коричневого дома, занимал не самый видный пост и место в иерархии коричневых, поэтому пережил Ночь трезубцев и костей. Хотя нельзя сказать, что ему повезло. Оборванные тряпки от некогда роскошного костюма мешком висели на исхудалом теле. В тюрьме Лакраш не считали должным хорошо кормить предателей, так что лето преступник провёл не на курорте.

— Кэрр Свар Весмер, в ходе проведённого расследования было установлено… — развернув папочку, монотонно заговорил Богарт, ведя по бумаге указательным пальцем.

Солнце припекало. От обезвоживания кэрра Свара шатало, и он почти терял сознание, оставаясь абсолютно безучастным к тем обвинениям, которые предъявляла ему корона. Сейчас он мог думать только о глотке чистейшей родниковой воды, хрустящей с лёгкой корочкой льда и маленьким листочком мяты…

— И приговариваетесь к смертной казне, — закончил говорить Богарт и тотчас виновного подхватили подмышки и подтащили к клетке. Его втолкнули внутрь через неприметную боковую дверцу, и он растянулся на полу, испуганно оглядываясь по сторонам.

— Ваше последнее слово? — равнодушно спросил Богарт, однако Свар не расслышал вопроса, слыша только бешеное биение собственного сердца. — В таком случае… Ваше Величество, — обратился канцлер к королю и тот ухмыльнулся, вставая с места. Внимание присутствующих переключилось на него.