Она услышала, что суп опять начал закипать. Поспешно подбежав к плите, Берегиня хорошенько перемешала густое варево. Потом она оставила ложку на плите возле кастрюли и, немного подумав, переложила её на кухонный стол. На столе она увидела большую миску – деревянную миску Синь.

Берегиня называла её «миска-юла», потому что Синь часто рассказывала ей про свою любимую детскую игру: «Когда я была совсем маленькой, моя мама часто ставила эту миску на пол в кухне, усаживала меня в неё и кружила – сначала медленно, а потом всё быстрее и быстрее».

Эту деревянную миску, которая досталась ей от мамы, Синь привезла с собой из Айовы. Синь даже помнила песенку, которую пела ей мама, когда кружила её в деревянной миске:

Синь, напевая эту песенку, всегда улыбалась и поглаживала деревянные бока миски. Берегиня представляла себе маленькую Синь, которая сидит в миске.

В деревянной миске.

В большой деревянной миске.

Такой большой, что в ней может поместиться маленькая девочка.

Такой большой, что в ней могут поместиться один или даже целых два краба.

Эврика!

Берегиня сняла миску с полки и поставила на пол возле бака. Потом она закрыла глаза, скрестила пальцы и прошептала:

– Только бы у нас был бекон! Только бы у нас был бекон! Только бы у нас был бекон! – и три раза постучала по деревянной миске.

Доуги показывал ей, как ловить крабов с причала: для этого нужна была крепкая верёвка и приманка – ломтик бекона. Она несколько раз видела, как Доуги ловил крабов. Она была уверена, что сможет выловить их из бака.

Моток верёвки отыскался в ящике, там, где лежали вилки и ножи. Берегиня подошла к холодильнику, закрыла глаза, глубоко вздохнула и рывком распахнула его дверцу.

– Только бы у нас был бекон! Только бы у нас был бекон! Только бы у нас был бекон!

Она открыла глаза.

Бекон!

В холодильнике лежала упаковка бекона.

– Эврика! Эврика!! Эврика!!! – закричала Берегиня, хлопая в ладоши.

Она осторожно отделила тоненький ломтик, обвязала его шнурком и опустила в бак прямо возле самого большого краба. Тот сразу же вцепился в шнурок. Медленно, очень-очень медленно Берегиня подняла его, вытащила из бака и опустила на дно большой деревянной миски. Миска была действительно очень большая. В ней хватало места ещё для одного краба. Берегиня отрезала от мотка новый кусок верёвки и привязала к ней другой ломтик бекона. Краб Номер Два вцепился в приманку, и она тут же выловила его из бака. Теперь уже два краба сидели в деревянной миске Синь, поедая кусочки бекона. Может, стоит добавить к ним третьего? Берегиня приподняла миску и решила, что не стоит. Крепко держа миску, она выскользнула за дверь и сбежала по крыльцу, по десяти ступенькам.

Она очень спешила. Но всё-таки, спрыгнув с последней, десятой, ступеньки, она на минуту остановилась в нерешительности. Что делать? Бежать на пляж? Это слишком далеко. Не успеет она сбегать туда-обратно, как Синь вернётся из магазина. А ведь в кухне дожидаются спасения ещё целых восемь крабов. Решено. Она отнесёт их к пруду. Правда, утром, во время отлива, там обычно совсем мелко. Но крабам и не нужно много воды.

Берегиня обогнула дом и побежала вниз, к пруду. Там действительно было едва по колено. Однако вскоре должен был начаться прилив, а покамест десять сердитых крабов посидят на мелководье и подождут, когда станет прибывать вода. Она поставила деревянную миску на траву, слегка наклонила – и Номер Один, а за ним и Номер Два выбрались на волю. Бочком, торопливо они побежали к пруду и вскоре скрылись под водой. Берегиня проводила их взглядом.

У деревянного причала «Стрелка» – шлюпка Доуги – глухо стукнулась о доски, словно приветствуя прибытие партии ракообразных: «бум! Бум-бум! Вау-вау-ву-у-у-у!»

Из кухни послышался вой и лай Верта. Он напомнил Берегине, что там, в баке, дожидаются своей очереди ещё восемь узников. Скорее!

Скорее.

Вверх по лестнице.

Верёвка.

Бекон.

Тихо-тихо-потихоньку…

Цоп! Попался! Давай в миску.

Верёвка.

Бекон.

Тихо-тихо-потихоньку…

Цоп! В миску!

Бегом по лестнице, за дом, вниз к пруду.

Скорей-скорей-скорей.

Синь вернётся с минуты на минуту.

С минуты на минуту.

Сидя на своём крыльце, Синдбад, кот месье Бошана, наблюдал за соседской девочкой. Она бегала взад-вперёд, от дома к пруду и обратно, с деревянной миской в руках и отпускала на волю крабов.

Синдбаду не было никакого дела до крабов. Ему вообще не было дела ни до кого на свете, за исключением разве что хозяина, месье Бошана. С ним они прожили бок о бок много лет, так много, что и не сосчитать. Они прекрасно ладили – серый пушистый кот и старый морской волк. Месье Бошан вёл хозяйство, а Синдбад жил-поживал в своё удовольствие: расхаживал по пляжу, задирал Верта, шипел на нахальных чаек, которые так и норовили усесться Верту на спину. Синдбад уходил с отливом и возвращался с приливом, зная, что дома его вкусно накормят, погладят по спинке и почешут за ухом.

Но в последнее время месье Бошан почти всё время спал. Он спал так много, что это тревожило кота. Слишком долгий и крепкий сон – что-то здесь не так. Глядя на девочку, что бегала взад-вперёд с миской и крабами, Синдбад раздумывал: а не зайти ли ему в дом и не разбудить ли месье Бошана? Кот взглянул на солнце, на длинные утренние тени. Нет. Пожалуй, ещё рано. Пусть хозяин немного поспит.

Кот выгнул спину, встряхнулся и улёгся на ступеньках веранды. Горячие солнечные лучи, словно жаркие струйки, впитывались в его меховую шубку. Возле веранды стоял горшок с землёй, а в нём – ночной цереус. Его тяжёлые бутоны уже готовы были распуститься. Кот зевнул и принялся вылизывать переднюю лапку, потом сонно моргнул, растянулся на солнышке и чутко задремал. Надо было как следует выспаться, чтобы после обеда поиграть в салочки-догонялочки с соседским псом.

Вот это жизнь. Милое дело.

Верёвка, бекон – цоп! В миску!

Верёвка, бекон – цоп! В миску!

Берегиня снова и снова повторяла операцию по спасению крабов, и с каждым разом у неё получалось всё быстрее и быстрее. И с каждым разом – плюх! плюх! – всё больше и больше становилась лужа, что растекалась на скользком полу. Ещё три раза возвращалась Берегиня к баку, чтобы выудить очередных двух крабов, пересадить их в деревянную миску Синь и отнести к пруду – на волю.

В промежутках она успевала подбежать к плите и помешать душистое варево в кастрюльке, которое становилось всё гуще и гуще. Его пряный аромат заполнил весь дом. Берегиня на мгновение застыла у плиты, закрыла глаза, сделала глубокий вдох и опустила ложку.

Операция по спасению крабов подходила к концу. Берегиня расправила плечи и потянулась.

– Осталось совсем чуть-чуть, Верт, – сказала она.

«Гав!» – откликнулся он.

Выпустив последних двух крабов в мелкую воду пруда, Берегиня немного постояла на берегу. Чувство огромного облегчения накатило на неё, словно волна. Она заглянула в опустевшую миску. На дне её виднелся сиротливый кусочек бекона. Берегиня отколупала его ногтем, выбросила в траву и потёрла руки одну о другую. Пальцы её были жирными и скользкими, как и края деревянной миски. Надо непременно вымыть её до того, как вернётся Синь.

Вначале она решила сполоснуть миску в пруду, но тут же ей пришла в голову мысль: «А что, если я упущу её?»

Нет, так не годится. К тому же ей совсем не хотелось опускать руки в воду, ведь теперь там сидели целых десять сердитых крабов. Рисковать тем, что кто-то из них схватит тебя клешнями за палец? Нет уж, дудки!