— Но Вы посадили их всех в одной комнате и должны понимать, что теперь не останется секретов.

— А их бы и так не было. Болтовню некоторых мужчин невозможно остановить. Но мы-то с Вами знаем, что данные зашифрованы, — Полина проникновенно посмотрела мне в глаза, и я не стала отпираться, что уже знаю об этом.

— И я поняла, что без некоторого посвящения в тонкости процесса у нас не получится дела…

Ага, так вот она и подвела к главной причине, почему я оказалась здесь. Мне хотят приоткрыть завесу тайны. Вот только вопрос:

— А я после этого останусь жива и буду свободна?

— Конечно, — Полина улыбнулась, но в ее глазах не исчезал холод.

Стук в смежную дверь поставил точку в нашем разговоре.

— Осматривайтесь, я сейчас, — девушка вышла к Игорю, накопившему за это время немало вопросов.

Когда она покинула «мой» новый кабинет, дышать стало значительно легче. Вдруг дверь коридора открылась, и в нее вошел мужчина, в руках у которого была настоящая башня коробок с документами. Не понаслышке зная, сколько весит даже одна такая коробка, я с открытым ртом наблюдала, как он, словно не замечая груза, прошел прямо, сделал шаг правее за секунду до столкновения со столом и поставил коробки в угол. Как он только сориентировался, не видя дороги? Ума не приложу!

Мужчина выпрямился, отряхнул руки, втянул воздух и только тогда повернулся. Схожесть с Полиной была просто поразительна. В глаза сразу бросились Суворовские черты лица, вот только более жесткие. Светлые волосы, льдистые глаза, но на удивление загорелая кожа, словно он только что вернулся из жарких стран.

Он пристально смотрел мне прямо в глаза, совсем как охранник недавно, и чего-то ждал.

— Здравствуйте, — нарушила я неловкое молчание, хотя, судя по всему, таковым оно казалось только мне.

А он и не думал отвечать, сложил руки на груди, отчего футболка натянулась, и рисунок на ней стал еще более абстрактным, чем был, и изучающее смотрел то на меня, то на смежную дверь.

Он открыл рот и сделал шаг ко мне как раз в тот момент, когда дверь открылась, и наше «рандеву» разрушила Полина. Я радовалась ее появлению, как никогда.

— Ну что, осмотрелась? — с ходу затараторила Суворова, а потом осеклась при виде мужчины в кабинете. — Стас, ты уже вернулся?!

В девушке боролись радость и неловкость, словно ее застали за чем-то постыдным, и я с удивлением наблюдала, как она неловко обняла мужчину, а потом тихо сказала:

— Хоть бы предупредил, что уже вернулся, а то получился вот такой вот сюрприз, — она провела по его руке, разжимая объятия, а блондин стрельнул в меня странным взглядом и только потом ответил:

— Да, сестренка, а ты развила просто ошеломительную скорость, пока меня не было, — он обвел глазами кабинет, словно знакомясь с ним заново.

— А… как ты здесь оказался?

— Да вот перехватил ношу у Олега, — тот показал в сторону ящиков с бумагами. — Он и подсказал, что ты их с нетерпением ждешь именно в этом кабинете. Как я мог упустить такую возможность?

Я чувствовала себя незваным гостем, случайным свидетелем, и явственно ощущала, что он бы явно упрекнул в чем-то сестру, если бы они были наедине.

— Да, я не дождалась тебя, — Полина подбоченилась, на глазах становясь сама собой. — Ты на этих своих островах можешь пропадать сколько угодно, а дело-то стоит!

Я хотела тихо выйти, но тут Суворова вспомнила о вежливости и представила нас:

— О, Лена, прости. Когда появляется мой брат — это как стихийное бедствие. Неожиданное и почти всегда разрушительное, — на эти слова Стас только усмехнулся и опередил сестру, представившись сам:

— Станислав Суворов. И куда бы Вас не втянула моя сестра — бегите, — он сказал это с таким серьезным выражением лица, что я и правда поверила. Еще бы!

— Елена Жнецкая, — в тон ему представилась я, видя, что Полина глотает воздух от возмущения и готова испепелить взглядом. — Убежала бы, да пока не могу. Буду работать над проектом Вашей сестры.

— Не завидую я Вам, — он потрепал серьезную госпожу Суворову за щеку, а сам пошел к нашим разработчикам. Оттуда до меня донеслись оживленные голоса, все знакомились. Одна только Полина была явно раздосадована неожиданным появлением мужчины. Я слышала, что даже охранники наконец расшевелились и о чем-то переговаривались с блондином.

— Лен, а пойдемте, я комнату Вашу покажу, — нашлась Полина, явно чувствующая себя не в своей тарелке. Пока мы шли к отведенной мне комнате, она без умолку болтала, явно стараясь переключиться.

Комната моя оказалась в самом конце коридора. Заглянув в нее, ничего нового и необычно я не заметила или просто не хотела замечать. Суворова продемонстрировала вид из окна на вечерний сад, о чем-то еще говорила, но я ее не слушала, думая лишь о том, как хотела бы сейчас оказаться у себя дома, а не на чужой кровати, в незнакомом доме.

— Лена! Лена!…

— А?

— Напишите мне номер Вашей карты, я хочу переслать туда аванс.

— Но все оплаты проходят через фирму, — я хотела пресечь непонятные скачки через голову шефа, за которые мне потом могло попасть так, что не видать мне после ни одной нормальной работы.

— Это вне системы оплаты между фирмами. Там мы обязаны платить по обычному тарифу, чтобы не привлекать внимания налоговой, а все оговоренные «премии» — она сделала руками знак кавычки, — будут идти Вам на прямую. Так что, напишете мне номер карты или предпочитаете наличку?

— Хорошо, напишу, — я устало присела на кровать, пробуя на жесткость. А Полина в это время подошла к шкафу и открыла его. Он был заполнен до отвала так, словно тут была одежда на все случаи жизни и на все времена года.

— Эм-м-м? — озадаченно протянула я.

— Как обещала, все необходимое. И, разумеется, все новое и с бирками, — Полина продемонстрировала на какой-то юбке этикетку и небрежно бросила обратно.

А я осоловело смотрела на нее, жалея, что у меня нет крыльев, и я не могу улететь отсюда. Никакого трепета, желания рассмотреть вещи, походить по дому, изучить обстановку у меня не возникало. Я просто хотела лечь и смотреть в потолок, надеясь, что мозг сам справится с обработкой информации, а душа более-менее приведет чувства в порядок, выгонит смятение. И наконец-то разбудит трезвый расчет.

Но сколько бы я не думала о деньгах, никакая сумма, как мне казалось, не стоила моей свободы даже на пару недель. Кто-то покрутил бы пальцем у виска и сказал, что я глупая. Что такие деньги как раз перекроют оставшуюся часть по кредиту, и я хоть от одной петли на шее буду свободна. Но нет…

Ничего подобного я не испытывала.

Вот говорят, что на незнакомом месте не спится, непривычно все: и матрац, и одеяло, и сама атмосфера дома. Но я, к своему стыду, спала как убитая. Даже толком поразмышлять не успела над сложившейся ситуацией, как уже настало утро, а в дверь кто-то стучал.

Я встала и поплелась открывать. Этой ночью я спала в своем нижнем белье — не хотелось прикасаться к чужому. Пусть и новое, пусть и дареное, но это одежда мне казалось ниточкой паутины, которая потом опутает так, что не выберешься.

Я открыла дверь и тут же ее захлопнула. За ней стоял скалящийся охранник, а до моего сонного сознания только в последний момент дошло, что открывать дверь нараспашку в таком виде — верх идиотизма.

— Что такое? — спросила я из-за двери.

— Доброе утро, — намекнули на мое воспитание с той стороны.

— Доброе, — проворчала я, давая понять, что для меня оно таковым не является. — А сколько времени?

Я спросила это вслух только потому, что у меня не было часов, мобильник затерялся где-то в складках простыни, а настенных циферблатов видно не было. Из-за двери раздался смешок, тут же прикрытый откашливанием. Какая-то привычка у них, похоже, смех маскировать. Словно они обычно смешливые ребята, а тут надо перед нами корчить официальные лица.

— Восемь тридцать. Полина Юрьевна просила передать, что ждет Вас черед полчаса внизу в столовой.