За эти два дня я несколько раз в коридоре натыкалась на Тимура или Стаса, которые, казалось, только и ждали момента, пока я выйду из кабинета. О да, какая неожиданная встреча!

Но зато во время этих кратковременных «рандеву» я поняла, что если я не смотрю в глаза, то не ощущаю этого противного чувства. И вот, на третий день я осмелилась посмотреть в глаза Тимуру, который с торжественным видом зашел в кабинет, неся в руке кекс с одной свечкой.

— Что это? У кого праздник?

— У тебя!

— Да? Какой?

— Первый день нормальной жизни! — с дерзкой улыбкой провозгласил он.

Два дня я не поднимала на него глаз, боясь повторения истории со Стасом. Если с ним я почувствую ту же безнадежную тягу — это будет мой личный конец света. Я всей душой не хотела этого. Мечтала чувствовать сердцем, а не по принуждению.

— У меня до встречи со всеми вами была нормальная жизнь, — с улыбкой вспоминая скучные будни, ответила я. Захотела бы я вернуть свое мирное существование и не знать об оборотнях? Я уже не знала. (1bd23)

Разноцветные глаза Тимура, в которые я взглянула, собравшись духом, притягивали. Но не вынужденно, а так, как и раньше. Своей экзотичностью, какой-то дикостью и чем-то неуловимым. Вечно выскальзывающим из обычных понятий.

— Наконец-то ты смотришь мне в глаза, — не прерывая зрительный контакт, сказал мужчина. Он не улыбался привычной наглой улыбкой, сама серьезность. — Я рад.

— А уж как я рада… — ответила, понимая, что так и есть на самом деле.

Вы спросите, где все время, что я работала, была Полина? А я вам отвечу — увивалась вокруг Тимура. И бесила меня.

Нет, когда она заглядывала ко мне на чашку кофе, я ни одну не вылила ей на голову. Хотя хотелось. Очень. И все из-за того, что она неумолкая рассказывала мне о Тимуре. О его глазах, о его фигуре, о его внезапных отлучках. И во мне поднималась волна злости оттого, что она знала о нем гораздо больше, чем я.

Похоже, нашей дружбе пришел конец в тот день, когда я увидела в окно, как она догоняет его на одной из дорожек. Она стоит ко мне спиной, но я вижу, как она оживленно жестикулирует, рассказывая о чем-то. И нет, чтобы Тимур развернулся и ушел. Нет — он ее слушал.

Ничего такого там произойти не могло, ведь я знала, что Тимур всегда передвигается по территории особняка под присмотром нескольких человек. Точнее — волков. Да и Полину тоже не оставят с ним в одиночестве. Но на душе кошки скреблись, когда я за ними наблюдала.

Вот не пойму, и куда Стас смотрит?

И тут как по мановению волшебной палочки он зашел в дверь. Вот это да! Неужели я научилась зазывать людей силой мысли? Хотя вряд ли! Тогда бы я послала его прямиком туда, в сад.

— Что там увидела? — с интересом он быстро приблизился к окну. А я уже и думать забыла, что боялась его и старалась избегать последнее время.

— Сам убедись! — я предоставила ему возможность насладиться зрелищем, уверенная в том, что он сейчас разразится ругательствами и вправит сестрице мозги. Но он лишь улыбнулся.

— Вот настойчивая!

Я не верила своим глазам:

— И ты так спокойно на это смотришь? Ты же был против? — я заглянула в его глаза, и только тогда поняла, что нет этих нитей, спешащих ограничить свободу воли. И про себя выдохнула от облегчения.

— Ну что скрывать, мне не нравится этот облезлый кошак, — Стас склонил голову к плечу, наблюдая за мной.

— Да какой он облезлый! — я посмотрела на фигуру тигра. — Вы, как дети, стремитесь обозвать друг друга…

Смешок сорвался с губ Суворова:

— А не надо было лезть в мою песочницу.

Но я трактовала это по-своему:

— Но вы же уже с ним разобрались с этим делом со взломом!

Блондин повернулся всем корпусом ко мне, встав боком к окну. Одной рукой оперся о подоконник, а другой пробежался двумя пальцами по моей руке:

— Я имел ввиду немного другое… — Голубые глаза говорили намного больше слов. — Будь у нас побольше времени…

Камешек в стекло заставил нас обоих вздрогнуть. Под окном стоял Тимур и сверкал белозубой улыбкой. А я себя почувствовала так, словно была застукана с поличным за ограблением банка.

— Да когда он уже уберется отсюда! — тихо рыкнул Стас.

И я воспользовалась возможностью, задала вопрос, надеясь, что сейчас он ответит не задумываясь:

— А почему ты его терпишь здесь? — Я давно раздумывала над этим, но не находила ответа. Все-таки они далеко как не друзья-товарищи…

— У нас договоренность. А я не тот, кто отказывается от своих слов, — голубые глаза с тоской посмотрели на меня, говоря правду. Он сожалел о заключенном договоре, чтобы там сейчас не утверждал.

Посвящать в его тонкости меня никто не собирался. Ну да ладно.

Я взглянула вниз, на недовольную Полину и поглядывающего на нас Тимура, играющего небольшим булыжником в руке, способным разбить стекло, и отвернулась. Пусть знает наших. А то будет думать, что я за ним слежу…

— Выпьешь со мной по чашечке кофе? — спросила я, почувствовав себя должной блондину.

Я до этого не понимала, как давит на меня вся эта история с невольным притяжением. И когда опасность миновала — у меня как камень с души упал. И голова была забита другими мыслями. Например, о том, что Стас потерял отца, возглавил стаю, да еще я на его голову со своими проблемами…

— Конечно, — он засиял. — Давай я сам за тобой поухаживаю.

Я кивнула, улыбаясь. Села за стол и, пока он заваривает ароматные напитки, решила начать с главного:

— Прости, что избегала тебя.

— Я все понимаю, Лен. Не надо, — остановил он меня.

— Надо, Стас. Я должна тебе объяснить.

Блондин вздохнул, и ложка звонко застучала по стенкам кружки. Он почесал ухо, свел брови, но приготовился слушать.

— Я хотела сказать тебе спасибо. За помощь и отзывчивость, — я сделала паузу и добавила:- И за кровь.

— Вот уж за что не надо!

— Но ты…

— Это ты из-за отца получила заражение, поэтому — мы квиты. — Он сел напротив меня и, наконец, расслабился. Глаза выдавали усталость, и мне стало стыдно.

— Как новая должность? — Может, я неправильно выразилась, но он меня понял, рассмеявшись.

— Все оказалось одновременно и проще, и труднее, чем я думал. Проблемы возникают там, где я их совсем не ожидал. А там, где предполагал — наоборот, все тихо да гладко.

— У тебя круги под глазами… Тяжело дается все это? — я обвела взглядом дом, сад.

— Это — уже неотъемлемая часть меня. Я варился в этом с самого детства…

— Но не хотел, — припомнила я, готовая прикусить собственный длинный язык.

— Не хотел, — согласился со мной Стас, открыто глядя в глаза. — Но обстоятельства сильнее нас. И то, что суждено — не убежит от тебя никуда, будет преследовать тенью. Тем более — мне было ради чего пойти на этот шаг.

— Согласна. Твой отец достоин того, чтобы спокойно уйти.

Стас от моих слов досадливо скривил губы, посмотрев в чашку.

— Ты умеешь гадать на кофейной гуще? — вдруг спросил он.

— Но это же не сваренный кофе, — я была немало озадачена, видя, как он вглядывается в дно кружки.

— Но тут есть осадок, — пожал он плечами. — Так как?

— Можно сказать, что нет. Так, лет в десять с подружками гадали, смотрели значения по книжке…

— Посмотришь мою? — Стас протянул мне кружку, и я не могла ее не взять. Повернула ее так, чтобы свет осветил рисунок? и стала всматриваться в разводы.

— Ты нарисовал это ложкой! Таких линий не бывает! — призвала я блондина к совести.

— Нет! — он замотал головой, отрицая очевидное.

— Да? Такая четкая буква «Л»? — я потрясла чашкой в воздухе. А потом протянула ее обратно хозяину. — На, и не дури мне голову.

Стас, словно раздумывая, с прищуром посмотрел на меня, но кружку забрал.

— Тук-тук-тук, — раздался стук.

— Да? — озадаченно спросила я, так как стучались и не заходили в ту же секунду только охранники.

— Станислав Юрьевич, Вас зовут!