– Да... – ответила она, запуская руку в густую гриву того из жеребцов, которого кликала Каштаном. – Они очень хорошие.

Мужичок покивал, почесал между делом волосатую грудь через широкий вырез в простой серой рубахе и вдруг спросил, лукаво блеснув глазами:

– А что же такая славная леди делает одна в наших краях? Давеча-то, помню, с вами спутники были... Не удивляйтесь, конечно мы вас запомнили! Тут нечасто на таких красивых телегах гости бывают.

Айна почувствовала странное смущение и на миг даже отвернулась, но потом решительно посмотрела в лицо человеку, который позаботился о ее лошадях и ответила:

– У них свои дела. А я... я просто собираю истории. Путешествую по разным местам и записываю легенды и сказания. А потом... потом из этого получаются книги.

– Ва! – воскликнул мужичок. – Книги... Подумать только! Сколько живу, первый раз вижу своими глазами человека, который пишет истории! Сам-то я безграмотный... даже своего имени не нацарапаю. А вот порассказать чего-нибудь могу! Ежели пожелаете...

– Пожелаю, – улыбнулась ему Айна. – Конечно же пожелаю!

– А вам старую байку или из новенького чего? – похоже дядя Барко был не дурак помолоть языком. – Могу про вашего дружка, про Сполоха! Как там у него дела, кстать? Маманя говорит, ему глаза подлечили... Правда что ль? Ну хорошо, коли так. Он вообще-то настрого о себе брехать запрещал, но теперь-то, небось, можно... Один бес, его тут уже нет и не будет. Верно я говорю? Верно... Так вот, о чем бишь я? А! Ну, то, что он колдун вы, красивая леди, поди и так знаете... По глазам вижу, что знаете. У нас тут не сразу, но тоже разнюхали. И первыми-то девки обо всем догадались. Приметили – которая к нему на ночь шастает, у той потом непременно что-то хорошее случится. Работа сыщется в господском доме, старая болячка сама собой пройдет али вовсе жених посватается. Так вот, была там одна такая Бертина, красивая девка, из города... Не знаю, чего ей так приспичило, но она прям с ума сошла от желания заполучить вашего Сполоха себе. Хоть на одну ночку. И так, и этак к нему подкатывала, а он ни в какую... Не глянулась она ему чем-то. Ну, вот, однажды Бертина подговорила его служанку напоить парня до полусмерти, а сама потом залезла к нему в постель. Эт ничего, что я такие подробности рассказываю? Ну, из песни слов не выкинешь! Так вот, кончилось все тем, что Сполох прочухался посредь самого интересного и понял во что вляпался. И разозлился, говорят так, что у Бертины разом все ее прекрасные локоны вспыхнули огнем. От кончиков до корней сгорели начисто. Домой она лысая вернулась, как коленка у Эйме! А на другой день возвратился ее женишок из дальнего похода. Долго, говорят, дивился... Да только своего эта красотка таки добилась: и двух недель не прошло, как свадьбу сыграли. Парень-то богатый... Бертина теперь вовсе беды не знает. Только вот волосы у нее с той поры стали... рыжие!

Айна все это время слушала байку ухмыляясь, но тут не выдержала:

– Ну, это уж точно вранье! Не бывает такого!

– Вот вам святой круг во всю грудь! Я сам ее не видел, но внучка не наврет! Она прислугой в доме у этой шельмы работает уже с полгода. И клялась, что все так и есть!

Спорить Айна не стала. Байка и впрямь была забавная... Такая сгодится, чтобы вставить ее в хорошую историю. Без упоминания имен...

– А! Вот ты где! Животин своих проведать пришла? Ну, видишь, все с ним хорошо, – старая Дэлиза возникла у стойла так же внезапно, как до этого ее сынок. – Идем уже. Хватит этого пустобреха слушать! А ты, Барко, язык-то свой придержи в другой раз! Вечно он у тебя как помело... Идем, девочка, ты ведь и не завтракала еще, небось...

– На кой тебе вообще мужики эти, а? – ворчала старуха, раздувая угли в очаге и подвешивая над огнем котелок с водой. – Одни хлопоты от них, окаянных! А ты-то, вроде девочка не бедная... Уж не знаю, кто твой отец, но раз он смог подарить тебе такой фургон, то и наследством верно не обделит... Вовсе незачем в кабалу эту лезть. Угождать им вечно, а они взамен только и могут, что животы надувать!

Айна посмотрела на колдунью с удивлением. Еще никто не заводил с ней подобных речей. Они шли вразрез со всеми теми мыслями, что с малолетства закладываются в девичьи головы.

– Но... как же... Ведь должна быть семья... дети, – она взглянула на кусок хлеба в своей руке и отложила его в сторону, не ощущая голода.

Старуха сердито фыркнула и ожесточенно принялась рубить большим острым тесаком крупные капустные листья.

– Дети!.. У меня их было двенадцать! Двенадцать проклятых раз я думала, что сдохну, пока они лезли из моей утробы на свет! И каждый раз это оказывалось самое простое... – Дэлиза забросила капусту в котел и вздохнула, посмотрев на Айну: – Ты уже такая взрослая, должна б понимать – назад пути не будет. Ты не похожа на тех девок, которые только и мечтают, что обзавестись кучей сопливых носов за столом. Я-то вижу... у тебя совсем другое предназначение в этой жизни. А дети... они точно клеймо на лбу. Навсегда. Ты всегда будешь думать только про них. Как накормить, как вразумить, как уберечь от беды... Сколько бы лет им ни было. Вон, мои уж сами давно себе сопляков нарожали, а по сей день такие глупости творят – святая Матерь!.. Уж я Барко сколько раз говорила, чтобы он свою пасть не разевал, да толку-то! Он же сначала ляпнет, а потом думать будет, башка баранья! И дети у него – все в папашу...

Айна улыбнулась, вспомнив маленького Эйме, который схлопотал затрещину от старшего братца.

– Ну... – сказала она, глядя в стол, – у меня их все равно не будет.

Дэлиза обернулась к ней от очага и вперилась своими темными глазами так, будто хотела насквозь прожечь.

– Будут, – обронила колдунья и цыкнула языком, вытаскивая из зубов застрявший кусок еды. – Твой Сполох тебе их хоть десяток наделает... – жар прилил к лицу, и Айна спрятала его в ладонях. Дышать вдруг стало трудно, а в ушах появился тонкий звон. – Ты и сама это знаешь, э? Верно я говорю? Верно... А, вот, принесет ли тебе это радость?

«Почему нет? – подумала Айна. – Чем я хуже Элеи? Она ведь счастлива... Она так любит своих детей!»

– Из моих двенадцати живы только пять, – с горечью сказала Дэлиза. – Четверо умерли еще в младенчестве, троих война забрала. Я даже не знаю, где их могилы...

Маленький дом наполнила густая тишина.

– Ладно! – внезапно махнула рукой старуха. – Чего это я, в самом деле? Ты уже все решила.

«Разве?..»

Айна приложила ладонь к груди, пытаясь унять слишком громкое сердце.

– Мой тебе совет, девочка – раз не сумела убежать от этого выбора, сделай его побыстрей. Не пытайся усидеть на двух лошадях. Признайся честно хотя бы себе, чьих детей ты видишь у себя на руках?

Она снова закрыла лицо рукой... и почувствовала, как улыбка неудержимо рвется наружу.

О да, это был очень простой вопрос. И ответ на него ей не нужно было искать в себе долго. А ведь еще совсем недавно мысль об этом казалась ей совершенно нелепой и пугающей.

– Он ведь сам почти ребенок... – пробормотала она сквозь пальцы.

В ответ на это колдунья громко расхохоталась

– Дэ... Тот еще ребеночек! – она аж булькала от смеха, утирала глаза краем длинной вязаной безрукавки и держалась за край стола, чтобы не упасть. А, с трудом успокоившись, сказала: – Девочка моя, опомнись! Он был ребенком десять лет назад, когда решил, что ты будешь его. Да и тогда-то, зуб даю, этот парень только выглядел маленьким. Ох, детка... Я видела его глаза... Я видела его самого. Твой Сполох внутри повзрослел прежде, чем снаружи. Кому, как не тебе это знать... – внезапно взгляд старой колдуньи стал пронзительным и серьезным. – Но ты должна понимать и другое. Ваши дети. Они точно вынут из тебя всю душу. Этот Лиан – ох, сильный! Я таких за всю жизнь хорошо коли пару человек встречала... Если ты – его женщина, ваши дети наверняка унаследуют эту силу, и справиться с ней будет нелегко... Я знаю, о чем толкую. Мой старший был таким... Ах, какой мальчишка рос! Огнище!.. Он сгубил сам себя... Как я ни берегла его, а эта сила оказалась мне не по зубам. И ему самому тоже.