Ну, хвала богам!

Она села в одно из небольших уютных кресел, что стояли вокруг низкого стола с закусками. Фарр опустился в соседнее. Почти сразу рядом с ними возник немолодой уже слуга по имени Верон. Разлил по кубкам исходящее паром душистое вино с фруктами и с поклоном вручил один Айне, а другой принцу.

– С возвращением, Ваше Высочество, – тихо сказал Верон и улыбнулся Фарру. Ответная улыбка наследника светилась таким же теплом. Он был здесь «своим» всегда. Гораздо дольше, чем Айна. Его любили все, включая последнюю кухарку или конюха.

Неудивительно. Фарр Крылатый являлся, пожалуй, одним из самых располагающих к себе людей из всех, кого Айна знала. И улыбка его была одинаково искренней что для маленького Мая, что для горничной. Вот только прежде принц улыбался всем своим существом, а теперь в глубине его глаз сохранялся сумрак. Айна видела это, поскольку сидела совсем близко и могла рассмотреть лицо принца во всех деталях.

Все же он изменился очень сильно. Слишком сильно, чтоб это оставалось незаметным. Что эта степь сделала с ним?

Кубок с вином приятно согревал ладони. Айна сделала глоток и прислушалась к беседе, которая уже вилась, струилась между всеми, кто собрался в гостиной. Патрик и Нисса спорили из-за какой-то книги про Дикие Земли. Энис тыкала в Фарра пальцем и пыталась доказать отцу, будто ее братец вовсе не похож на тайкурского воина. Элея посмеивалась, глядя на них и, между делом, напоминала Маю, что не нужно лезть рукавами в общее блюдо с сыром. Сам Фарр прятал в уголках рта добрую усмешку и пока помалкивал. Внезапно Патрик обернулся к Айне и словно между прочим спросил ее:

– Детка, а что ты там говорила про феррестрийскую библиотеку? Может расскажешь нам про нее?

Айна задумалась. Биэрето было одним из самых невероятных мест, из всех, какие ей довелось увидеть. Оно действительно заслуживало обстоятельного рассказа.

– Там красиво... – промолвила она, улыбаясь своим воспоминаниям о главной библиотеке Феррестре. – Если бы я могла, осталась бы там подольше... – и она принялась неспешно с наслаждением сплетать слова о высоких стрельчатых окнах и многоцветных витражах, о висящих садах и тонких, словно парящих в небе, башнях, о длинных гулких коридорах и немногословных людях, что хранят древнюю мудрость.

Когда говоришь – думать о чем-то еще некогда. Ни о девицах, что крадут чужих мужчин, ни о близких людях, которые словно потемнели изнутри.

Ее слушали, затаив дыхание, не пытаясь перебить. Даже Май, многократно порывавшийся открыть рот, всякий раз находил в себе достаточно воли, чтобы снова сомкнуть губы и внимать рассказу дальше – с горящими глазами и сотнями вопросов внутри. Айна понимала его, о да! В свой рассказ она между делом вплела несколько восхитительных старых легенд Биэрето – о беглом принце, что умер дважды, о рыцаре с головой волка, о птицах, которые прилетают по ночам, чтобы забрать глаза у предателей... Старые сказки этого замка были жуткими и прекрасными одновременно. Даже Элея внимала этому рассказу, забыв про остывающее вино в руке.

«Полно те врать-то! – словно наяву услышала Айна насмешливый голос матери. – Вот забрехалась-то, а! По самые уши! Ну горазда ты байки гнать, дорогуша! Лучше б делом занялась...»

Но матери здесь не было. Были только эти пятеро, которые давно стали для Айны ее настоящей семьей. И им всегда нравились ее истории. Закончив свой рассказ особенно душещипательной историей про отравленную принцессу и влюбленного рыцаря, Айна устало выдохнула и почувствовала, как улыбка сама собой трогает ее губы. Как же славно было находиться в этом кругу родных людей и видеть их ясные глаза! Она обвела взглядом их всех – от Энис, сидящей справа от нее, до Фарра, что занял кресло слева... И сердце ее снова оборвалось, когда она встретилась глазами с принцем.

Они всегда были темными. Черными, как оливы из Феррестре. Но теперь показались ей двумя провалами в бездну, во мрак ночи, в само пекло.

Это пекло смотрело в самую сердцевину Айны.

Так глубоко, как никогда прежде.

– Здорово! – воскликнул Май, вскакивая со своего места. – Вот это история! – его звонкий голос расколол тишину гостиной и странное наваждение, что охватило Айну. Она рассмеялась и подмигнула мальчишке с буйной копной светлых сияющих волос. Солнце в этот час ярко озаряло гостиную, и в его свете шевелюра юного принца казалась охваченной золотым огнем. Он очень походил на своего отца. И невыносимо напоминал Айне маленького Лиана. – Теперь твой черед, Фаре! Расскажешь нам про степных воинов?! Ну, пожалуйста!

Фарр не спеша отпил из своего кубка и с усмешкой качнул головой. Он не хотел говорить, это было очевидно. Не хотел молоть языком про всякую ерунду, а о серьезном и вовсе предпочел бы не поминать. По крайней мере не сейчас.

– Лучше сам расскажи Фарру, как ты спел ту песенку для ветра на позапрошлой неделе! – сказал Патрик, растрепав и без того лохматые волосы сына. – Ну, чего засмущался? Ему понравится! Давай-давай... и не забудь добавить, чего нам стоило привести в порядок амбар.

Щеки у Мая вспыхнули двумя алыми лепестками, он быстро мотнул головой и, выбравшись из своего кресла, где уже совсем засиделся, быстро подошел к Фарру. Младший принц давно вышел из возраста, когда можно без зазрения совести взять и забраться на коленки к желанному гостю, но он все еще оставался человеком, который обожает своего кузена и любые прикосновения... Май крепко обхватил Фарра за шею, едва не придушив его своей страстной любовью, и что-то горячо зашептал на ухо. Наследник слушал его с легкой улыбкой на губах, а потом вовсе рассмеялся.

– Нисса, – ласково попросила вдруг Элея, – не сыграешь ли ты нам ту мелодию, которую разучила на прошлой неделе? Я думаю, Фарр будет рад, да и мы с удовольствием послушаем.

– Конечно, мама! – Энис радостно вскочила со своего места и спустя мгновение уже садилась за клавесин. Этот инструмент, служивший украшением гостиной, сильно отличался от того, что таился в библиотеке от чужих глаз. Он был новей, нарядней, его панели покрывала тонкая инкрустация... Но все жители Янтарного Утеса знали, что звук этого клавесина немного слабей и проще, чем у его скромного собрата, живущего рядом с книгами. Зато он идеально подходил к цветовой гамме гостиной и всегда нравился гостям, которые не слишком часто, но все же появлялись в доме принца Патрика.

Пальцы Энис легко пробежались по клавишам, пробуждая инструмент и наполняя просторную светлую комнату легким летним настроением. Фарр слушал ее, уперевшись кулаками в подбородок и совсем забыв про свое вино. Взгляд его был далеким, казалось, он видит что-то совсем иное, не имеющее никакого отношения к этой гостиной.

– Ох, госпожа Айна, вы такая красивая! – Лика наконец закончила прическу и отошла в сторону, чтобы полюбоваться делом своих рук. – Прям глаз не отвести! Не то что эта новая гостья...

Да уж, на то был и расчет.

За ужином Айна собиралась выглядеть так, чтобы степная воровка сгрызла себе все когти от зависти. Ну, или по крайней мере ощутила себя совершенно лишней в этом доме.

Платье она менять не стала: серое и так было прекрасным – в меру сдержанным и в то же время подчеркивающим все самое лучшее в облике Айны. Другое, более нарядное, выглядело бы слишком вызывающе. Как будто для леди Берг в самом деле важно чье-то там мнение... По той же причине Айна отмела идею достать украшения. Достаточно было и пары обычных жемчужных серег, которые она всегда носила в паре к этому наряду.

– Просто у нее нет нормальное одежды, – ответила она служаночке, пытаясь выглядеть прилично.

«И совести тоже. Маленькая грязная воровка!..»

– Ой да бросьте! – Лика никогда особенно не следила за языком и правилами этикета. По крайней мере, в обществе Айны. И их обоих это вполне устраивало. – Скажете тоже... У нее ж на лице написано, что она отродясь в приличном доме-то не жила... и за собой вовсе ухаживать не умеет. Вы б видели, какая она тощая – что твой куренок для супа! А на спине – куча шрамов. Я не вру, ей богу!