Адриана молча смотрит на Мину. Девушка прислушивается к ее дыханию. Видит, как пульсирует жилка у нее на шее. Это стучит сердце. Сердце, которое Совет хочет остановить.

— Я не хочу умирать, — наконец говорит Адриана. — Я притворяюсь храброй, но я не хочу умирать. — Она на мгновение замолкает. — Куда денутся мои воспоминания?

— Не знаю.

Адриана кивает.

— В общем, это неважно, — произносит она. — Делай. Но Мину… Не убирай его… Симона. Без него…

Голос не слушается ее.

— Обещаю, — говорит Мину.

Адриана опять кивает.

— Мне нужно было предвидеть, какой оборот может принять суд, — говорит она. — Но я даже не представляла, сколько в Совете скептиков.

— Как можно выворачивать все наизнанку? Разве они не понимают, что мир находится на краю гибели? Или им все равно?

— Они не хотят этого видеть. Признать это — значило бы признать существование более могущественных сил, чем они. Сил, которые они не могут контролировать. — Она смотрит на Мину. — В каком-то смысле это для вас хороший шанс. Затаитесь, и они, возможно, оставят вас в покое. Я очень на это надеюсь.

Она протягивает руки и прижимает к себе Мину. Ее духи слабо пахнут розами.

— Потом я это забуду, да? — спрашивает Адриана, отпуская Мину.

Мину кивает.

— Мне будет вас не хватать, — говорит она. — Такой, какая вы сейчас.

— Мне тоже, — грустно улыбается Адриана.

Она ложится на кровать и закрывает глаза.

Мину делает глубокий вдох и кладет руку на голову Адрианы. Что бы ни случилось, она надеется, что не причинит Адриане боль.

Она выпускает черный дым. Он кружится над кроватью, разветвляется, снова уплотняется, рисует причудливые круги на белых стенах комнаты, обволакивает Адриану и Мину угольно-черным облаком.

Мину зажмуривается и отпускает магию на волю.

Дождь прекратился. Девушки во главе с Идой осторожно пробираются между припаркованными за школой машинами. Вот пандус и стальная дверь, через которую можно попасть в столовую. Здесь они входили в школу год назад. Вступить в угольную черноту коридора — все равно что сойти в ад. Ида пытается утешить себя тем, что в спортзале светло. Это не очень помогает. В прошлый раз у них был один враг, в этот — несколько сотен.

И один из них — Эрик.

Раньше, глядя на Мину, Ида всегда удивлялась: какой дурой нужно быть, чтобы не понять, какой плохой человек Макс.

Она никогда не верила в карму, но в последнее время получила множество подтверждений ее существования.

Добравшись до кирпичной стены, Ида вжалась в нее и стала изучать спиральную пожарную лестницу, огибающую фасад здания и поднимающуюся до самой крыши. На каждом этаже была площадка.

— И почему только Николаус не оставил нам свои ключи от школы, — пробурчала она. — Мог бы подумать, что рано или поздно нам опять придется здесь сражаться с демонами.

— Пойдем через дверь на верхнем этаже, — предложила Линнея. — Не думаю, что там кто-нибудь есть.

— Они все думают одинаково? — спросила Анна-Карин.

— Нет, магия есть, но пока еще очень слабая.

Ида оглядывается. Тени сгущаются вокруг уличных фонарей.

«Блин, ну и влипли», — думает она.

Ванесса осторожно начинает забираться по лестнице, Линнея за ней. Ида протискивается перед Анной-Карин и ставит ногу на первую ступеньку. Она не хочет идти последней — вдруг кто-нибудь набросится на нее из темноты.

Холодная решетка лестницы вибрирует под ногами. Проходя площадку второго этажа, Ида заглядывает в окно.

В пустом коридоре почти темно, только призрачно светится зеленый огонек запасного выхода. Воображение подсказывает Иде, как, едва она повернется спиной к окну, появится монстр. Прижмется к стеклу разложившимся лицом, вытаращит на нее глаза и улыбнется плотоядно.

«Перестань, Ида, — останавливает она себя. — Мало тебе реальных опасностей, ты еще придумываешь всякие ужасы?»

Стараясь не смотреть по сторонам, она карабкается по лестнице и поднимает голову, лишь когда достигает последнего, четвертого этажа.

Прижавшись лицом к давно не мытому стеклу, Линнея пытается разглядеть, что делается внутри.

— Черт! — говорит она. — Сигнализация. Вот не думала, что у школы на нее есть деньги.

Девушки топчутся на маленькой площадке. Иду прижали спиной к мокрой холодной решетке, она оглянулась, бросила взгляд вниз. Лестница показалась ей такой хлипкой — вот-вот обвалится. Ида не может больше ждать. Она протискивается к двери и заглядывает внутрь.

— Что ты хочешь? — спрашивает Линнея.

Ида сразу увидела маленькую пластиковую коробочку на стене рядом с дверью. Мигание красного огонька раздражало глаза.

Все Избранницы говорят, что их магия стала более послушной и сильной, значит, у Иды, должно быть так же. Она снимает варежки, кладет пальцы на стекло. Концентрируется.

Пальцы пощипывает. Тело покрывается мурашками.

— Блин, что ты делаешь? — шипит Ванесса.

Кончики пальцев колет, как иголками.

Ида видит, как за стеклом, на уровне ее рук, появляются мелкие вспышки. Она сосредоточивает внимание на красной мигающей лампе, представляет, что это глаз монстра, который открывается и закрывается, открывается и закрывается. Искры летят к пластмассовой коробочке. Даже за окном слышен шипящий звук, и из почерневшей коробочки вылетает клуб дыма.

Красная лампочка больше не мигает.

Ида машет руками, восстанавливая кровообращение. Остальные восхищенно смотрят на нее.

— Ты давно так умеешь? — спрашивает Анна-Карин.

— Только что научилась, — говорит Ида.

Линнея снимает кофточку, снова надевает куртку и оборачивает кофту вокруг правой руки, в которой держит тяжелый камень. Было бы гораздо проще, если бы Ванесса могла вскрыть этот замок булавкой, но он слишком сложен для нее.

— Что там происходит? — спрашивает Линнея.

Анна-Карин зажмуривается:

— Керстин Стольнакке с хором выходит на сцену. Собираются петь.

— Отлично, — говорит Линнея.

Пусть хор пока распевает на сцене позитивные марши и заглушает звук разбитого стекла. Линнея прислушалась, но не услышала поблизости ничьих мыслей. Сейчас или никогда.

— Отойдите! — скомандовала она. Все, кроме нее, спустились на ступеньку вниз. — Осторожно, стекло!

Линнея размахивается, жмурится и отворачивает лицо.

Стекло разбивается с тихим звоном, приглушенным тканью кофты. Несколько осколков падают к ногам Линнеи, стукаются о металлические решетки и падают на землю.

Линнея еще раз поднимает руку. На этот раз она пробивает внутреннее стекло. Осколки падают на пол возле двери.

Девушки замирают.

До их слуха долетает слабое эхо песни. Даже отсюда слышно, как воодушевленно звучат голоса.

Линнея откладывает камень в сторону. Тщательно оборачивает руку кофтой, осторожно просовывает ее в дырку, поворачивает изнутри ручку и открывает дверь. Входит. Останавливается, прислушивается. Слышит жужжание мыслей внизу, в спортивном зале.

Смотрит на коридор, ведущий к туалетам, где погиб Элиас. Где все началось.

Ванесса идет следом за Линнеей.

Вдруг Линнее приходит в голову мысль. А что, если ей сейчас поцеловать Ванессу? Как в фильмах, когда все рушится и взрывается, когда надо спешить и промедление смерти подобно, герои начинают целоваться.

До сих пор такие сцены ее возмущали. Но теперь она поняла этих людей. Впереди опасность, и это, может быть, последний шанс обменяться поцелуем с тем, кого любишь. Что может быть важнее этого?

Ванесса вопросительно смотрит на Линнею, за ее спиной стоят Анна-Карин и Ида. Момент упущен.

— Ты готова? — спрашивает Ванесса.

Линнея кивает.

Да, она боится показать свои чувства Ванессе.

Но остановить «Позитивный Энгельсфорс» она не испугается.

Жаль, что Ванесса не может сделать невидимыми всех Избранниц.

Она идет первой и проверяет, все ли спокойно. Остальные крадутся за ней. Если хоть один человек с амулетом их увидит, об этом сразу узнают все. И тогда Избранницам не спастись.