Сообщение от Мину. Ида читает его, чувствуя на себе взгляд Ванессы.

Ида удаляет сообщение, встает и идет к воде.

— Ты купаться? — кричит Фелисия.

— А ты как думаешь?

Она пробирается среди громко горланящих детей и их не менее громкоголосых, чересчур заботливых родителей.

Теплая вода касается ее ног. Ида идет дальше, ныряет и плывет до тех пор, пока не достигает места, где со дна бьют холодные ключи. Она плавает долго, и в голове ее пульсирует одна мысль:

Я не хочу. Я не хочу. Я не хочу.

Но она знает, что идти надо. И она пойдет ночью на кладбище вместе с остальными девочками. Плевать ей на могилу с именем Николауса, но она должна сдержать слово, данное Книге Узоров.

На ужин был салат «Мимоза» и фрикадельки, которые мама Анны-Карин разморозила и разогрела в микроволновке. Поужинали, как обычно, перед телевизором. Мама Анны-Карин пыталась так делать и раньше, когда они жили на ферме. Но дедушка настаивал, что есть нужно за столом.

Анна-Карин и мама ели молча. По телевизору рассказывали про миллионера, который долго притворялся бедняком. А потом раскрыл свою тайну и пожертвовал деньги нищим, которые от такого счастья заплакали. Анна-Карин почувствовала, что ее начинает подташнивать. То ли от программы, то ли от салата, которого она съела слишком много, хотя он был совсем невкусным.

— Спасибо, — сказала Анна-Карин, вставая с дивана.

— На здоровье, — с отсутствующим видом ответила мама и зажгла сигарету.

Взгляд ее не отрывался от экрана.

Анна-Карин пошла в свою комнату и включила компьютер. Котенок Пеппар нежился у нее на коленях, а она искала в Интернете информацию о мертвых лесах, но не нашла ничего похожего на то, что она видела сегодня. Тогда Анна-Карин переключилась на поиск учебных заведений, в которых можно получить ветеринарное образование. Закончится этот год. Потом еще один. И она уедет из Энгельсфорса. Если до этого не произойдет апокалипсис.

Анна-Карин смотрит на часы — пора идти к Николаусу. Она попросила Николауса подвезти ее до кладбища, но на самом деле просто хотела удостовериться, что у него все в порядке и находка Линнеи его не слишком огорчила.

Когда Анна-Карин на цыпочках вышла в гостиную, телевизор был все еще включен, мама на боку лежала на диване и тихо похрапывала. Анна-Карин взяла пепельницу, тихо прокралась в кухню и смыла окурки в воду.

Выйдя из подъезда, Анна-Карин посмотрела на дом напротив, где раньше была библиотека. Теперь библиотеку закрыли, а дом все лето ремонтировали — его большие окна до сих пор затянуты коричневой бумагой, из-под которой на улицу пробивается свет.

— Интересно, что там теперь будет? — думает Анна-Карин. И заранее жалеет владельцев. Им не продержаться больше года.

Анна-Карин идет по центральным улицам.

Поздний вечер понедельника. Город, как обычно, пуст. Кое-где в окнах светится голубой квадрат телевизора. Августовская луна похожа на жирный желтый круг сыра. На улице душно, и неизвестно, когда спадет эта жара.

Анна-Карин пересекает площадь и, повернув на улицу Гнейсгатан, останавливается перед трехэтажным домом с зеленым фасадом.

Дверь открывается легко, без усилий. Анна-Карин заходит в подъезд, останавливается перед единственной дверью на первом этаже и звонит.

— Добрый вечер, — говорит Николаус, открывая.

Анна-Карин не видела его уже неделю. За это время он успел загореть. На загорелом лице ярко выделяются васильковые глаза. Николаус одет в брюки и рубашку, но его волосы слегка взъерошены.

В общем, выглядит он классно.

«Вот бы мама встретила такого, как он», — думает Анна-Карин.

— Извините, я не вовремя? — спрашивает она.

— Ты всегда вовремя, — отвечает Николаус, пропуская ее в квартиру.

Первое, что видит Анна-Карин, это папоротник. За исключением старой карты города и красивого серебряного креста на стене, в квартире Николауса нет никакого убранства. Ни ковров, ни занавесок, ни скатерти на обшарпанном столе, ни книг в шкафу. Но на подоконнике стоит папоротник в пластмассовом горшке. От мысли, что Николаус купил папоротник, чтобы немного скрасить свою жизнь в пустой квартире, у Анны-Карин сжалось сердце.

— Симпатичный папоротник, — сказала она.

Николаус просиял:

— Да, в такую жару приятно видеть зелень.

Анна-Карин хотела рассказать ему про лес, но передумала. Николаус и так нервничает, не нужно его еще расстраивать.

— Ты чем-то озабочена? — спрашивает он.

— Думаю про вас. Что вы думаете про все это. Я имею в виду могилу.

Николаус натянуто улыбнулся:

— Должен признать, это очень неприятно…

Тут в дверь зазвонили, и Николаус пошел открывать.

— Здравствуйте, — раздался с лестницы голос Мину.

Мину входит в комнату и с удивлением смотрит на Анну-Карин:

— Ты тоже?..

— Я попросила Николауса меня подвезти.

Девочки смотрят друг на друга. Они здесь оказались по одной и той же причине. Интересно, понял ли это Николаус.

Ванесса настежь открывает окно, хотя знает, что это не поможет. На улице душно и жарко. Но внутри, в комнате Юнте, дышать совсем невозможно — Лаки, Юнте и Вилле ставят рекорды по курению травы.

Вилле пообещал Ванессе осенью завязать с наркотиками и найти работу. И Ванессе очень хочется ему верить. Она опустилась на диван рядом с Вилле. Скоро ей нужно ехать на кладбище. Маме Ванесса сказала, что останется у Эвелины, Эвелине — что проведет ночь с Вилле. А Вилле Ванесса предупредила, что вернется домой. За завтраком ей придется соврать маме, что она поссорилась с Эвелиной и потому вернулась ночью домой. Таким образом, за несколько часов Ванесса несколько раз обманет маму, Вилле и одну из своих лучших подруг. С тех пор как она стала одной из Избранниц, она постоянно лжет. И постоянно боится запутаться в собственной лжи.

— М-м-м, какая вкуснота! — стонет Лаки, набивая рот лимонным кексом.

С его губ сыплются крошки. После курения травки на Лаки нападает ненасытный голод. Это напоминает Ванессе то далекое время, когда Избранницы после первых упражнений в магии должны были немедленно подкреплять свои силы едой и сладостями.

— Ванесса, ну возьми пивка, — говорит Вилле, окутывая ее облаком сладкого дыма. — Что ж ты просто так сидишь…

— Давай, присоединяйся, — зовет ее Лаки и дружески толкает в плечо: — Ты чего-то от нас отбилась! И в «Ётвендарен» в субботу не была. А мы там сурово потусили!

— Думаю, как-нибудь переживу и без вашего «Ётвендарена».

— Можно подумать, у тебя есть выбор!

Вид у Лаки довольный. В кои-то веки в споре с Ванессой последнее слово осталось за ним. В день последнего школьного звонка^[5] Ванессу и Эвелину выставили из гостиницы «Ётвендарен», единственного места в городе, где можно потанцевать и развлечься. Причина — сломанный унитаз и потоп в туалете. Счастье еще, что хозяева гостиницы не сдали девушек в полицию. Спасло то, что они были несовершеннолетними и их по идее вообще не должны были пускать на вечерние мероприятия.

— Ты бы видела Вилле… — продолжает Лаки, но Юнте обрывает его:

— Заткнись!

Лаки запинается на полуслове и начинает смущенно скручивать новый косяк.

— Ване-е-есса, — тянет Вилле, склонив голову набок и стараясь принять умильный вид. — Почему ты не хочешь расслабиться?

— Потому что я супергерой и иду сегодня на тайное задание, — серьезно говорит Ванесса. — Вот почему.

Вилле смеется, думая, что она шутит.

Ванесса смотрит на Юнте, который не сводит с нее серьезных темных глаз. Иногда ей кажется, что он знает больше, чем ему полагается знать. Или не знает, но догадывается.

Жуткие часы с кукушкой на стене начинают куковать. Ванессе пора идти.

— Ты такая красивая, — говорит Вилле. — Суперкрасивая. Ты знаешь это? Ты самая лучшая девушка во всем мире. Я тебя недостоин!