Вода в середине озера медленно начала двигаться по кругу.

Затем линия воды начала медленно прогибаться, в центре озера образовалась впадина. Вода отступала от берега, сантиметр за сантиметром обнажая мокрый песок.

Ничего особенного. Ничего особенного.

Анна-Карин продолжала пятиться, пока не споткнулась и чуть не свалилась в кусты.

Озеро еще немного отступило от берега.

Все затихло.

Только вода понемногу продолжала бурлить, искажая отражения деревьев.

Раздался низкий хлюпающий звук.

Анна-Карин не стала дожидаться продолжения. Она развернулась и побежала, не оглядываясь, к дороге. На самом деле это была даже не дорога, а просто две колеи с пожелтевшей примятой травой посередине.

Стало заметно темнее.

Впереди уже можно было разглядеть шоссе, но тут под ноги Анны-Карин метнулась какая-то тень. Девушка резко остановилась.

В темноте светились два янтарных глаза.

Лисица.

Перед глазами Анны-Карин вспыхнул белый свет, и она увидела себя саму как бы со стороны. Изображение было огромным, казалось, она смотрит на себя снизу и чуть сбоку.

Новая вспышка света, ноги Анны-Карин подкосились. Она упала на колени.

Когда она открыла глаза, лисица стояла прямо перед ней.

Их глаза встретились.

И Анна-Карин вдруг поняла.

В результате сложного процесса ведьма может установить связь с животным.

Это сказала Адриана в первую их встречу в кабинете директора.

Я выбрала ворона. Или, точнее, он выбрал меня.

Мой фамилиарис может быть моими глазами и ушами там, где мои собственные глаза и уши бессильны.

Лис — фамилиарис Анны-Карин.

Он выбрал ее.

Она медленно протянула руку. Лис настороженно выжидал. Затем залаял. Вытянул вперед морду и ткнулся твердым острым носом в самое место укуса.

Анна-Карин опустила руку.

— Привет, — сказала она.

Лис не сводил с нее глаз.

«А что теперь? — подумала Анна-Карин. — Что я теперь должна делать?»

Лис снова тявкнул. Анна-Карин почувствовала непонятную тоску. Ей захотелось побежать по лесу, почувствовать под ногами хвою и мох…

— Чудно, — проговорила она. И ей показалось, что лис согласился с ней. Он еще раз ткнулся мордой ей в руку и скрылся в лесу.

— До свидания, — задумчиво проговорила Анна-Карин.

Ида, Юлия и Ханна Х. стоят на крыльце, глядя на нарядных людей, собравшихся в саду семьи Хольмстрём. Большинство гостей уже успели выпить по одному, а то и по два бокала вина, обстановка сделалась непринужденной, все чаще звучал громкий смех. Фигуры людей тонули во мраке, черты лица казались мягче в свете разноцветных фонариков.

Хелена и Кристер Мальмгрен пробыли на вечере недолго и ушли домой, но дух Хелены словно бы витал среди участников праздника. Гости вновь и вновь возвращались к обсуждению «Позитивного Энгельсфорса» и вопросов, с ним связанных, — так ртуть из разбитого градусника дробится, разбегается в разные стороны и перекатывается с места на место.

…я всегда говорила: нужно сделать над собой усилие…

…она очень сильный человек, раз не сломалась…

…всегда есть выбор…

…ничего даром не бывает…

…слишком долго с ними цацкаемся…

…с тех пор у меня не было проблем…

…держаться подальше от негативно настроенных людей…

Ида ищет взглядом маму, которая переходит от одной группы гостей к другой, смеется, расспрашивает о чем-то собеседника, не забывая периодически пополнять тарелки на столе с закусками. Мама контролирует, чтобы папа не пил слишком много, следит, чтобы у гостей не пустовали бокалы. Иногда она на минутку исчезает в ванной — проверить, в порядке ли макияж. Она — прекрасная хозяйка и успевает повсюду.

Папа стоит в углу сада возле холодильника с пивными бутылками. Пока мама занимает разговорами одних гостей, папа угощает и развлекает других. Его очень любят в Энгельсфорсе и прощают многое, что не простили бы другому. Все знают: он отличный мужик, пусть даже иногда позволяет себе выпить лишнего.

Лотта топчется возле него. В присутствии большого количества взрослых она всегда начинает кривляться. Шепелявить и сюсюкать. Но взрослым это нравится. Мамины и папины друзья считают Лотту очаровательным ребенком. Еще одно очко к социальному имиджу семейства Хольстрём.

— О нет! — стонет Юлия. — К нам идет эта алкашка!

Мать Робина, Оса Сеттерквист, появляется в облаке перегара и аромата тяжелых духов.

— А где твой жених, Ида? — спрашивает Оса.

Чтобы скрыть опьянение, она тщательно выговаривает слова, но эффект получается прямо противоположный.

— Я послала его за коктейлем, — говорит Ида.

— Правильно, мужчины для этого и нужны, — отвечает Оса и, запрокинув голову, пьет из запотевшего бокала.

Юлия и Ханна Х. обмениваются многозначительным взглядом.

— Как вам наш вечер, все хорошо? — спрашивает Ида, улыбаясь.

Она презирает Осу, но хочет, по маминому примеру, быть гостеприимной хозяйкой.

— Все очень, очень хорошо, — отвечает Оса, делая ударение на слове «очень». — Все, как всегда, супер. Даже газон зеленеет. Мой похож на африканскую степь.

Она оступается, и Ида замечает мамин беспокойный взгляд. Всем известно, что Оса любит выпить, но сейчас она опьянела как-то слишком быстро.

— Твои родители знают, кого приглашать в гости. В такой компании начинаешь чувствовать гордость за Энгельсфорс.

Оса опрокидывает в рот остатки коктейля и наклоняется к Иде:

— А если избавимся от всякого дерьма, совсем хорошо будет, — говорит она, жарко и влажно дыша в щеку Иды. — Я очень надеюсь на Хелену Мальмгрен. Наконец нашелся человек, который сказал правду: те, кто не хочет жить хорошо, пусть валят отсюда.

Ида не помнила, чтобы Хелена говорила что-то подобное. Но, судя по всему, каждый слышит в ее словах то, что хочет.

Оса снова опрокидывает в рот бокал. Оттуда вытекает лишь одна капля, Оса в недоумении вертит бокал в руках.

Юлия и Ханна Х. прыскают, но Оса не замечает их веселости.

Наконец появляется Эрик. Ида осторожно пробует клюквенный сок с кусочками лайма, проверяя, не налил ли Эрик туда водки. Они с Робином уже не раз в течение вечера наведывались в укромное место в саду, где у них была припрятана бутылка водки.

— Ида… — говорит Эрик. И только тут Ида замечает его встревоженное лицо.

Что-то не так.

— У нас проблемы… — говорит он. — Но я тут ни при чем…

Эрик бросает косой взгляд на Осу. Ида понимает.

— Что-то с Робином.

И где Фелисия? Ида не видела ее уже добрых полчаса.

— Подождите меня, — говорит она Юлии и Ханне Х.

— Идите, голубки, — бормочет алкоголичка Оса. — Наслаждайтесь, пока молоды.

Ида с Эриком спускаются в сад.

— Ты, главное, не нервничай, — предупреждает он.

На ступеньках игровой избушки сидят Фелисия и Робин. Робин обнял Фелисию за плечи и что-то ей говорит.

Ида нисколько не сомневается, о чем идет речь.

Когда он трезвый, он боится даже близко подойти к девушке.

Но сейчас он пьяный. И судя по всему, чувствует себя вполне свободно.

— Ты обещал ему ничего не говорить! — шипит Ида Эрику.

Он начинает оправдываться, но она поднимает руку:

— Ш-ш-ш… Я сама с ними разберусь.

На траве Расмус с друзьями играют пластмассовыми роботами в войну, мальчишки кричат, издавая звуки выстрелов и взрывов. Когда Ида проходит мимо, Расмус поднимает на нее глаза.

— Они тебя ругают, — говорит он злорадно. Треснуть бы его как следует!

Ида и Эрик подходят ближе к игровому домику, и тут Ида замечает в руках у Фелисии почти пустую водочную бутылку. А ведь Фелисия никогда не пьет!

— Ты ду-у-ра, Ида, — блеет Фелисия, завидев приближающуюся Иду.

Робин придвигается ближе к Фелисии, всем своим видом демонстрируя свою солидарность с ней, но сконцентрировать взгляд на Иде ему не удается.

— В чем дело? — спрашивает Ида. — Что я тебе сделала?