— Лучше я просто подготовлюсь как нормальный человек, — отвечает Ида.

С демонстративно независимым видом она отпивает глоток чая, чувствуя на себе взгляды всех сидящих за столом.

Только не надо сейчас затевать разговор про «Позитивный Энгельсфорс», — думает Ида. — Я умру, если опять услышу про этот «ПЭ».

Интересно, много ли «нормальных людей» в городе продолжают готовиться к контрольным? Впечатление такое, будто большинство уже стало рассуждать, как Лотта.

Мама с папой присоединились к «Позитивному Энгельсфорсу» спустя несколько недель после осеннего барбекю. Не потому, что поверили в их идеи, а потому, что такая философия была очень удобна. Она позволяла не реагировать на просьбы и жалобы подчиненных, объяснять родителям мальчика, которого Лотта обижала в школе, что он распространяет вокруг себя негативную энергию.

Кроме того, это был вопрос репутации. Вокруг Хелены и Кристера Мальмгрена собралась городская элита. Те, кто не участвовал в организации, считались изгоями. Это уже почувствовала на себе Ида.

Эрик и Кевин говорят только о «ПЭ». Робин и Фелисия с Идой вообще не разговаривают, но активно участвуют в работе организации. Юлия по совету Иды пока не вступила в «Позитивный Энгельсфорс», но не надо обольщаться — это просто вопрос времени.

Тогда Ида останется одна.

Она уже несколько раз спрашивала Книгу, почему ей нельзя вступать в эту организацию. Но ответа не получила. Похоже, покровители не хотят с ней общаться.

Иногда Ида готова плюнуть на все договоренности. Не в ее характере плыть против течения. Она любит быть в первых рядах.

Раздается звонок в дверь, Лотта спрыгивает со стула и бежит в прихожую.

Ида делает большой глоток чаю и притворяется, будто очень занята французскими глаголами.

— Это Эрик! — кричит Лотта, пританцовывая впереди него.

— Доброе утро! — говорит Эрик.

Все, кроме Иды, приветливо с ним здороваются.

— Ну как, Эрик, ты готов к Празднику Весны? — спрашивает папа.

— А как же! — отвечает Эрик. — Нас ждут светлые времена. В прямом и переносном смысле этого слова.

Его щеки красны от холода, под носом висит большая капля.

— Похоже, в центре «ПЭ» соберется много народу, — говорит мама.

— В школе тоже, — кивает Эрик. — Все будут там. Кроме Иды. Потому что она не член «Позитивного Энгельсфорса».

Мама с папой поворачиваются к Иде.

Она захлопывает книгу.

— Я еще не определилась, — заявляет она, не дожидаясь начала дискуссии. — Сейчас зубы почищу, и пойдем.

Она поднимается к себе в комнату. Слышит, как внизу Эрик, мама и папа обсуждают предстоящий Праздник Весны. Креветки, живая музыка в помещении центра. И праздник для учеников в спортзале школы. Эрик — один из организаторов мероприятия. Еще бы. С тех пор как осенью Хелена провела коучинг для хоккейной команды, он — один из ее самых верных подданных.

Ида быстро почистила зубы и посмотрела на свое отражение.

Она едва узнала лицо, глядевшее на нее из зеркала. Казалось, за зиму все краски на нем поблекли.

«Что стало с моей жизнью?» — подумала Ида.

Сейчас март. Ты не любил это время года так же сильно, как и я. После полугода темноты и холода очень трудно поверить, что когда-нибудь опять придет тепло и свет.

Уже прошел почти год с тех пор, как я взяла пистолет у Ю. Не знаю, что я тогда думала… Скорее всего, ничего, просто хотела убить того, кто отнял тебя у меня. Потом я увидела его в столовой — он был совсем как ты. Выглядел как ты, говорил как ты, у него были твои воспоминания. И от радости тебя видеть я почти забыла, что он твой убийца.

Я до сих пор скучаю по тебе.

Сейчас мне кажется, что ты здесь и слушаешь меня. Пусть это только мои фантазии. Мне нужно с кем-то поговорить, а то мозг взорвется.

Я знаю, что должна делать. Мне надо держаться подальше от В. Иногда мне кажется, что все позади и я успокоилась. Но стоит мне увидеть, как она идет по школьному коридору или случайно коснуться ее рукой, и — раз — все начинается сначала.

Если бы я не ходила на ту вечеринку к Ю., возможно, ничего бы не было. Я знаю точно, когда все случилось. В. вышла из туалета, и у нее был такой офигенно счастливый вид. Я не могу это объяснить, вокруг нее как будто было облако светлой энергии. И мне ужасно захотелось быть рядом с ней. Потом она дотронулась до моей руки, и я поняла, что пропала.

Полный бред, да? Особенно с учетом места и времени. Запасть на девушку В-е на вечеринке у Ю. Молодец, Линнея! Легких путей, как обычно, не ищешь.

Надо заканчивать писать. Через несколько минут звонок. Урок рисования. Идти туда совсем не тянет. Я даже иногда жалею, что нет Оливии. По крайней мере, с ней можно было над Бакманом поприкалываться. По-моему, несколько недель назад я видела ее в городе, но не уверена — девушка была в шапке. Оливия мне не звонит и не пишет. Думаю, она жалеет, что бросила школу в конце семестра. Но тогда ей казалось, что это круто.

В каком-то смысле я даже рада, что ты не видишь, какие вещи у нас творятся. «Позитивный Энгельсфорс». Теперь такие, как мы, считаемся обузой для города. И я рада, что ты не видишь своих родителей. Если ты раньше считал, что люди сошли с ума, то уж теперь…

Все, мне пора бежать. Надо хорошо учиться, быть хорошей девочкой на радость Якобу и Диане. Диана опять стала почти нормальной, но я ей перестала доверять.

Я люблю тебя, Э. Где бы ты ни был, я надеюсь, что ты счастлив.

Линнея закрыла дневник. Достала косметичку, посмотрелась в зеркальце пудреницы, подправила черные «стрелки» на глазах. Спрыгнула с подоконника и вышла из туалета. Готовая во всеоружии встретить новый день.

Настолько, насколько это возможно в ее теперешнем состоянии.

Ванесса захлопнула дверцу шкафчика и заперла ее. Наклейки с эмблемой «Позитивного Энгельсфорса» смотрели на нее отовсюду. На доске объявлений сиял ярко-желтый плакат, оповещающий о Празднике Весны.

В углу на столике сидела и болтала ногами Мишель, рядом с ней стояли Мехмет и Рикард.

Мишель помахала Ванессе, та кивнула в ответ.

С тех пор как Мишель вступила в «ПЭ», у них с Мехметом начался медовый месяц. Мишель было наплевать на «ПЭ», и желтую толстовку она на себя никогда в жизни не напялит. Но ей важен Мехмет.

Ванесса и Эвелина терпеть не могут «Позитивный Энгельсфорс», но теперь им приходится делить Мишель с Мехметом.

Ванесса только достала телефон, чтобы послать эсэмэску Эвелине, как сзади раздался голос:

— Привет!

Ванесса оглянулась и увидела Виктора. Его черная куртка была покрыта мокрыми капельками, волосы тоже были влажными.

— Чего тебе? — спросила она.

— Можно тебя на два слова? Без свидетелей.

Он кивнул на дверь класса. С тяжелым вздохом Ванесса последовала за ним.

Дождь за окном усилился и громко барабанил по окнам. Виктор запер дверь класса и на мгновение замер. Капельки воды испарились с куртки, прическа стала как будто только что из парикмахерской.

«Везет», — подумала Ванесса.

Виктор снял куртку и перекинул ее через руку. Ванесса пригляделась к нему и вдруг заметила то, на что не обращала внимания раньше. Усталость. И неуверенность.

— Ну, — сказала она нетерпеливо. — О чем мы будем говорить?

— Передай Анне-Карин, что сегодня будет допрос. Я заберу ее после школы.

— Почему я? Вы же учитесь в одном классе.

— Да, — сказал он.

Ванесса ждала продолжения, но его не последовало. Виктор стоял, переминаясь с ноги на ногу.

— Ладно, скажу.

— Я подумал, ей легче будет услышать это от тебя.

— Какая заботливость!

Вид у Виктора стал обиженный. Но Ванесса не поддалась на его уловки.

Неужели он не понимает, что Избранницы обсуждают его и его слова? Они уже давно его разгадали. С каждой из них он играет разные роли. С Ванессой Виктор обычно серьезен и молчалив. Наверно, думает, что это ее сбивает с толку.