Все чаще и чаще предменструальный синдром выдвигается защитниками в уголовных процессах в качестве этиологического фактора преступлений, и в нескольких недавних судебных решениях это было признано. Возможно, что предменструальные симптомы могут осложнить или усугубить существовавшие и до этого социальные и психологические проблемы, но весьма маловероятно, чтобы они выступали как первичная причина преступлений.

Хотя в общем числе преступников страдающие психическими расстройствами составляют лишь незначительное меньшинство, тем не менее и судебный психиатр, и психиатр общей практики могут играть важную роль, помогая в их выявлении, оценке состояния и оказывая соответствующую медицинскую помощь. К психиатру нередко обращаются за консультацией по определенным вопросам, к которым относятся: способность лица участвовать в судебном разбирательстве; психическое состояние во время совершения преступления; ограниченная уголовная ответственность; предоставление психиатрической помощи преступникам с психическими расстройствами.

Каждый из этих вопросов будет рассмотрен далее; их обсуждение базируется на законах Англии и Уэльса, но те же принципы в различной степени применимы и к другим странам. Дополнительную информацию об уголовном праве Англии и Уэльса читатель может получить, обратившись к типовым юридическим текстам Smith и Hogan (1983), Hoggett (1984), а также к руководству Faulk (1988).

Английское право требует, чтобы обвиняемый был в состоянии сам себя защищать. Этот вопрос может быть поднят защитником, обвинителем или судьей. Решить его могут только присяжные, но не суд магистрата. Если обвиняемый признан неспособным участвовать в судебном разбирательстве, выносится постановление о помещении его в определенную больницу по указанию министра внутренних дел, где такой больной может содержаться без ограничения срока; выписка допускается только по усмотрению министра. Если пациента выписывают из больницы, он возвращается в систему уголовной юстиции для судебного разбирательства.

При решении вопроса о способности обвиняемого участвовать в судебном разбирательстве необходимо определить, в какой степени он способен:

1) понимать сущность обвинения;

2) понимать разницу между признанием виновным и признанием невиновным;

3) знакомить адвоката с обстоятельствами дела;

4) давать отвод присяжным заседателям;

5) следить за доказательствами, представленными в суде.

Человек может страдать тяжелым психическим расстройством, но тем не менее быть в состоянии предстать перед судом. Специфическая проблема возникает при наличии у обвиняемого амнезии на период совершения преступления. Такая амнезия, как считают, не должна иметь отношения к способности лица участвовать в судебном разбирательстве, хотя не исключено, что она указывает на лежащее в ее основе расстройство, а это могло бы повлиять на решение данного вопроса. Американское исследование 85 лиц, признанных неспособными предстать перед судом, показало, что большинство из них обвинялись в тяжких преступлениях. Планы психиатрического лечения после освобождения были в общем неадекватными для них (Lamb 1987).

Лица, совершившие преступление и страдающие психическими расстройствами, обычно предстают перед судом в том же порядке, что и другие преступники, но при вынесении приговора обсуждается их психическое состояние и возможность психиатрического лечения. Однако в некоторых случаях в ходе судебного разбирательства возникает вопрос об уголовной ответственности. В основе этого лежит принцип, согласно которому человек не может считаться виновным, если он был неспособен контролировать свое поведение и сознательно выбрать одно из двух решений в вопросе о том, совершать ли противоправное деяние или нет. Отсюда следует, что при установлении виновности лица необходимо принимать во внимание его психическое состояние во время совершения данного деяния (см.: Whitlock 1963).

Прежде чем кто-либо может быть осужден за преступление, обвинение должно доказать:

1) что он совершил противоправное деяние (actus reus[52]);

2) что у него во время совершения указанного деяния было определенное — виновное — психическое отношение к содеянному, т. е. mensrea[53]. Mens rea — формально-юридический термин, который часто неточно передается как «вина». Однако такой перевод может ввести в заблуждение, поскольку бывают случаи, когда человек, совершая преступление в юридическом смысле, при этом абсолютно уверен, что поступает правильно с точки зрения морали.

Разные категории mens rea четко не определены. Они меняются от преступления к преступлению и получают толкование с позиций судебных решений по прецедентному праву. Выделяют следующие четыре категории.

1. Умысел. Термин «умысел» имеет различные значения, но основной принцип заключается в том, что лицо понимает противоправный характер последствий, к которым приведет его действие (или бездействие), и либо желает их, либо сознательно допускает.

Следующие три определения взяты из работы Smith и Hogan (1983):

2. Опрометчивость. «Опрометчивость — это преднамеренное допущение неоправданного риска. Человек поступает опрометчиво в отношении последствий своего действия, если предвидит, что они могут наступить, но не желает этого. Опрометчивость в отношении обстоятельств означает понимание того, что определенные обстоятельства могут существовать, при отсутствии точного знания об их наличии или веских оснований надеяться на это. Например, Д. прицеливается в П. из огнестрельного оружия и нажимает на курок; если Д. не знает, что оружие заряжено, но понимает, что это возможно, он действует опрометчиво в отношении данного обстоятельства, независимо от того, надеется ли он, что оружие не заряжено, или же ему это просто безразлично».

3. Небрежность. «Лицо действует небрежно, если его поступок вызывает последствия, которые разумный и предусмотрительный человек предвидел бы заранее и предотвратил».

4. Невиновная неосмотрительность. Бывают ситуации, когда «отсутствуют какие-либо разумные основания, которые позволяли бы предвидеть последствия некоего действия (как, например, в случае, когда легкий толчок становится причиной смерти внешне здорового человека) или рассмотреть возможность наличия какого-либо обстоятельства (например, когда товары, на самом деле краденые, покупаются в процессе обычной деловой деятельности у торговца, пользующегося хорошей репутацией)».

Дети в возрасте до 10 лет не являются субъектами преступлений, так как признаются неспособными иметь умысел, необходимый для преступления (doli incapax[54]). Дети в возрасте старше 10 и младше 14 лет исключаются из субъектов преступлений, если нельзя доказать, что они знали об истинном характере своих действий и о том, что такие действия неправомерны с моральной и с юридической точки зрения (злонамеренное усмотрение); другими словами, закон предполагает, что дети этой возрастной группы не имеют mens rea, если не может быть доказано иное.

Степень mens rea, требуемая для осуждения лица, неодинакова при разных преступлениях. В случае тяжкого убийства, совершенного с заранее обдуманным умыслом, необходимо доказать «конкретный умысел»; в случае простого убийства, совершенного без заранее обдуманного умысла, достаточно установить грубую небрежность; при некоторых других видах преступлений, таких как преступное нарушение правил дорожного движения, не требуется устанавливать какую-либо степень mens rea вообще. Для большинства преступлений необходимо доказать какую-либо степень умысла.