Архангельский почувствовал мою нервозность, заставив остановиться, внимательно посмотрел в глаза и спросил.

— Что случилось?

Я чуть было не выложила ему все — про Универсум и Дину, про папу и Жюли, про то, что очень хочу уехать на стажировку, но не представляю как буду там без него.

Что влюбилась в него!

Вот тут меня как ледяной водой окатили — влюбилась. Ну уж нет! В этом я пока не готова признаться. Совсем нет!

— Ален? Все хорошо?

— Д-да, нормально… Просто задумалась.

— О чем?

— О будущем. Что делать будешь после защиты? Пойдешь работать? Или может в аспирантуру?

Илья ответил сразу, не особо раздумывая.

— Есть кое-какие планы, но я пока не решил. А ты?

— Не знаю. Сейчас надо сессию сдать сначала.

Архангельский кивнул и расспрашивать ни о чем не стал. Он отвел меня в кофейню, которая располагалась довольно далеко от нашего универа.

— А здесь уютно. Никогда не была раньше.

Честно говоря, когда я увидела на стене за барристой цены, написанные мелом на стене, подумала, что заведение это явно не для студентов. Тут оказалось даже дороже, чем «Золотой Лилии». Но атмосфера была совершенно особенной, романтичной и… интимной. Здесь даже столики были расположены так, что тебя никто не видит кроме того, кто сидит напротив.

А еще негромко играла музыка — любовные хиты в инструментальной обработке. Вроде понимаешь, что в кафе много людей, но чувствуешь, что эта мелодия только для тебя. И для него.

Илья сделал заказ, взяв нам не только кофе, но и шоколадный торт с орехами, с которого я не сводила взгляда, пока мы стояли в небольшой очереди.

В кармане джинсов завибрировал мобильный.

Дина: «У соседей, кажется, начался ремонт. Пойду в читалку готовиться к экзамену».

Мы пили кофе, я довольно щурилась и неторопливо расспрашивала Илью.

— Так как тебе Казань?

Архангельский чуть отодвинул в сторону свой стакан и с легкой улыбкой спросил:

— Ты уже не первый раз спрашиваешь. Так интересно?

Да! Очень! Потому что ты толком ничего не рассказываешь! Вот про свой баскетбол ты готов говорить часами, а что делал в этом городе я так и не поняла. И что у него за друг? Явно ведь важный человек для него, но почему тогда не рассказывает? Не доверяет?

— Интересно, да…

Илья не сводил с меня ласкового, но чуть насмешливого взгляда, и я замолчала, потому что мне стало неловко из-за своих расспросов. Сначала ждала его реакцию на Дину, а сейчас докапываюсь до его друзей.

— Ничего криминального или незаконного. Но есть долги, которые нужно было отдать. Мне, да и не только мне.

— Говоришь загадками как всегда.

Илья негромко рассмеялся, взял мою руку в свою и нежно поцеловал ладонь.

— Не забивай себе голову, ладно. Есть вещи намного важнее.

Он одарил меня таким откровенным взглядом, что у меня в горле мгновенно пересохло. Не отрываясь, я смотрела на его четко очерченные губы, думая о том, что хочу дотронуться до них пальцами, ощутить твердость. И чтобы вокруг никого не было.

Илья мягко отвел мою руку от своего лица и негромко сказал.

— С тобой я о многом забываю, потому что мне очень хорошо с тобой. Слишком хорошо…

Он наклонился вперед и положив руку на мой затылок, поцеловал меня. Отчаянно и жадно, словно и правда хотел что-то стереть из памяти. Я вцепилась в его плечи, боясь, что не справлюсь с его напором, мне не хватало воздуха. И… опыта. Так он не целовал меня даже тогда в такси…

И лишь когда я тихо застонала ему в рот, он отпустил меня, но только для того, чтобы сказать:

— Пойдем ко мне.

Дина виновато смотрела на меня, чуть закусив губу. В ее глазах было столько расстройства как будто это у нее накрылся романтический вечер с любимым парнем.

— Прости, пожалуйста. Я не знала, что делать, вот и позвонила тебе. Я — жуткая эгоистка.

Глубоко вздохнув, я обняла Пылинку и прислушалась — вроде на кухне больше ничего не капало, но идти проверять туда не было никакого желания.

— Главное, что потоп устранили. И если б не Архангельский, затопило бы и первый этаж. Ты все правильно сделала.

— От меня одни неприятности! Тебе не нужно было оставаться со мной. Тебе нужно было уйти с Ильей.

Я лишь пожала плечами.

Дина позвонила мне в панике, что ее заливают сверху, когда мы уже подходили к дому Архангельского. Я чудом услышала рингтон, вообще мало что осознавала, кроме того, что скоро окажусь наедине с Ильей. Воображение заставляло учащенно биться сердце, я не чувствовала январский мороз, даже сняла перчатки, потому что было нестерпимо жарко.

Но до подъезда мы не дошли…

Илья быстро успокоил заплаканную Дину, которой успел нахамить прораб из квартиры с третьего этажа, сам вызвал аварийную службу и провозился с нами до самого вечера. Ушел от нас только убедившись, что все нормально.

— Я совсем не приспособлена к жизни. Папа прав. Я так хотела ему позвонить! Всегда, если что-то дома случалось, мама звонила или сразу ему, или его помощникам.

Я зевнула. Мне дико хотелось спать и приободрить Дину.

— Просто тебе не нужно было раньше решать самой проблемы, вот ты их и не решала. Ладно, давай спать.

— Испортила вам всю романтику…

Я лишь покачала головой на слова подруги и пошла в ванную переодеваться.

Следующие две недели я разрывалась — мне некогда было рефлексировать и переживать за свои отношения с Ильей. Мы даже стали реже видеться — у меня начались экзамены, параллельно Пророк драл с нас всех три шкуры в Универсуме, мне кажется, я уже могла закрытыми глазами ездить по дорогам Владивостока. А еще была работа в кафетерии и постоянная война с соседями Дины из-за ремонта.

Илья тоже постоянно где-то пропадал — то занимался каким-то научным проектом, который нужно было срочно переделать по просьбе ректора, то уходил на тренировки, а еще писал на заказ какой-то код. Уже три дня его не видела, но сегодня — последний экзамен и вечером мы, наконец, увидимся.

— Даже если эти сумасшедшие взорвут наш дом, клянусь, я тебе не позвоню.

Я засмеялась, глядя в решительные глаза Дины и, пожелав ей удачи с экзаменом, пошла на свой. Последний в этом семестре.

Сдавали мы его вместе с группой Самойловой. Я сегодня первый раз близко увидела Тоньку с того самого дня, когда все сидели в столовой. Я — с Диной и Ильей, а она в компании Князя.

Пару раз Ирка подходила ко мне и пыталась завести разговор про мою бывшую соседку, но я грубо отшивала одногруппницу. Сама Тонька у меня давно была в ЧС.

Я знала лишь то, что и Самойлова, и Лизон спокойно продолжали учиться и всем было плевать, что они меня подставили. Правда, из тусовки Князева обе исчезли.

Ко мне подошла Карина, и кивнув на Ковальчук, которая собиралась заходить во второй пятерке на экзамен, сказала:

— Вот и все. Сегодня ее последний день. Выдохнем, наконец! Дима вообще предлагает шампусик открыть.

— В смысле?

Я удивленно глянула на старосту, которая уже смотрела на Тоньку. Самойлова меня демонстративно игнорировала, хотя она, кажется всех, сторонилась. Приглядевшись, я заметила, как округлились у нее бока. Тонька, похоже, снова растолстела.

Костина, тем временем продолжала.

— И Тонькин тоже. Сдают и забирают доки. Сами виноваты.

Все мысли об экзамене вылетели сами собой. Я таращилась в шоке на Карину, в голове не укладывалось, что эти двое уходят из универа. Но на душе становилось легче, как будто даже пространства вокруг меня стало больше свободного. Я постаралась скрыть свою радость и как можно нейтральнее спросила.

— Почему?

Костина хмыкнула, но тут же отвела взгляд. Деловито поправила свои длинные волосы.

— А ты типа ничего не знаешь, да? Ну как хочешь.

Карина пожала плечами, в последние две недели она держалось со мной очень вежливо, но настороженно. И сейчас я почувствовала ее недоверие. В другой раз я бы просто ее послала, но любопытство оказалось сильнее.