Барон кивает:
— Прекрасно. Хочешь выпить чего-нибудь? Чаю, кофе?
— Как гостеприимно. А ничего, что после мы будем сражаться до смерти?
— Это не повод забывать об этикете, — сухо отвечает Светлаков.
— Что ж, тогда я буду кофе, — говорю я.
Светлаков указывает на резную деревянную беседку неподалёку:
— Я прикажу подать сюда. Прости, но приглашать тебя в дом не хочу.
— Ну вот, и сразу же забыли об этикете.
— Моё право не впускать в свой дом того, кого я не желаю, — бормочет барон.
— А если мне надо будет облегчиться перед поединком? Не отправите же вы меня поливать лужайку? — обвожу ладонью вокруг.
— Если понадобится, сходишь, — морщится Светлаков и направляется в дом.
Конечно, понадобится. У меня появился план, но приступить к его осуществлению надо непосредственно перед началом поединка. А пока что я выпью кофе в беседке и помедитирую.
Слуга приносит мне напиток. Не могу успокоить свою паранойю, на всякий случай проверяю кофе на предмет ядов. Вряд ли барон решит отравить меня насмерть, но вдруг захочет как-то ослабить перед боем? К счастью, кофе чист, я и спокойно наслаждаюсь им.
Вскоре на дороге показывается машина Виктора. Точнее, одна из его машин, сегодня — красный спортивный седан. Может быть, Самойлов и живёт теперь за свой счёт, но отказаться от автомобилей, купленных отцом, он всё же не смог. Машины — его любовь.
Выхожу из беседки и иду навстречу. Барон Светлаков выходит из поместья, за ним следует суровый мужик с седыми усами. Надо полагать, капитан его гвардии, который будет секундантом.
Виктор молча здоровается со мной за руку, затем обозначает лёгкий поклон в сторону Альберта Геннадьевича:
— Добрый день, ваше благородие. Особенно рад вас видеть, учитывая, что это может быть последний раз.
Мысленно хвалю Самойлова. Так подколоть это надо уметь.
Светлаков кривится и говорит:
— Здравствуй, Виктор. Обойдёмся без этого, хорошо? Между мной и тобой нет никаких разногласий.
— Боюсь, это не так, ваше благородие. Если вы поссорились с моим другом так, что решили сражаться до смерти, между нами есть большие разногласия, — с достоинством отвечает Витя.
Ого! В этот раз я его не только мысленно хвалю, а крепко обнимаю. Вот это я понимаю, дружеская поддержка.
— Благодарю, дружище, — говорю я.
— Не за что.
— Рад видеть, что между вами установились столь добрые отношения, — не очень-то радостно говорит барон.
Ненадолго воцаряется молчание, и тут подаёт голос секундант Светлакова:
— Господа, вы готовы начать? — он приподнимает деревянный футляр, который держит в руках. Внутри, видимо, шпаги.
— Одну минуту. Барон, вы обещали, что перед боем я смогу сделать кое-что, — говорю я и киваю на дом.
— Да, конечно, — невозмутимо отвечает тот, зовёт слугу и просит проводить меня в уборную.
Тот проводит меня в дом и к нужной комнате, и даже открывает для меня дверь. Я спокойно захожу в уборную, делаю свои дела и параллельно оглядываюсь. Ага, вентиляционная решётка. То, что нужно.
Включаю воду, мою руки, и вместе с этим призываю Щелкунчика.
— Мы де? — спрашивает он, осматриваясь.
— Ш-ш. Сейчас всё расскажу. У меня есть для тебя очень важное задание, малыш…
Российская Империя. Санкт-Петербург. Поместье барона Светлакова, главный двор.
— Что ж, пока Андрей не вернётся, мне нужно сделать звонок, — говорит барон Светлаков.
— Ваше право. А я осмотрю шпаги, — отвечает наследник графа Самойлова.
Альберт Геннадьевич достаёт из кармана телефон и отходит на приличное расстояние, чтобы никто его не подслушал. Набирает номер графа Ярыгина, и когда тот берёт трубку, цедит сквозь зубы:
— Кирилл! Этот щенок всё узнал!
— Какой щенок и что узнал? — интересуется Ярыгин.
— Ты что, издеваешься? У нас с тобой много дел, в которых замешан известный юноша?
— А-а, ты про Зверева. То есть он раскусил, что ты мне помогаешь?
— Вот именно! Он нанял шпиона или сам проследил, я не знаю… В общем, наша с тобой недавняя встреча записана на видео, — говорит Светлаков.
Немного помолчав, Ярыгин говорит:
— Да и плевать.
— Тебе, быть может, и плевать! На кону стоит моя честь.
— Ты знал, на что идёшь, когда согласился мне помочь. И что Зверев хочет от тебя?
— Если коротко, то он вызвал меня на дуэль. Я потребовал смертельную, надеясь взять его на слабо, а он взял и согласился! Что теперь делать, ума не приложу, — барон вздыхает, потирая лоб.
— Как что, сражаться, — невозмутимо отвечает Кирилл Родионович.
— Спасибо за совет, — почти рычит Светлаков.
— Послушай, я не понимаю, почему ты так нервничаешь. Мы же предполагали, что он может всё узнать и вызовет тебя. Надеюсь, в качестве оружия ты выбрал шпаги?
— Конечно.
— Тогда используй талисман, который я тебе дал. Зверев не воспитывался в дворянском доме, он в любом случае не может фехтовать на том же уровне, что и ты, — говорит Ярыгин.
— Да. Да, ты прав, — успокаиваясь, соглашается Светлаков.
— Только не вздумай его убивать. Нанеси ему рану и потребуй от него выплату долга в обмен на его жизнь, тогда он точно всё нам отдаст.
— Хорошо, Кирилл. Так я и сделаю. Позвоню тебе, когда всё закончится.
— Жду, — раздаётся ответ и звонок прерывается.
Барон убирает телефон в карман и поворачивается к крыльцу. Зверев как раз выходит из дома, на его губах играет самоуверенная улыбка.
«Что ж, посмотрим, насколько ты хорош!» — решительно думает Светлаков и быстрым шагом идёт ему навстречу.
Российская Империя. Санкт- Петербург. Поместье барона Светлакова, главный двор.
Пока мы перемещались с главного на задний двор, Виктор сказал мне, что шпаги в полном порядке. Обе одинаковые, с отличным балансом и прекрасно заточенные.
— Одни из лучших шпаг, что я видел, — сознаётся он.
— Правда? А я ни одной в этой жизни не видел.
— Серьёзно⁈ Ну, ты и деревня, — усмехается Самойлов.
— Спасибо, дружище. Кто ж виноват, что я рос по кабакам и притонам. Точно не я.
— Да я тебя подкалываю. Только как же ты собрался победить, если ни разу не держал в руках шпагу?
— Шпага, меч — какая разница. Я могу сражаться чем угодно, — отвечаю я.
Наконец, мы останавливаемся на уютной аллее, между аккуратно подстриженными деревьями. Под ногами твёрдая мощёная тропинка, будет удобно сражаться. А то трава и земля могут скользить под ногами.
Мы с бароном встаём друг напротив друга. Он скидывает своё неизменное пальто и шляпу и бросает их прямо на землю, оставаясь в белой рубашке. Мне снимать нечего, я и без того только в рубашке и брюках.
Капитан гвардии Светлакова встаёт между нами объявляет:
— Итак, господа! Я ещё раз обозначу правила дуэли между вами. Бой будет происходить на шпагах, магические приёмы, в том числе защитные, запрещены. Артефакты также запрещены. С вашего обоюдного согласия, поединок ведётся до гибели одного из участников. У вас есть право попросить пощады, в этом случае решение остаётся за вашим соперником. Приготовьтесь.
— Уже готов, — отвечаю я.
Светлаков молча вытягивает руку, и секундант подаёт ему шпагу. Виктор даёт мне мою. Я взвешиваю её в руке, наношу несколько ударов по воздуху на пробу.
Хм, ну всё понятно. Шпага гораздо легче меча, и рубящие удары ей наносить не получится. То есть можно, конечно, если бы клинок был заточен. Но здесь острый только кончик, так что придётся обходиться колющими ударами.
Это не проблема.
— Постарайся не убивать его, — тихо говорит Виктор.
— Да я и не собираюсь, он мне ещё живым нужен, — пожимаю плечами я.
— Сходитесь и начинайте! — громогласно приказывает капитан баронской гвардии.
Светлаков встаёт в изящную фехтовальную позу и не спеша приближается ко мне. Я просто иду напролом, держа шпагу остриём вниз.
— Варвар, — цедит Альберт Геннадьевич и вдруг делает резкий рывок.