Рука Грегордиана соскользнула с моей поясницы и до боли стиснула ягодицу так неожиданно, что я едва не вскрикнула. Резко повернув голову, встретилась с серыми глазами деспота, в которых сейчас тлел огонь настоящей ярости. Очевидно, мое пристальное внимание к паре Илва — Раффис не ускользнуло от него и, судя по всему, было истолковано неверно. Мне очень хотелось закатить глаза и ткнуть деспота в абсолютно очевидную мистическую связь между этими двумя, что и приковала мое внимание и даже заворожила, потому как он сам либо не видел ее, либо отказывался замечать. Но не думаю, что для этого самое подходящее время. Ладно, объяснимся позже.

— Приветствую тебя сиятельный принц Раффис, — начал королевский посланник, шагнув ближе к тому с широченной неискренней улыбкой.

Но дракон даже не взглянул на него, сосредоточив свое внимание на Грегордиане, который, к слову, тоже был недоволен тем, что Хакон раскрыл рот.

— Разве враг мой, архонт Грегордиан здесь больше не хозяин, что в его доме ко мне первым обращается некто, о чьем праве претендовать на мое внимание я не имею понятия? — если я думала, что Раффис оказал мне, мягко скажем, прохладный прием там, в темнице, то сейчас в его голосе было градусов на тысячу больше холода.

Хакон остановился резко, словно на стену напоролся, и метнул злобный взгляд в нашу сторону, а Грегордиан же нарочно выдержал паузу, давая ему прочувствовать всю его незначительность в этой ситуации сполна.

— Тебе принц снова нужны доказательства моих прав владеть Тахейн Глиффом и всем Приграничьем? — с усмешкой спросил наконец Грегордиан вызывающе.

— Не сегодня, — сухо ответил Раффис.

— В любое время! — пренебрежительно бросил Грегордиан и обвел всех присутствующих взглядом, требуя полного внимания, и вернулся снова к принцу: — Прежде чем будет сказано или сделано еще что-либо, говорю тебе, принц драконов Раффис, что для меня, а значит, и для всех ты остаешься моим пленником ровно до тех пор, пока я не решу иначе или у тебя неожиданно не найдутся силы одолеть меня. Место за моим столом ты получаешь лишь потому, что такова воля моих короля и королевы!

М-да, дипломатичным архонта не назовешь, но, с другой стороны, на то он и деспот. Раффис, как ни странно, кажется, нисколько не был задет и просто смотрел на Грегордиана, похоже, ожидая, что тот продолжит.

— И в силу твоего статуса я не прошу и не приглашаю тебя разделить с нами пищу, а повелеваю сделать это, так же, как и позже выслушать волю сиятельной четы Закатного государства, которую донесет до нас королевский посланник Хакон! — Грегордиан в конце концов указал лишь взглядом на своего братца, и только тогда принц посмотрел на того хотя бы мимолетно, будто только замечая его существование.

Господи, с ума можно сойти с этими их условностями и статусными заморочками! А Хакону, видимо, никак не удается смириться с тем, что будь он хоть триста раз королевский посланник с кучей полномочий, но Тахейн Глифф не то место, где ему удастся прыгнуть хоть в чем-то через голову Грегордиана. И, если честно, меня реально пугает то, с какой легкостью он сглатывает сейчас поражения на каждом шагу, ведь не за очередным фиаско он сюда приперся и дураком совсем не выглядит.

Приказ-приглашение деспота однозначно был испытанием для гордости и выдержки принца, судя по тому, как сузились и заполыхали пронзительно-фиолетовые глаза, и у меня даже язык зачесался попросить Грегордиана не обострять там, где и так острее некуда, но благоразумно решила, что любое мое вмешательство принесет лишь вред, и поэтому продолжала исполнять роль безмолвной наблюдательницы. Раффис же посмотрел в глаза внимательно наблюдающей за ним Илве, будто нуждался в некоем одобрении от нее, но я не заметила ни единой эмоции ни в выражении лица, ни во взгляде девушки. Она вновь играла роль безразличной куклы. Однако спустя секунду принц кивнул.

— Согласен, враг мой, — только и произнес он, и, кажется, напряжения в зале резко поубавилось.

— Щедрость Тахейн Глиффа готова насытить всех вас! — сделал широкий жест Грегордиан и, не дожидаясь ничьей реакции, повел меня к столу.

Рассаживание за столом было отдельным, почти театральным действом, не говоря уже об остальной трапезе. Хлопотливые брауни пытались усадить принца Раффиса ближе к середине стола, но он, будто и не заметив их приглашений, занял место рядом с Илвой, то бишь как раз на противоположном от нас с Грегордианом конце стола. И это наконец привлекло внимание деспота. Мне прямо послышался отдаленный гром, и запахло грозовым электричеством. Деспот перевел тяжелый взгляд с принца на свою невесту, а потом повернулся ко мне и вопросительно, едва заметно приподнял одну бровь. Я ответила ему настолько невозмутимым взглядом, насколько была вообще способна. Если что и происходит между этими двумя, то это не моя вина или заслуга, а их так почитаемой фейринской судьбы. И сама-то еще не определилась, является ли эта…ну скажем, инициация Раффиса как мужчины событием к худу или к добру, а может, и вовсе мимо. Полная уверенность в чем-либо или ясная перспектива это разве про этот мир?

Наклонившись ко мне, деспот провел губами по виску, и, положив руку на бедро, сжал почти до боли.

— Я так смотрю, у тебя еще есть что мне рассказать, Эдна. Позже, — еле слышно прошептал Грегордиан, становясь очень уж мрачным, но руку не только не убрал, но и продвинул еще выше.

Да уж будь уверен, деспот. Вопрос лишь в том, хочу ли я, и как ты это воспримешь. Недолго думая, я тоже устроила свою ладонь чуть выше его колена и стала выводить медленные круги. Сквозь ткань тут же ощутила, как кожа деспота стала горячее.

Хакону с Сайв досталось место посередине, а перед ними расположился невесть откуда вынырнувший Алево с какой-то дамой весьма экзотичной внешности, учитывая прямо-таки громадные глазищи с вертикальными зрачками и закругленные золоченые рожки на ее голове. Кажется, никого подобного мне еще видеть тут не случалось. То ли еще будет, Аня. По принятому здесь обыкновению, заиграла музыка, и присутствующие вроде оживились, но когда появились уже знакомые мне обнаженные синие крылатые танцовщицы, деспот нахмурился и хлопнул по столу ладонью.

— Разве у нас есть повод для празднества сегодня? — громко рявкнул он, и тех как ветром сдуло.

Воцарилась напряженная тишина, если кто-то и успел расслабиться, то теперь этого как ни бывало, и все сидели в деревянных позах, очевидно, мало имея представления, чего ждать дальше и как следует себя вести в подобной атмосфере. Грегордиан же, удовольствовавшись испорченным общим настроением, повернулся ко мне и выжидающе поднял брови, явно намекая на то, что пора приступить к ритуалу взаимного кормления. Возражать было глупо, да и шокированный и полыхающий взгляд зеленоглазой асрайской стервы был замечательным стимулом для того, чтобы получить удовольствие от процесса, который мне по-прежнему казался слишком интимным для исполнения на публике. Когда Грегордиан прикрыл глаза и прихватил мои пальцы губами, показалось, что у меня сейчас волосы загорятся от шквала ненависти, исходящей от Сайв. Но потом ее лицо снова озарилось лучезарной искушающей улыбкой, и до конца трапезы эта дрянь упорно пыталась перехватить взгляд Грегордиана, не обращая внимания на то, что он, даже визуально пересекаясь, отказывался замечать ее. М-да, это не женщина, а какая-то толстокожая носорожиха, двигающаяся в выбранном направлении, наплевав на гордость или обстоятельства. Может, стоит у нее поучиться этому невозмутимому упорству? Иногда с деспотом это ой, как нужно. В принципе, все это застолье для меня стало действом по типу «я наблюдаю за тем, кто на кого смотрит». Итак, Илва без единой искры интереса уставилась в нашу с деспотом сторону, но, очевидно, только потому, что мы сидели напротив. Раффис же то концентрировался на ней, то стрелял злобным и презрительным взглядом в нас, будто мы каждым движением оскорбляли его до глубины души. Алево делил свое пристальное внимание между парами Илва-Раффис и Хакон-Сайв и чему-то страшно раздражающе ухмылялся. Сам же королевский посланник пялился то на меня с деспотом, то на невесту архонта с драконом, и мне казалось, можно услышать, как бурлит его мозг, распространяя вокруг запах варящихся там будущих проблем. Хотя, вполне возможно, я все преувеличиваю и додумываю то, чего нет. Остальные присутствующие, кажется, вообще не поднимали глаз от тарелок, боясь столкнуться с тяжелым взглядом Грегордиана. Сам же деспот словно стал вдруг биполярным. Выбирая для меня пищу и принимая ее от меня, он был вкрадчиво мягким, и, довольно щурясь, откровенно поддразнивал касаниями губ и языка, обжигая чувственным обещанием во взгляде. Но едва отворачивался, его лицо тут же менялось, становясь жестким и хищным, а исходящая энергетика подавляющей и властной. И каждый раз эта его стремительная трансформация из любовника в архонта Приграничья при исполнении и обратно вызывала у меня волну дрожи.