После того, как садовый домик подключили к городскому водопроводу, а на стене в кладовой повисла туша импортного водонагревателя, жизнь на даче, расположенной в двух остановках от станции метро, заиграла новыми, весьма приятными красками.

Пока я протапливал баню, а Наташа готовила ужин, Руслан сидел в беседке в глубочайшей задумчивости. Не знаю, к каким выводам он пришел, но через час мой бывший приятель, судя по его глазам, был открыт для сотрудничества, но к разговору я подступился только после бани, под пиво с вяленным лещом.

— Чем заниматься собираешься? — начал я разговор после того, как отмыв и, от души, избив веником жертву полицейского произвола, мы сидели в беседке, разделывая и пожирая жирную рыбку.

— Без понятия, ни одной мысли в голове сейчас нет. Может, как подписку о невыезде снимут, уеду на Север, чем-нибудь гусеничным управлять…

— Уверен, что подписку снимут? — я улыбнулся.

— Не уверен. — Руслан помотал головой: — Я вообще не понимаю, что произошло, поэтому ни в чем уверен быть не могу…

— Да просто тебя подставить хотели, куртку твою сперли потихоньку и отдали наркоману, чтобы он в этой куртке подстрелил кого-то… — я сделал большой глоток пива и продолжил: — а вот дальше два варианта — либо эксцесс исполнителя и, наркоман, будучи в полном коматозе, завалил своих заказчиков, или…

— В каком смысле — заказчиков? Ты что, хочешь сказать…

— Ну, а кто мог спереть твою куртку, как не твои новые дружбаны? Три человека сидят рядом с твоей курткой, только начали выпивать, операми, не на последних должностях, числятся, и тут у них из-под носа твоя куртка исчезает, такая яркая и красивая, что глаз режет. И, вместо того, чтобы разбираться с пропажей, они тебе говорят — посиди Руслан спокойно, мы уверены, что курточка найдется. Ты, дорогой товарищ, прекрати голову в песок засовывать, и, наконец признай, что тебя подставить хотели…

— Да ну на…

— Все, Руслан, я тебя уговаривать головой подумать не собираюсь. Хочешь верить в святую мужскую дружбу — вперед. Сегодня отоспишься здесь, а завтра в добрый путь, самостоятельное, вольное плаванье — мне, извини, с князевскими друзьями не по-пути.

— И кто это, по-твоему, из них, мог сделать?

— Руслан, а кто из них был настолько самостоятельным, что мог, без ведома Князя, крутить свои дела?

— Да не… Князь узнал бы, рога бы любому из парней пообломал.

— Ну вот и ответ на твой вопрос.

— То есть, ты хочешь сказать, что…

— Я хочу сказать, что без ведома Князя никто тебя самостоятельно подставлять бы не стал.

— И что мне сейчас делать?

— Без понятия. — я пожал плечами — никаких опасных советов я Руслану давать не собирался, так как доверие к бывшему приятелю отсутствовало напрочь. И дверь я, в нашу с Наташей спальню, сегодня закрою покрепче, и карабин будет у кровати стоять, да и Демон сегодня будет спать в нашей с Наташей комнате, а не в беседке.

— У меня есть к тебе предложение. — я решил сменить тему: — Так, как тебя погнали с милиции с концами, я тебе хочу новую работу предложить.

— Давай, предлагай. — Руслан мгновенно забыв о неприятностях, ловко сгрызая крепкими зубами янтарные кусочки рыбьего мяса с хребтины.

— Мне нужен судебный исполнитель с творческим подходом к делу…

— Фу, у них же зарплата…

— Ты дослушай сначала, а потом фукай! Я же сказал — с творческим подходом к делу. Оплата по результату, а суммы там такие, что твоя с Инной возня с продажей оргтехники будет казаться детским лепетом. Я с начальником районного отдела уже поговорил, она рада будет, если их женский коллектив разбавит хоть один мужчина. Кстати, если не будешь гадить, где живешь, то вполне можно продвинуться по карьерной лестнице.

— Не знаю, мне кажется…- с недоверием протянул Руслан.

— Ты перекрестись сначала, если кажется! — разозлился я: — Тебе сказали — все будет в твоих руках, все от тебя будет зависеть. Главное, не разменивайся по мелочам и все будет хорошо.

— Я подумаю…

— Подумай до утра, завтра утром результат скажешь. — я хлопнул ладонью по столу. Честное слово, с большим удовольствием взял бы в дело кого-то другого, более управляемого, но этого хоть охранять не надо — здоровенный и наглый, самостоятельно способен большинство возникающих вопросов решать.

Ночь прошла без происшествий, а утром я отвез Руслана в отдел судебных исполнителей при районном суде, представил его начальнику отдела — Русаковой Лидии Борисовне, женщине далеко за пятьдесят и помчался на свою службу, ибо моя начальница была дамой молодой и энергичной и за своими подчиненными бдела в оба глаза.

— Это что за делегация у твоего кабинета собралась? — Ольга Борисовна не только бдела за подчиненными, она еще и за обстановкой у их кабинетов следила, а скорее, кто-то из моих обесцвеченных коллег-блондинок, спустившись в туалет, увидела группу заявителей, собравшихся у моего кабинета и тут-же доложило о этом несанкционированном безобразии начальству.

— Это граждане пришли заявить о кражах из погребов, имевших место зимой…

— Жулик явку написал? — перебила меня начальник отдела.

— Никак нет, товарищ капитан. — потупился я: — С жуликом я пока не работал, информация получена оперативным путем…

— Вот, что я скажу тебе, Громов…- прошипела начальник отдела: — У нас так не работают. У нас дела возбуждаются, в большинстве своем, когда жулик сидит в камере и дает признательные показания, а вот таких, выявленных дел я не потерплю. И не думай, что я так с тобой хаханьки да хахоньки всегда буду — если в срок эти твои заявления не будут в суд отправлены, пеняй на себя. Я тебя посажу радом с собой в кабинете, благо место освободилось, и будешь работать от рассвета до заката, головы не поднимая, так, что сам сбежишь в народное хозяйство через неделю.

Я не знал, какой ответ будет наилучшим в этой ситуации, поэтому, просто улыбался, глядя в глаза рассерженной Ольге Борисовне.

Ответа, очевидно, не потребовалось, она сама придумала его за меня и немного побледнела:

— И не надо думать, что держишь меня за яй… держишь меня, я таких как ты ухарей видела десятки…

— А Яков Рувимович медкомиссию сейчас проходит, на пенсию, наверное, собирается? А то я его в последнее время не видел? — мило улыбнулся я: — Вот хотел уточнить у вас, как юрист у юриста — оттого что милиционер уволился или на пенсию ушел, разве он перестают нести ответственность за ранее совершенные должностные преступления?

— Громов иди, не беси меня. Мой тебе совет — если не хочешь неприятностей, гони своих заявителей, пока не получишь явки с повинной от жулика, а то никаких капитанских звездочек ты в жизни не увидишь.

— Я вас услышал, Ольга Борисовна. — я вежливо кивнул дорогой начальнице и покинул ее кабинет.

Конечно, никакой толпы у моего кабинета не было — три человека не толпа. Быстро приняв у них заявления о кражах из погребов, я переоделся в футболку с спортивными штанами третьего срока носки, загрузил заявителей в автомобиль и, со скандалам, вытребовав себе эксперта, поехал на улицу Вождя Рабов.

Там я приступил к рутиной работе, составляя краткие протокола осмотра взломанных зимой погребов, а эксперт, с недовольным лицом, делал по несколько снимков, пытаясь зафиксировать на фотопленку следы повреждений, нанесенных запорам погребов несколько месяцев назад. Глядя на нас, к месту происшествия стали подтягиваться другие потерпевшие, желая, согласно стадному инстинкту, тоже подать заявление, «авось менты кого и найдут». А потом я потребовал привести ко мне Селиванова, возле погреба которого, до сих пор, лежал раздувшийся и смердящий труп, невинно убиенной, дворняги.

Шустрые местные тетки, которым, очевидно, было нечего делать, мигом привели, унылого вида, мужика лет сорока, с опухшим от пьянства и застарелых синяков, лицом.

— Имя, отчество ваше назовите? — я принял доходягу из цепких лапок двух тетушек, что, преодолевая вялое сопротивление мужчины, отконвоировали его до места следственных действий.