— Как продал? Кому? За сколько? Ты что, проигрался? — вопросы посыпались со всех сторон.

— Нормально я продал, в центре, за доллары, и уже в стройку вложился, в кирпичный дом…

— Ой, сынок, стройка — это так не надежно…

— Нормальная стройка, уже второй этаж поднимают…

— Как второй этаж? А жить вы где будете? — судя по глазам мамы она смиренно была готова услышать «конечно у вас, мамочка!», но я отмахнулся.

— Мама, там еще деньги остались, я что-то до октября присмотрю, а потом, когда в новый год переедем, сдавать квартиру будем.

— Ну ладно. — все заметно успокоились, кроме Кристины, которая даже не начинала волноваться: — Только ты, Паша, не затягивай с этим, а то лето скоро кончится, вам на работу ездить далеко, да и Кристиночке в детский садик по утрам рано вставать придется.

А через час, когда я нежился в постели, на свежих, чистых простынях, Наташа, больно ухватив меня за… не буду говорить за что, зловеще и эротично зашептала в ухо: — Громов, гад, признавайся, куда ты опять вляпался⁈

— Наташа, отпусти, пожалуйста. Вот, честное слово, я пока сам не знаю!

— И ты надеешься, что я этот ответ приму? Говори быстрее, а не то я собираюсь и уезжаю от тебя…

Глава вторая.

Ласковые змейки.

Август 1993 года.

Локация — дачный поселок, дом родителей Громова.

Естественно, что пытки, которыми угрожала мне Наташа, я выдержал стойко, с подобающим мне мужеством. Постепенно. допрос с пристрастием превратился в новую ролевую игру, да такую, что любимая забыла, что послужило первопричиной нашего увлекательного времяпровождения. Механический будильник на наручных часах противно зажужжал возле моего уха ровно в шесть часов утра, и я на ощупь нажал хромированную головку, чтобы зловредный аппарат скорее замолчал. Сразу проснутся не удалось, поэтому я, на ощупь наел тапочки у кровати и, стараюсь не сильно открывать глаза, чтобы не получить ожог сетчатки от утреннего солнца, и не снести мебель, чтобы не разбудить остальных обитателей дома, двинулся на улицу –возникла безотлагательная потребность посетив будку уличного туалета. Потом я добрел до уличного умывальника, висящего на столбе и побрызгав на лицо, остывшей за ночь, водой, окончательно проснулся, после чего двинулся на застеклённую веранду, с желанием чего-нибудь перекусить перед работой. На краю огорода что-то деловито выкапывал озабоченный Демон, даже не обративший внимание на утреннее дефиле хозяина. Надеюсь, что упорный пес раскапывает нору неуловимого хомяка, личного врага моей мамы, пришедшего на наш огород неведомо откуда и пожирающего из-под земли какую-то, особо ценную, морковку.

На веранде я, с удивлением, обнаружил, бодрую до безобразия, Наташу, которая, выложив на стол кучу блестящих бутыльков и цветастых баночек, «рисовала» себе лицо.

— Ты что подскочила? — я подкрался сзади и уткнулся лицом в белоснежные волосы, спадающие до середины лопаток.

— У меня отпуск уже закончился. Я тебе вчера вечером об этом говорила, что мне сегодня надо на работу. — Господи, как эти женщины не боятся тыкать себя в глаз какими-то кисточками, щеточками и расчесочками.

— Может быть, солнышко, и говорила. Я вчера вечером был немного занят. — я постарался, чтобы мой голос казался безмятежным, но это была большой проблемой, наличие которой я, плотно увлеченный лежащей рядом женщиной, совершенно упустил из виду.

Продавая квартиру Аллы, я рассчитывал, что у меня будет время, по крайней мере, до сентября, чтобы решить вопрос с жилой площадью для моей семьи, а тут выяснилось, что ежедневная доставка моей невесты на работу и с работы становится моей ежедневной обязанностью. А если Наташа вчера об этом сказала, а я уверен, что она сказала, а я не услышал…

Большой загородный дом в тридцати километрах от города является прекрасным убежищем от врагов, но, одновременно и местом, крайне, труднодоступным, если ты не имеешь машины, в чем я вчера лично убедился, доехав на загородном автобусе до поселка — Верх-Самоварное, а потом долго голосовал на трассе, старательно отворачивая лицо от грязи и пыли, несущейся от, проносившихся мимо, «большегрузов».

— Тогда в семь часов надо выехать.

Наташа, странно изогнувшись, начавшая красить второй глаз, взглянула на меня через маленькое зеркальце и согласно кивнула.

— Сделай мне кофе, пожалуйста. Мне надо ещё пятнадцать минут.

Я с сомнением покачал головой — судя по всему малярно-художественные работы моя женщина за пятнадцать минут завершить не успеет. Хорошо, что у меня нет таких утренних проблем — я, со слов, мамы, как родился красивым, так им и остаюсь.

Прекрасно, когда забота о наполнении холодильника лежит не на тебе. Я, стараясь не шуметь, соорудил четыре бутерброда из, испеченной мамой в японской хлебопечки, буханки и финского сервелата, почему-то популярного у российского населения. Две чашки с растворимым кофе «Нескафе», я сильно забелил цельным молоком, трёхлитровую банку которого, каждый вечер, мама покупает у приезжавших в дачный посёлок, женщины из соседней деревни, а иначе кислый привкус коричневой субстанции, почему-то считающим себя кофе, вызовет у меня приступ изжоги. В миску, прибежавшего на звук открываемого холодильника, Демона, упал полный половник какой-то каши, сдобренный мясом третьей категории.

— Ты мой кумир! — Наташа отхлебнула глоток горячего молока с толикой растворимого кофейного порошка и зажмурила глаза: — А то, я до сих пор проснутся не могу.

В пять минут восьмого экипаж боевой машины занял свои места, согласно штатного расписания и мы выехали в сторону города.

— Зачем ты взял с собой винтовку? — Я надеялся, что любимая не поймёт, что за сверток я, в последний момент, сунул в багажник Nissanа.

— А ты глазастая и за что я тебя и люблю! — Я попытался поцеловать свою соседку, но она ловко уклонились.

— Что ты дуешься? У меня всё в порядке, а карабин я везу в ремонтную мастерскую, а то пружина ослабла, гильзы плохо выбрасываются.

— Ты же не стрелял из него сто лет, Откуда ты знаешь, что пружина в винтовке ослабла? — вчера допрос я сорвал, но мой домашний следователь не угомонился.

— Дома с соседом, с Игорем… Помнишь ты нас сама познакомила. — я обличающе ткнул пальцем в сторону Наташи: — Ночью пару раз пальнули, с лоджии.

— Это когда ты квартиру продавал? Вы еще и пили?

— Ну да, примерно в это же время.

— Надеюсь, вы ни в кого не попали? Проблем с этой вашей стрельбой не будет?

— Нет конечно, какие проблемы? Мы же в лог стреляли, туда где домов нет.

— я вновь потянулся Наташе.

— Да ну тебя… — блондинка сердито отвернулась к окну:- не буду я с тобой целоваться, потому что ты алкаш, и квартиру, наверное, пропил. Мне даже страшно в нее заходить.

— А что в нее заходить? Ценные вещи я все собрал, а мебель, что Алла покупала, мне не нравится и никогда не нравилась. И вообще, Наташа, давай сегодня вечером на стройку заедем? Ты место посмотришь, где наш новый дом строится. С прорабом можешь поговорить, если документом на квартиру не веришь…

— Паша, ну какая стройка? — Наташа резко обернулась, пронзая меня клинками серых глаз: — Твой дом сдаётся, дай Бог, через два года, и то, если в срок сдадут. А где мы до этого времени жить будем? К твоим я не поеду, там и так полный теремок. Даже если они позволят жить на этой даче, то зимой это будет не жизнь, а выживание. Представь, ночью выезд снегом завалит, и ты будешь до обеда машину откапывать, потом ещё полдня дорогу пробивать до трассы. Поверь, ты после первого снегопада, пожалеешь, что на свет родился, а у вас бывает, снег неделями валит.

Наташа, я прекрасно понимаю, что в этом посёлке жить на даче зимой и каждый день мотаться в город на работу- не вариант. — я покивал головой, выражая полное согласие, даже немного, раскаяния: — Наверное, придётся квартиру в Городе снимать, на длительный срок.