– Замёл следы. Но не все, – Конс кивает на окровавленные осколки стекла неподалёку от трупа животного. – Сейчас посмотрим, что это такое.

– Похоже на колбу из кабинета зельеварения, – выношу я свой вердикт. – Кто-то налил в неё кровь и случайно уронил?

– Да, слишком торопился, пытаясь нас опередить, – кивает Конс.

– Но что это за кровь? Откуда она? – недоумеваю я.

– Судя по всему, она моя, – однокурсник кивает на окровавленную морду мышланда. – Маг забрал её из желудка убитого им животного.

– Из желудка? Но нападение было совершено днём, кровь давно должна была перевариться!

– Переварилась бы, если бы находилась в желудке человека или любого другого зверя. Пищеварения мышландов – отдельная история. На протяжении пятнадцати часов желудок мышланда обнажает все свойства попавшей в него крови. Если это кровь человека, по ней можно определить особенности магического потенциала и прочие интересные вещи. Это явно сделал тот, кто хочет помочь одному из наших соперников победить в турнире!

– А почему ты думаешь, что это не студент, а кто-то взрослый? – я хожу по пещере, просматривая каждый сантиметр её пола в поисках улик. – Почему это не мог быть кто-то из старшекурсников?

– Как мы все знаем, портал может тебя перенести только если хозяин места, в которое ты направляешься, дал на это согласие. В академии ректор выдаёт его только преподам и сотрудникам.

– То есть, на нас мог напасть как преподаватель зельеварения, так и работник, ухаживающий за драконами? Интересно получается, – я наклоняюсь, заметив на полу что-то блестящее.

Пуговица. Красивая, с тиснением, судя по всему, серебряная. Такая может быть на изысканной шёлковой рубашке или стильном фраке.Ухаживающий за драконами сотрудник отпадает, это явно кто-то из преподавателей.

– Покажи, – Конс протягивает руку.

Я кладу в его ладонь пуговицу, и он долго её изучает.

– Жаль, что у меня не фотографическая память, и я не помню, во что были одеты преподаватели, – вздыхаю я. – Так бы мы быстро смогли его вычислить!

– Это пуговица с дорогой шёлковой рубашки, модель которой носят многие преподы, – говорит более осведомлённый в мужской моде Конс. – Точно знаю, что у ректора такая была.

– Ректор Огнев? Думаешь, он на такое способен? – я удивлённо приподнимаю брови. – Но разве он и так не знает о своих студентах всё?

– Кровь, переваренная мышландом, может показать то, чего ты даже не в силах вообразить, – невесело отвечает Конс, засовывая пуговицу в карман. – То, что даже сам человек о себе может не знать. Это для меня очень плохо, теперь кто-то на турнире может знать все мои слабые стороны!

Кхм. Показать то, что сложно вообразить? Например, то, что я попаданка, живущая в чужом теле? Какой к чёрту турнир, я уверена, это затевалось для того, чтобы вычислить меня! Но я сумела отбиться, и зачарованному мышланду попался в зубы Конс.

Но… Тот, кто послала мышланда, явно знал, что покусали не меня! История о нападении всю академию облетела. Тогда что хотел узнать наш зложелатель, заполучив кровь Конса? Может я зря придумываю, и нападение правда связано с турниром?

Конс переворачивает мышланда так, как он лежал до нашего прихода, я прикрываю несчастное животное кожистыми крыльями. Не повезло бедной зверюшке обладать свойствами, которые оказались нужны какому-то мерзкому магу!

Мы покидаем пещеру, садимся на дракона, и обратный путь до академии проводим в молчаливом размышлении.

Я думаю о том, что для взрослых опытных магов ночная охота на мышланда – детская забава. И если ректор решил отложить её до утра, что-то его на это сподвигло. Может, то, что он хотел успеть убить животное и забрать кровь Конса для таинственных магических анализов?

Когда дракон приземляется возле своих драконьих апартаментов, Конс галантно подаёт мне руку, помогая спуститься. Отпускает мои пальцы, чтобы отвести своего дракона на его спальное место, а потом вновь берёт меня за руку.

Бдительная настоящая Окси кричит мне, чтобы я прекратила вести себя как девушка лёгкого поведения, но я лишь крепче сжимаю пальцы Конса: берегись, крикливое привидение, сейчас ты у меня получишь!

Я так сильно хочу насолить призраку, испортившему мне ночную прогулку, что когда Конс наклоняется ко мне, не отодвигаюсь от него, а на секунду ловлю взгляд его решительных карих глаз и опускаю ресницы. Когда наши губы соприкасаются, я забываю о том, для чего изначально это затеяла и полностью отдаюсь нахлынувшим на меня эмоциям.

Счастье, пьянящий восторг, мурашки от каждого прикосновения сильных рук, каждого движения нежных и в то же время требовательных губ – меня накрывает лавиной незнакомых доселе чувств. Они настолько яркие, что я начинаю задыхаться от их интенсивности, но прекратить поцелуй не в силах.

– Распутница! – особенно громко кричит мне привидение, и только это обзывательство немного меня отрезвляет.

Я просто хотела позлить настоящую Окси, а не… Вот это всё! Уверена, такая бурная реакция на обычный поцелуй объясняется исключительно тем, что тело, в котором я нахожусь, никогда этого не делало!

– Отличное завершение прогулки, – Конс, почувствовавший изменение моего настроя, последний раз касается моих губ своими и отдаляется. – Провожу тебя до спальни и вернусь в лазарет. Утром надо обрадовать доктора своим присутствием.

Однокурсник провожает меня до спальни и возвращается в лазарет, а я ещё долго не могу уснуть, слушая обвинения настоящей Окси и задаваясь кучей вопросов. Что скрывают мужчины-маги? Что случилось с моим отцом и отцом Крис? Кто натравил мышланда на нас с Консом ?

А главное – что мне делать с симпатией к нему, которая совершенно не вписывается в мои планы…

Константин

– И что, совсем ничего нельзя сделать? – в очередной раз спрашиваю я у Лиама, глядя на переливающийся всеми цветами радуги магический шар.

– Говорю же тебе, нельзя откатить спор обратно, – смеётся Лиам. – Пока кто-то из нас не выиграет, игра будет продолжаться.

– А если просто уничтожить магический шар? Тогда ведь наш спор прекратится? – я берусь за свою волшебную палочку.

– Ты что, с ума сошёл! – Елисей хватает шар и прячет его у себя за спиной. – Неужели так сильно боишься в очередной раз проиграть? Вроде бы на этот раз у тебя есть шансы, вчера предмет нашего спора так мило проводил время с тобой в лазарете…

– Да не в шансах дело! Я изначально не хотел в этом участвовать! – я начинаю злиться. – И теперь хочу всё это прекратить!

– Конс, спор, это, конечно, развлечение, но это магия, – улыбается Лиам. – А у любой магии есть свои последствия. И если уничтожить шар, это может отразиться на нас крайне негативно. Может, просто какие-то уродующие внешность болячки, а может, и что-то похуже. Так что успокойся и иди кадрить магичку, если не хочешь лишиться своего дракона.

Я бессильно сжимаю кулаки – Лиам прав, неизвестно, как скажется на мне и моих друзьях уничтожение шара. Если бы речь шла только обо мне, я бы рискнул, но подвергать опасности друзей не хочу. Поэтому придётся продолжать испытывать муки совести, пока не придумаю, как прекратить спор без последствий.

Перед завтраком ноги сами несут меня к комнате Окси, и к моему большому недовольству компанию мне составляют Елисей и Лиам.

– Ну а чего ты хотел? – отвечает Елисей на мой не озвученный вопрос. – Думаешь, мы просто так положим победу в твои руки?

Я завожу глаза и стучусь в дверь магичек. Открывает нам Окси с фамильяром на плече и письмом в руке.

– Доброе утро, девушки, – Лиам расплывается в своей самой обворожительной улыбке.

– Доброе, – недовольно отвечает Крис, а Окси молча кивает.

– Что-то случилось? – спрашиваю я, косясь на письмо в руках Окси.

– Да, узнали кое-что, что должно было пролить свет на интересующие нас события, но яснее ничего не стало, – магичка кладёт письмо на стол.

– Что за события? – спрашивает Лиам.