— Мисс Забини, вы сами нам расскажете, что случилось с Лили Поттер? — спросила МакГонагалл. Все в комнате молчали, глядя на девушку.

— Я не понимаю, о чем вы, — презрительно ответила Забини, но Джеймс видел, как она избегает взгляда отца. Совесть? Есть ли у этой… совесть?

Директриса обреченно вздохнула:

— Хорошо. Профессор Слизнорт, сыворотку, — попросила МакГонагалл, беря с полки кубок и наливая в него воду. Профессор Зельеварения протянул директору маленькую бутылочку, МакГонагалл в полной тишине накапала зелья в кубок и протянула Присцилле. — Вам ведь нечего от нас скрывать, пейте. Вы же понимаете, что мы в любом случае заставим вас выпить…

— Вы не имеете права…

— Мисс Забини, не тяните время, его у нас и так мало, — попросила МакГонагалл. Джеймс смотрел на отца. Гарри судорожно сжимал в руке палочку. Бедный отец…

Видимо, слизеринка поняла всю безвыходность ее ситуации и залпом опорожнила кубок, чуть сморщившись. Джеймс перевел на нее взгляд, когда отец заговорил:

— Мисс Забини, вы знаете, где моя дочь, где Лили Поттер?

— Нет, — тут же ответила слизеринка, и взрослые переглянулись. Джеймс поймал неверящий взгляд Скорпиуса.

Один Гарри Поттер смотрел на Присциллу и продолжал допрос:

— Вы причастны к ее исчезновению?

— Да.

Джеймс дернулся, но нежные руки Ксении удержали его на месте.

— Расскажите, что вы с ней сделали.

— Я поймала ее после обеда и затащила в комнату за гобеленом в холле. Мы заставили ее выпить зелье, потом переодели.

— Кто вам помогал? — голос отца был глухим и даже бесстрастным, но Джеймс видел, как Гермиона медленно гладит отца по плечу, словно придавая сил.

— Мой брат, Фриц, — голос слизеринки был спокойным и размеренным, глаза прикрыты. Джеймс повернул голову к Фаусту, который после слов Присциллы двинулся к выходу и вскоре покинул кабинет.

— Что за зелье вы дали Лили? — продолжал Гарри.

— Оборотное, но не просто оборотное. Я не знаю, что там еще было. Но она стала подчиняться мне. Мы надели на нее мою форму, я отдала ей пергамент и приказала идти к воротам. Ни с кем не разговаривать и не останавливаться. Выйти за ворота, развернуть пергамент и выполнять все, что там написано.

— Что было написано в пергаменте? Вы прочли?

— Да, там было написано, чтобы она трансгрессировала к барьеру платформы девять и три четверти на вокзале «Кингс-Кросс». Там она должна была ждать, когда ее заберут, ни с кем не разговаривать и не двигаться.

— Кто просил вас все это сделать с Лили? — голос отца все-таки дрогнул, он тяжело дышал, лицо оставалось совершенно бескровным.

— Том.

— Кто такой Том?

— Он главный у оборотней.

Все-таки Джеймс застонал, закрывая глаза. Мерлин, его сестра у оборотней! Эта… отдала беззащитную девушку в лапы оборотней!

— Тихо, милый, тихо, — Ксения обняла его за шею, прижавшись губами к его затылку. — Все будет хорошо, доверься нам.

— Как вы с ними связались? — послышался голос Гермионы, потому что отец просто не мог уже говорить.

— Мой старший брат Дрейк сказал, как их найти.

— Почему он вам это сказал? — Гермиона лишь на миг подняла голову, когда вошел Фауст, а с ним испуганный Фриц Забини.

— Я написала ему, что Скорпиус Малфой гуляет с Лили Поттер, что он опозорил меня на всю школу. Я написала, что мне плохо и что я ненавижу Лили Поттер. Дрейк ответил, что, если я хочу отомстить, то должна встретиться с ним в Хогсмиде. Мы встретились и трансгрессировали в какой-то маггловый район. Дрейк сказал мне, куда идти. Я пришла в квартиру, где были оборотни. Том рассказал мне о том, что я должна буду сделать.

— Он дал вам зелье и пергамент?

— Нет. Их дал мне утром мракоборец.

— Какой мракоборец? — Джеймс видел, как дернулся отец.

— Из охраны Хогвартса. Он должен был открыть ворота, когда Поттер примет зелье.

— Гарри, нужно идти к Кингсли… — Гермиона с испугом смотрела на друга.

— Подожди, — сказал отец, глядя на Фрица Забини. — Ты знаешь, что это было за зелье?

Тот помотал понурой головой. Видимо, в этом мальчишке не было столько храбрости, сколько в его сестре.

— Я думаю, это было зелье Арахны… — Гермиона смотрела на портрет Дамблдора. Тот, видимо, внимательно слушал беседу и кивнул в ответ на взгляд Гермионы.

— Что это за зелье? — МакГонагалл подняла глаза на Слизнорта, который зажал рот рукой от ужаса.

— Было открыто в Древнем Египте, сильнейший яд, — произнесла Гермиона, переводя взгляд на Присциллу Забини, которая расслабленно сидела на стуле. — В средние века было открыто еще одно свойство этого зелья. Если в него добавить немного крови эльфа-домовика и смешать его с Оборотным зельем, то получается опасный эффект. Человек, выпивший эту смесь, не сможет ослушаться прямого приказа того, в кого выпивший зелье превратился. То есть того, частичка которого была добавлена в Оборотное зелье. Побороть действие Арахны невозможно, это сильнее даже Империуса. Действует в течение двух-трех часов…

— Откуда вы знаете об этом страшном зелье, миссис Уизли? — профессор Слизнорт тяжело дышал.

Гермиона снова бросила взгляд на Дамблдора:

— Это было в книге, которую я призвала к себе в конце шестого курса из кабинета профессора Дамблдора. Книга по темной магии, где говорилось о… — она взглянула на Джеймса, потом на Скорпиуса, но продолжила, — о крестражах.

Дамблдор на портрете кивнул, Слизнорт вздохнул.

— Думаю, все-таки нужно пойти к Кингсли, — Гермиона смотрела на Гарри, тот коротко кивнул.

— Я тоже пойду, потому что мы должны найти Лили…

— Останьтесь, мистер Поттер, — впервые подал голос Манчилли, сидящий у стола МакГонагалл. Джеймс заметил, что лоб целителя покрыт капельками пота, он глубоко и медленно дышит.

Гарри вопросительно взглянул на МакГонагалл, и та кивнула, словно попросив Гарри остаться. Гермиона пожала плечами и пошла к камину.

— Если что-нибудь узнаю, сообщу, — она бросила порох в камин и исчезла в зеленом пламени.

— Что ж… — МакГонагалл повернулась к Слизнорту, — Гораций отведите мистера и мисс Забини в комнату на четвертом этаже. Пусть они пока побудут отдельно от остальных студентов.

Декан Слизерина кивнул и вскоре вышел вместе с Забини. Фауст, видимо, не доверяя коллеге, отправился с ними.

— Мистер Малфой… — начала МакГонагалл, но тут Джеймс заговорил:

— Пусть он останется, он тоже имеет право.

Гарри согласно кивнул, а потом повернулся к Манчилли:

— Вы знаете что-то, чего еще не знаем мы?

Целитель перевел взгляд на портрет Дамблдора. Седой волшебник на портрете кивнул:

— Думаю, теперь можно открыть им правду, Тео.

Руки Ксении крепче сжались вокруг шеи Джеймса, и тот понял, что сейчас узнает что-то, что ему может не понравиться. Но ему было все равно — лишь бы это помогло спасти Лили. Лишь бы с ней ничего не случилось…