— Нет, жалею, что он не пригоден к тому, чтобы заткнуть тебя, — ответил слизеринец, который явно был не в духе. — Иногда из тебя слова не вытянешь, а вот сегодня, кажется, на тебя напало красноречие, и ты решил мучить меня своими сомнительными остротами?

— Тебя не поймешь, Малфой, то ты не любишь тишину, то и слова сказать нельзя, — Джеймс стал потихоньку убирать в рюкзак вещи. — Совершение подвига явно на тебя плохо действует.

— Это ты на меня плохо действуешь, Поттер, причем не первый год, — напомнил гриффиндорцу Малфой, поднимаясь с места вместе со звуком колокола.

— Еще кто на кого, — буркнул Джеймс. Они покинули класс и побрели к подземельям, где у них должно было быть Зельеварение. — Как Ксения, ты ее не видел?

Ксении разрешили в понедельник не посещать занятия, поскольку она очень устала из-за ментальной связи между ней и Джеймсом, которую ей приходилось поддерживать, пока они пытались найти Лили.

— Прости, но я не могу попасть в спальню к девушкам, крылья оставил дома, — Малфой проводил взглядом девчонок с Рейвенкло, которые захихикали, взглянув на двух друзей. Мерлин, когда же пойдут нормальные девчонки, без этого их хихиканья и смешков? Вот Ксения — если уж смеется, то смеется. Никаких глупых «ихихи» и игры глазками. — Но ты можешь послать ей какую-нибудь мыслишку, уверен, она тут же откликнется… Если не спит.

— Малфой, завидуй молча! — они спустились по ступеням и остановились чуть в стороне от остальных студентов, ждавших, когда Слизнорт откроет класс. — Я не виноват, что тебе не дали такого прекрасного шанса…

— Покопаться в твоих мозгах? — с притворным ужасом откликнулся Скорпиус. — Нет уж, уволь, боюсь, что мне одного раза бы хватило, чтобы попасть в закрытую палату в Мунго. Или же меня бы поразила абсолютная пустота и эхо…

— Малфой, сейчас договоришься у меня, Лили придется не меньше недели навещать тебя в больничном крыле, — пригрозил гриффиндорец. — Кстати, ты ее видел?

— За завтраком, как и ты, — пожал плечами Малфой, опираясь плечом о стену.

— Она тебе не показалась странной?

— Поттер, я бы на тебя посмотрел, если бы тебя выкрали, напоив какой-то гадостью, заперли в подземелье и собирались слопать на ужин, — Скорпиус хмыкнул. Но Джеймса это не успокоило.

— А ты к ней вчера в больничное крыло заходил?

— Собирался, но там была Уизли, они так пламенно разговаривали, что я не стал их прерывать, — пожал плечами Малфой.

— И о чем они разговаривали? Об уроках? Книгах? Уильямсе? — заинтересовался Джеймс.

— Обо мне, — равнодушно ответил Малфой и пошел к открывшейся двери в подземелья. Джеймс на мгновение застыл, а потом поспешил за остальными однокурсниками.

— И что хорошего ты о себе узнал? Какой ты замечательный и волшебный? Как Лили тебя любит? — со смешком просил гриффиндорец, устанавливая свой котел рядом с Малфоем.

— Нет, — он отвернулся, чтобы достать учебник, — я узнал, какая Уизли у нас проницательная и дальновидная…

— В смысле? — не понял Джеймс.

— Да в прямом. Она даже мне самому на меня глаза раскрыла, — Скорпиус вынул из рюкзака ингредиенты и стал их раскладывать. — Поттер, закрой рот, иначе оставшиеся у тебя мозги испарятся, почувствовав простор для маневра…

Джеймс пожал плечами, решив, что все равно слизеринец не расскажет, если не захочет, так что пытать его было бесполезно.

Что такого могла сказать Роза? Она вчера полвечера не давала ему спать, заставляя рассказать каждую подробность о похищении и спасении Лили, а потом прочла лекцию на тему «перестаньте делать вид, что вы только Поттеры, а Уизли на вас наплевать». Наверное, у кузины случился гормональный взрыв, или же из-за того, что она в ссоре с Уильямсом, она решила направить свою энергию в другое русло.

На Зельях все было, как обычно. У Скорпиуса вышло все почти идеально, что принесло Слизерину десять баллов, зато котел Джеймса расплавился, выплюнув половину снадобья странного коричневого цвета на мантию Эммы Томас. Сколько себя помнил Джеймс, бедной девушке вечно доставалось на всех занятиях, причем обычно именно от Джеймса и его друга. Может, поэтому она на пятом курсе отказалась пойти с ним на Рождественский бал?

Слизнорт с присущим ему добродушием (с Флитвиком они бы оставили идеальную пару, не будь один таким маленьким, а второй — таким тучным) замял инцидент, взмахнув палочкой, чтобы убрать «зелье» Джеймса отовсюду.

На обед они пришли в хорошем расположении духа — ведь больше занятий на сегодня не было, а загрузили их не настолько, чтобы брести в библиотеку. В Большом Зале Джеймс тут же увидел Ксению и помахал ей. Она выглядела отдохнувшей, бледность пропала с ее щек. Не думал, что его мысли могут быть такими… тяжелыми. Он вроде бы думал все время о приятном.

Хотя, подумал Джеймс, садясь за свой стол рядом с Шарлоттой, рассматривавшей с подругой какой-то журнал, Ксения же вообще не любила лазить по чужим мозгам. Он же помнил, как она расстроилась, когда ей пришлось проникнуть в голову Лили. Поэтому гриффиндорец вдвойне, если не втройне, ценил то, что сделала для него любимая девушка. Она стала его ангелом-хранителем, не только души, в чем он не раз уже убеждался, но теперь и тела.

— Привет, Лил, — он поднял глаза на сестру, которая села напротив, кинув сумку с учебниками у скамейки. Когда она потянулась за тарелкой, из-под рукава мантии показались края бинтов, что сразу напомнило Джеймсу о произошедшем. — Как ты?

— Нормально, — пожала она плечами. Черт, а ведь права была Ксения: у сестры все эмоции были на лице написаны. Сейчас она была чем-то расстроена, хотя пыталась этого не показывать.

— А по тебе не скажешь. Роза тебя задавила вчера интеллектом?

Вздрогнула и как-то затравлено оглянулась на стол Слизерина. Так, уже интереснее.

— Ты с Малфоем не хочешь поговорить? Он тебе, кстати, жизнь спас, — Джеймс притянул к себе блюдо с курицей, практически вырвав его из рук сидевшего невдалеке Майкла Уильямса. Мило ему улыбнувшись, Джеймс снова повернулся к сестре.

— Я его уже поблагодарила, еще позавчера, — она ковыряла вилкой в тарелке.

— Хм, и что? — Джеймсу это все больше не нравилось.

— Ничего. И, Джим, не лезь в мою личную жизнь, хватит, — попросила Лили, начиная злиться. Тот лишь пожал плечами: кажется, сестра начинает возвращаться к своему обычному — боевому — состоянию. Радоваться этому или нет, Джеймс так и не решил, но хотя бы Лили перестанет быть такой вялой и равнодушной ко всему, что раньше заставляло ее глаза гореть энтузиазмом. Ну, там, ругать Джеймса, опекать мелюзгу с Гриффиндора, делать уроки до рассвета, штудировать все библиотечные фолианты, обсуждать парней…

Что ж, раз ни Лили, ни Скорпиус не хотят ему рассказывать, пусть сами разбираются. Но только если слизеринец ее бросит, то тогда ему просто не жить. Потому что Джеймс его зароет на огороде у Хагрида. Живьем. И плевать, что Малфой не раз уже спас Лили.

— Ну, что, ежик с пихты, чем займемся сейчас? — рядом уселся Скорпиус, причем только тогда, когда ушла Лили. Джеймс начинал сердиться.

— Может, пойдем и поговорим о том, что произошло между тобой и моей сестрой? — огрызнулся гриффиндорец, теряя всякий интерес к тостам.

— Опять? — Малфой даже поднялся. — Ты все никак не успокоишься? Лучше пойди и поговори со своей девушкой, думаю, она заслужила. А меня оставь в покое. Не собираюсь обсуждать с тобой свою личную жизнь.

Слизеринец развернулся и двинулся прочь, как всегда вальяжно и неспешно, словно прогуливался по дорожке в Малфой-Мэноре.

Джеймс вообще перестал что-то понимать, поэтому поднялся и последовал совету друга — подошел к Ксении, которая как раз вставала из-за стола.

— Никуда не торопишься?

Она покачала головой, чуть улыбаясь:

— Давай прогуляемся, — она взяла его за руку, и они вместе вышли на улицу.

Стоял довольно хмурый октябрьский день. Вдалеке, у самой хижины Хагрида, собралась группа студентов — Джеймсу показалось, что он увидел две рыжие шевелюры. Наверное, кто-то из Уизли на Уходе за магическими существами.