Мы столкнулись с китайской армией на берегу Амура. Речные воды окрасились в красный. Я активировал Кровавое Оружие и создал сразу сотню стрел, которые обрушил на врагов. Это почти полностью меня осушило — буквально, в моём теле едва ли осталось пол-литра крови. Я не умер только благодаря магии. Но сражаться какое-то время был неспособен. Какой-то китаец опрокинул меня на спину, вонзил меч мне в плечо и надавил — видимо, хотел разрубить пополам, от ключицы и до пупа. Ему отрубили голову, а меня, едва живого, вытащили с поля боя.

Так что нет, спасибо, прошлых ошибок повторять не буду. Я сконцентрировался и немного изменил заклинание — чтобы оно забирало кровь у других людей и Демонов. Отлично, готово! Четвёртое заклинание в моём распоряжении.

Жаль только, что на время моё развитие застопорится — на сферах перворанговых Демонов можно подняться максимум на третий ранг. Ну, буду охотиться и ждать, когда на Землю хлынут Демоны второго ранга.

Индийские эмираты, дворец эмира, шесть дней спустя.

Высокий мускулистый слуга зашёл в крыло, где находился гарем. В одной половине жили жёны эмира, а в другой — его наложницы. Он повернул направо и выбрал неприметную чёрную дверь, завешенную невесомым шифоном. Из-под двери доносились ароматы благовоний — кто-то жёг агарбатти. Слуга огляделся и без стука вошёл внутрь. Комната была маленькой, и её большую часть занимала огромная кровать. Среди подушек лежала обнажённая девушка, которая курила трубку с опиумом. Её глаза были закрыты, и она не отреагировала на шум — сделала сильную затяжку и застонала. Слуга поморщился. Хоть он пробыл здесь всего пять дней, но уже знал, что многие девицы превращались в ходячие трупы, которые деградировали, куря опиум. Он теряли красоту и буквально гнили в своих покоях, не видя солнечного света.

Новеньким девушкам в гареме приходилось тяжко. Обычно эмир пользовал наложниц по одному разу. Очень уж он любил разнообразие. Как только девушка покидала его спальню, он о ней забывал. И ей ничего не оставалось, кроме как жить, запертой в четырёх стенах. У неё была еда и красивая одежда, но на этом — всё. Из развлечений — только книги и телевизор. Однако гарем всё равно беспокоил жён эмира. Их господин мог иметь трёх жён, и технически он уже сделал свой выбор. Но кто мешал его изменить? Если бы эмир влюбился, если бы какая-нибудь вертихвостка запудрила ему мозги… Он вполне мог развестись и взять другую жену, помоложе.

Так что по негласному договору жёны эмира организовали поставку опиума в гарем. Наркотик был губителен для красоты — девушки либо толстели, либо наоборот худели, превращаясь в ходячие скелеты, а их кожа покрывалась прыщами и нарывами. Раз в полгода-год эмир обходил и «подчищал» гарем. Попросту — приказывал выпнуть на улицу тех, кто более не радовал его взор. Бедные зависимые девушки, не умеющие работать и едва ли что-то соображающие, оказывались на улице без крыши над головой.

Слуга взял кувшин с водой и вылил его на голову девицы, которая продолжала стонать на кровати. Она была первым кандидатом на выбывание. Её звали Айяна. Эмир назначил следующий обход гарема на послезавтра и её бы точно не пощадил. Девушка настолько обдолбалась, что холодная вода её ничуть не побеспокоила, — она улыбнулась, пробормотала что-то невнятное и спряталась под мокрым одеялом. Слуга приглушённо выругался, подхватил её на руки и отнёс в ванную, где поливал её из ледяного душа пять минут подряд.

— Что ты делаешь… — прохрипела Айяна, вяло отбиваясь. Её движения были заторможенными, а голос — тихим. — Отстань… Я расскажу эмиру… Как ты смеешь⁈ — её взгляд сфокусировался на лице слуги. — Кастрат? Ты не можешь заходить в мои покои… Я расскажу эмиру, что ты меня лапал…

— Тебя-то? — слуга с издёвкой изогнул левую бровь. — Ты давно в зеркало смотрелась? У тебя одна дорога — в дешёвый бордель, где ты будешь ублажать бедняков за миску каши.

Смысл его слов долго до неё доходил — около минуты она сидела в ванне и тупо пялилась в стену, и, наконец, по её лицу расползлось негодование. Она подскочила, поскользнулась и чуть не сломала шею о раковину. Слуга поймал её, взял за подбородок и повернул её голову вправо-влево, всматриваясь в глаза.

— Бесполезно разговаривать с бревном, — пробормотал он и стукнул её кулаком в висок. Айяна потеряла сознание. Она чувствовала, что её куда-то несут. Прохладный ветерок взлохматил её волосы. Постепенно сознание к ней возвращалось. Где-то рядом спорили два голоса: мужской и женский. Айяна не хотела просыпаться. Она давно уже ничего не хотела. Только — покурить опиума и спать. Но сильная мужская рука больно хлопнула её по щеке несколько раз. Айяна продрала глаза и увидела над собой кастрата. Он усмехнулся: — С добрым утром.

— Тебя казнят! — пригрозила Айяна. Мозги у неё были набекрень, но одно она помнила: мужчинами было запрещено прикасаться к наложницам эмира. Наказание за это — виселица.

Слуга вдруг развеселился — громогласно захохотал и подтащил её к зеркалу, ткнул носом в отражение. Впервые за долгое время Айяна действительно посмотрела на себя: спутанные грязные волосы, опухшее лицо всё в красных пятнах, шрамах от прыщей и язвах, глаза красные и впавшие, а под ними — тёмные до черноты круги. Айяна была из тех, в ком опиум будил аппетит, поэтому между «сеансами» она ела много — больше, чем требовалось её организму. Это сказалось на фигуре: бёдра расплылись, живот торчал вперёди словно подушка, а увеличившаяся грудь обвисла. Айяна затрепыхалась в руках слуги, не желая смотреть на уродку, в которую превратилась.

— Не нравится? — спросил слуга. — Эмиру тоже не понравится. А ты знаешь, что случается с такими наложницами.

Айяна заплакала:

— Зачем ты надо мной издеваешься?

— Я хочу тебе кое-что предложить, — вкрадчиво произнёс слуга. — Мы всё исправим. Больше ты никогда не взглянешь на опиум. И твоя красота к тебе вернётся. Ты снова будешь прекрасна как рассвет, — он ласково отвёл жирную прядь от её лица. — Я видел твои прошлогодние фотографии и могу с уверенностью заявить, что ты — самая красивая наложница в гареме. Ты знала, что эмир о тебе не забыл? Он отправлял к тебе слуг, чтобы те привели тебя в его покои. Но жёны эмира соврали, что ты заболела. Они обманули эмира, заставили его забыть о тебе… Разве ты не хочешь отомстить и занять их место?

— О чём ты говоришь⁈ Ты ведь не слепой! — Айяна со злостью разбила зеркало, порезав пальцы. — Всё потеряно! Я всё потеряла…

Она запнулась, прижала ладонь ко рту и дико заозиралась. Слуга подал ей ведро, и её тут же вывернуло. Её тошнило очень долго — организм очищался от отравы, которую она курила больше года. Айяне было невдомёк, что причина этому находилась в соседней комнате, — человек в кровавом доспехе воспользовался магией крови. Наркоманов, в отличие от алкоголиков, таким образом невозможно вылечить и поставить вечный запрет на употребление — без старания с их стороны они всегда срываются. Но по крайней мере неделю или две Айяна не будет испытывать тяги к опиуму, и её организм полностью избавится от яда. А дальше… Дальше ей помогут стать трезвенницей.

Айяну тошнило несколько часов, всё тело скручивало от невыносимой боли. Она уже думала, что умрёт, когда слуга подал кому-то знак рукой и к ней подошёл парень лет восемнадцати. Он робко улыбнулся, пошевелил пальцами перед её носом, и… всё моментально закончилось. Боль и тошнота исчезли, разум стал ясным, мышцы наполнились силой.

— Почему ты меня мучил? — выдавила Айяна. — Почему не сделал этого сразу?

— Какой смысл маскировать симптомы? — пожал плечами слуга. За его спиной внезапно нарисовалась девушка с тёмно-зелёными волосами, на правом плече которой висел свёрнутый кнут. Она была одета в прозрачное платье в пол, которое совсем не скрывало чёрный бюстгалтер и бикини. Айяна задохнулась от возмущения: как в таком виде можно появляться на людях⁈ И как эта шлюха смеет пялиться на неё с таким презрением⁈ Зеленоволосая девица сказала что-то на незнакомом языке, и слуга, поморщившись, ответил ей на той же тарабарщине. Потом повернулся к Айяне и проницательно сказал: — Не суди по обёртке. Если бы я так поступал, разве ты бы сидела здесь?