Врать она не умела. Всегда старалась придерживаться правды, какой бы та ни была. Исключением являлись единичные случаи, когда из-за страха ложь сама срывалась с губ девушки, как защитный рефлекс, но уже спустя десять минут шла к родителям с покаянием. Совесть не позволяла оставлять близких во лжи. Ествественно бывало её ругали после этого, но лишь за то, что сразу не призналась во всём

Но сейчас дела обстояли иначе. Совсем иначе. Ему она отчего то не стала врать. Может даже зря, ведь так было бы гораздо проще. Просто промолчать, а после сбежать глубокой ночью, пока он будет спать. Или днём, когда покинет замок. Не проводит же он здесь круглые сутки. Это бы дало ей больше шансов на удачный побег… но всё равно предпочла не утаивать.

— Ты знаешь. Это невозможно, — безапелляционно заявил Влад. Было понятно, такой вариант им даже не рассматривался. — Ты моя пара. Я не отпущу тебя.

— А я не останусь, пока вы не решите, чего вы желаете на самом деле, — стояла на своё она, ни разу не дрогнув голосом.

— Я давно для себя всё решил. И желаю только одного — тебя. А твоё упрямство сейчас неуместно. Сказал же, остаёшься со мной и это не обсуждается.

— Это не упрямство. Я просто не могу и не хочу связывать свою жизнь с тем, кто не любит меня и не хранит мне верность. Может быть для вас подобные понятия ничего не значат, но для меня значат многое. Я не собираюсь нести бремя великомученицы и ждать пока вы удосужите меня вниманием. Хотите, чтобы я была вашей женой, тогда перестаньте водить посторонних женщин. Хотите вести свободный образ жизни, тогда отпустите меня и делайте всё что пожелаете. Третьего варианта не дано.

На секунду ей показалось, что в глазах вампира отразилось удивление, а после промелькнула нечто похожее на ярость. Красные зрачки полыхали так, что создавалось ощущение, будто ещё чуть чуть и будет пожар.

— Дорогая, — с долей сарказма выплюнул он, а потом и вовсе закричал так, что уши заложило, — а может теперь мне объяснишь, что творится в твоей голове? В каком, Бездна подери, месте, я тебе изменяю? Да, даже монархи столько не воздерживаются, сколько я, пока тебя ждал!

Илария аж подскочила с места от неожиданности, отпрыгнув назад. Они находились в нескольких шагах друг от друга, но желание бежать и прятаться со всех ног, уже не виделось таким глупым. Вон, спрячется тихл в лесочке, пока Влад не придёт себя. Хотя, стоп… почему это Илария должна прятаться? Не она ведь рассказывала о связи истинности в первый день, а потом целовалась с другим. Тогда, почему на неё сейчас кричит?

— Илария, в чём дело?

— В чём дело? — почти срывалась она в истерику. — Вы прижимали постороннюю женщину к стене и собирались… Собирались сделать то, что должно происходить только между мужем и женой. А потом ещё и на меня повышаете голос.

Дракула сильней нахмурился, будто действительно не понимал к чему ведёт Илария, а после так искренне удивился и смотрел на неё уже по-другому. Хитро и довольно. Вон и огонь поутих во взгляде.

— А что должно происходить между мужем и женой? Объясни по подробнее, может я тоже пойму, — предвкушающе, словно зверь настигает добычу, приближался он.

— Ты был с этой… этой… Миридой в своей спальне, — напомнила ему Лари, незаметно для себя перейдя на ты, а Влад заметил и уже терзался от желания заключить нимфу в объятия и… сделать то, что должны делаеть только муж с женой. — Ты обнимал её и целовал в шею. Я видела это. Видела собственными глазами. И не нужно говорить, что между вами ничего не было. От правды не скроешься.

— Так ничего и не было, — вполне себе спокойно отвечал он. — Я ел, а это совсем другое. Это не измена, а вынужденная потребность.

И выглядел он настолько естественно, что она бы поверила, ведь на его губах тогда была кровь, но стоило вспомнить лицо Мериды… Происходящее ей точно приносило удовольствие, а его вряд-ли можно получить, когда твою плоть пронзают клыки.

— Не нужно делать из меня дуру. Пусть я и выросла изолированной ото всех, но не настолько, чтобы не понимать элементарных вещей. И если вы любите её, то… — слова давались ей с трудом. Больше не было криков, не было никаких эмоций, кроме подобия обрнчённости. И, Всевышний, лучше бы она злилась, — То женитесь на ней, а меня оставьте в покое.

— Лари, прекращай набивать свою голову всякими глупостями. Мне безразлична Мерида. Будь на её месте кто другой, я не обратил бы особого внимания. А женюсь я на тебе. Только на тебе. И делать то… что должно происходить только между мужем и женой, я буду только с тобой. Другой мне не надо.

— Вы ведь меня даже не любите.

Сердце норовило выскочить из груди в присутствия Влада. Оно помнило, как было хорошо в его объятиях, но вспомнив, что в объятиях Влада хорошо было не только им, перестало биться с такой учащённостью. Слабо… будто птица в клетке искало выхода, но последующие слова мужчины совсем лишили возможности летать. Последние крохи надежды также рассыпались в прах.

— Не люблю, — без колебаний подтвердил Дракула.

Наверно даже, если бы звёздное небо сейчас рухнуло на неё и придавило всей своей тяжестью к грешной земле, Иларии не было больно так, как после слов Влада.

— И не смотри на меня так, — продолжал добивать холодом, а ей бы знать, как она сейчас на него смотрит… Впрочем… это уже не имеет значения, если шансов быть им вместе тоже нет.

Илария уже совсем отчаялась и не видела другого выхода, кроме как действительно искать способы избавиться от истинности. Какой толк быть вместе с тем, кто не испытывает к тебе никаких чувств? А если и есть, то не те, какие были нужны ей. Он не видел в ней возлюбленную. Только истинную. Пару, которую ему навязали не спросив разрешения. Будь на её месте другая, он бы и не обратил на неё внимания. В то время как Лари не видела себя без него.

Она старалась настроить себя на мысли, что ей придётся забыть. Отпустить его, но была готова разрыдаться, потому что знала. Не получится. Без него ничего уже не получится. Только с Владом она ощущала себя полноценной. С ним она чувствовала себя на своём месте, но вновь же… всё было односторонним. Не было взаимности. Была только боль причинённая ей с его стороны.

Но Дракуле видимо этого было мало. Он сократил расстояние между ними ещё больше, минуя зверей, которых вновь заставил застыть, но Илария не видела этого. Как под гипнозом она видела только его… Его широкую фигуру и пронзительные глаза, взволновавшие с первых секунд. Тепло исходящее от тела мужчины застилало собой разум, как тогда, когда она доверилась ему. И была готова довериться сейчас. Хотела забыть всё и просто быть вместе. А после пришло осознание. Это притяжение истинных так действовало на неё. Оно сбивало с толку и только напоминание о поступке Влада помогало не расплыться лужицей у мужских ног. Но сколько она ещё сумеет так продержаться?

Надо было бежать. Спасать себя пока не поздно. И она бы поступила так прямо сейчас. Но последующие слова произнесённые Владом совсем выбили её.

— Я не знаю, что такое любовь, — со всей серьёзностью и безразличием признался Влад, не позволяя ей опустить взора. — Отец избивал меня почти с младенчества. Вливал тёмную магию, чтобы я стал ручным зверьком, который будет убивать по его первому зову. Проводил надо мной опыты, требовал послушания, приводил разных мелких зверей и говорил убить, а если не слушался снова начинал бить. И так до тех пор пока я не убил его самого. Это было моё первое в жизни убийство. Мне тогда только исполнилось десять лет.

Он прервал свой рассказ также резко, как и начал. Влад дал ей время переварить полученную информацию и ожидал реакции на неё. Хотел посмотреть, как Илария примет историю его жизни.

Похвалы от неё, конечно, не ждал и сам собой не гордился, но раз решил исправлять последствия своей ошибки, то следовало начинать с доверия. А откровенная история жизни стало бы ключевым началом.