— В таком случае, еще раз примите мою самую искреннюю благодарность! — широко улыбнулся я.

— Моя мана — ваша мана, — ответила Тереза.

Что-то в ее тоне заставило меня мимолетно насторожиться.

«Нет, нет, все нормально!» — немедленно заверила меня Оши. Тоже будто бы с какой-то странной интонацией. Вот же я себя накрутил: на пустом месте подвох мерещится!

До обеда оставалось еще около получаса, и я решил пока по-быстрому смотаться к лазарету, посмотреть, не ушла ли от Светки комиссия. Можно было, конечно, попросить об этом Оши, но, выйдя от фон Ливен, духа я сразу отпустил восвояси, а второй раз клянчить ее у Маши показалось мне неудобным.

Да и почему бы не прогуляться, раз время есть? Тем более, что и проблема с курсовой так удачно разрешилась!

Я уже почти стоял на пороге лечебницы, когда со стороны строений полигона послышался какой-то шум. Я обернулся: по снежной целине, напрямик, не ища тропы, в мою сторону бежал Ясухару — в одном кителе, без шинели и шапки. На руках японец держал что-то большое, черное и обвисшее — и каким-то образом, даже толком не разглядев ношу Тоётоми, я понял, что это Златка. Вернее, тело Златки — не то спящей, не то потерявшей сознание, а может, даже…

Как пришпоренный, сорвавшись с места, я со всех ног бросился навстречу японцу. Подбежав, неуклюже попытался помочь, но подстроиться толком не сумел — делить ответственность за возлюбленную Ясухару явно не собирался.

На глаза мне попался отчетливый кровавый след, оставляемый за собой на снегу Тоётоми.

— Что случилось?! — недоуменно выдохнул я.

— Голем! — не сбавляя шага, прохрипел японец. — Он внезапно напал на Златку!

— Твоего ж духа! Она… жива? — ахнул я.

— Пока да…

Мы взбежали на крыльцо.

в которой меня держат в прихожей

— Снова вы?! — как из-под земли выросла у нас на пути разъяренная Лариса Георгиевна. — Я же ясно сказала… — оборвав фразу на полуслове, она вытаращила глаза на тело Златки, безвольно висящее на руках Тоётоми. — Кто это ее так? — совсем иным тоном выговорила целительница.

— Голем, — коротко сообщил японец.

— Что ни день, то новости… — из коридора — должно быть, по призыву Ларисы Георгиевны — стремительно подлетели закрепленные на метле узкие носилки. — Кладите девицу сюда, — распорядилась она, кивнув на их парусиновое ложе.

Ясухару сделал, как велела целительница.

— Ждите тут! — бросила та и вслед за умчавшимися носилками быстрым шагом покинула прихожую.

Несмотря на недвусмысленный приказ, Тоётоми дернулся было вдогонку, однако путь ему преградила захлопнувшаяся внутренняя дверь. Кажется, японец был готов снести ее в запале магией, но, проворно подскочив, я цепко ухватил его за кисть, не позволив пальцам сложиться в боевую комбинацию.

— Остынь! — проговорил затем, заглянув в пылающие глаза товарищу. — Там ты ей ничем не поможешь — только мешаться будешь. Что мог, ты уже сделал!

— Уфф… — из Ясухару словно воздух выпустили. — Да, сэнсэй, ты прав, — пробормотал он, самую малость отступая от двери.

По-быстрому оглядевшись, я нашел глазами скамью у стены и потянул к ней Тоётоми. Японец покорно позволил себя на нее усадить. Я расстегнул шинель — в помещении было весьма тепло — и опустился рядом. Заметил на полу дорожку бурых пятнышек от капель крови Златки — и, поведя пальцами, почти машинально зловещие следы удалил.

— Как все произошло? — спросил после, пристраивая на коленях каракулевую шапку.

— Мы потренироваться зашли, — тихо проговорил Ясухару, в свою очередь стирая магией кровавые потеки с собственных рукавов. — На днях я показал Златке один хитрый удар, и ей вздумалось его отработать. Я встал со щитом, а она принялась бить. Но там вся суть — что вводишь противника в заблуждение, а как она меня обманет — я же ее чувствую, как себя…

— Погоди, — перебил его я, нахмурившись. — Та ваша связь — она же разрушилась! Или это ты фигурально выражаясь?

— Какое там фигурально! — буркнул Тоётоми. — Связь начала восстанавливаться — буквально на днях. Правда, несколько в урезанном виде. И, кажется, пока она не двусторонняя — по крайней мере, Златка мне ничего не говорила, и я не замечаю в ней подобных изменений. Сам я ей также еще не рассказал…

— Значит, и у вас тоже… — покачал головой я.

— Тоже? А у кого еще?

— У Машки с Оши.

— В самом деле? — удивился японец. — Муравьева срастается с фамильяром и снова становится метисом?

— Вроде как, не совсем. Там тоже, как ты выразился, «в урезанном виде»…

— Надо же! Я думал, только со мной так… Потому что, как подозреваю, подсознательно желал восстановления сей связи — правда, и боялся тоже. А получается, эффект от той турецкой астральной бомбы в принципе обратим…

— Наверное… — кивнул я, и вдруг осекся, обмерев: то есть что же, Светкино клеймо, значит, тоже может вернуться?! Только не это! С другой стороны, с Каратовой пока все ровно наоборот: пришла, вон, в себя… Если эффект проявляется «в урезанном виде» — может, типа, это он так и сработал, во благо? Хорошо бы!.. Но с моим цыганским счастьем… Как-то это все стремно, честно говоря!

Отвлекшись на свои шальные мысли, я даже не сразу заметил, что Ясухару продолжил прерванный было рассказ:

— …сообразил, что нужно от нее отключиться. Сие можно сделать, я уже пробовал, но требует усилий — и маны. Ну и заблокировал связь — и тут же, как по заказу, пропустил тот обманный удар. Полетел кувырком — аж до самой стены зала. Лежу там, любуюсь фейерверком перед потемневшим взором, и тут вдруг задаюсь вопросом: а Златка-то где? Должна была уж давно подбежать, начать тормошить, может, даже извиняться… Так-то не за что, но обычная ее реакция была бы именно такой. Странно, думаю. Кое-как разлепляю веки, приподнимаюсь: а ее голем терзает. Откуда взялся — дух его знает, должно быть, ворвался в зал, пока я у стены отдыхал. Ну, я, понятно, вскакиваю — и к ним. Еще на бегу ударил кукишем, метя в глиняную башку, но то ли промахнулся, то ли этому идолищу такое нипочем. А Златка уже едва жива, из последних сил держится — блокировка соскочила, и я снова ее чувствовал. Подлетаю, призываю катану — и в прыжке сношу голему голову. Самое удивительное, что тот на меня до последнего — ноль внимания, будто в целом мире его только Златка и интересовала… Ну, я ее хватаю — и в лазарет. Ну а дальше ты уже сам видел…

— Очень странная история, — задумчиво покачал я головой.

— Еще бы не странная, — согласился Тоётоми. — Кто-то ж должен был сего голема запрограммировать! Причем, натравив именно на Златку!

— Зачем? — само собой вырвалось у меня.

— Меня спрашиваешь?

В этот момент к нам вернулась Лариса Георгиевна.

— Ну?! — дружно вскочили мы со скамьи ей навстречу.

— Полагаю, жить барышня будет, — сухо сообщила целительница. — Но травмы там серьезные — с големами вообще шутки плохи. Придется ей минимум недельку погостить у нас — а там видно станет.

— Можно к ней? — тут же спросил японец.

— Она в забытьи, — заметила Лариса Георгиевна.

— Не важно!

Целительница неуверенно оглянулась на дверь, из-за которой только что пришла, затем покосилась в сторону другого коридора, ведшего, как я знал, к Светкиной палате.

— Если только на полминутки, зашли и сразу вышли, — смилостивилась она, из чего я сделал неутешительный вывод, что дела Златкины и впрямь обстоят из рук вон плохо. — Только шинель снимите, — потребовала Лариса Георгиевна у меня — Ясухару свою, должно быть, забыл на полигоне. — И халаты наденьте!.. И руки вымойте!

— Да, конечно, — поспешно кивнул я — местные порядки были мне не в новинку.