«Где вы?» — быстро спросил я у духа.

«Похоже… Уже наполовину в Пустоте… — пришел тихий, сбивчивый ответ. — Ничто более не удерживает меня… Но если бы я мог вернуться к вам… Если бы вы согласились меня принять… На любых условиях…»

«Конечно! — не задумываясь, воскликнул я. — Возвращайтесь! Что я должен для этого сделать?»

«Достаточно вашего согласия…»

«Говорю же: я согласен!»

«Благодарю, сударь, я понял, — голос духа заметно окреп. Мгновение — и на плече моей шинели, поверх красного кадетского погона появился разлапистый золотой эполет. — И вот я снова с вами!» — бодро доложил «паук».

«Я рад», — искренне заметил я.

«А уж я-то как рад, сударь!»

Мне хотелось очень о многом расспросить новоприобретенного фамильяра, но, рассудив, что возможность для этого у меня еще будет, я шагнул к Каратовой. Дрогнувшим голосом выговорил:

— Света, встань со снега, замерзнешь!

Девушка и бровью не повела.

Тогда, взяв за холодную четырехпалую руку, я попросту потянул ее вверх, выдернув из сугроба. Каратова не воспротивилась, но и помочь не попыталась. Правда, оказавшись-таки на ногах, продолжила стоять уже без моей поддержки.

В лунном свете штрихи холопской печати у нее на лбу казались намалеванными черной сажей — проведи пальцем, и сотрутся без следа…

Я и впрямь провел. Палец провалился в глубокую шершавую борозду шрама. Клеймо осталось клеймом…

Проклятье! Почему оно вообще сохранилось — после смерти Терезы?! Астральной связи же больше нет!

Машинально обернувшись, я посмотрел туда, где золотой дракон испепелил фон Ливен: прах молодой баронессы был уже почти развеян то и дело налетавшим на склон равнодушным ветром.

Хозяйка холопа ушла в Пустоту, но свободы тот так и не обрел…

«Если мне будет дозволено высказаться, сударь…» — подал голос Фу.

«Ну?»

«Смерть хозяина отнюдь не разрывает подобных астральных уз. Холоп считается имуществом и в сем качестве переходит к наследникам погибшего владельца…»

«Варварство какое-то!» — бросил я.

«Таков закон — и не только писаный: по сим правилам существует сам астрал».

«И кто теперь хозяин Светы?» — угрюмо поинтересовался я.

«Полагаю, кто-то из ближайших родственников покойной молодой баронессы. Ежели при жизни она не потрудилась составить завещание, вероятно — ее родители».

«А Свету можно у них… ну, купить?»

«Почему бы и нет, сударь? Вопрос цены».

— Я тебя выкуплю! — горячо пообещал я Каратовой. — Выкуплю, освобожу от клейма и помогу снова обрести себя!

Светка, понятно, не ответила. Зато вдруг напомнила о себе Муравьева, успевшая не только встать, но и подняться по каменным ступеням к сохранившейся колонне.

— Ого! Смотри, что здесь! — крикнула мне оттуда Маша.

Я повернулся к ней: девушка указывала на какие-то серебристые обломки, валявшиеся на лестнице — там, где исчез в пасти старшего собрата Тао-Фан.

— Что это? — без особого интереса осведомился я.

— Чешуйки драконьей брони! — восторженно сообщила Муравьева.

— Наверное, Князь напоследок потерял, — пожал я плечами.

— Ты не понял! Это Слепки! Очень мощные!

Я пригляделся — теперь вложив в дело несколько мерлинов маны: Мáшина находка и впрямь представляла собой пару Слепков духа. Ничего удивительного, собственно — если чешуйки действительно обронил Тао-Фан. Что же касается их силы…

— Что касается их силы, то мало что в подлунном мире способно сравниться с Княжьим Слепком! — послышался с деревянной лестницы незнакомый голос.

Я поднял глаза еще выше: в дверях пожираемого пожаром домика стоял пожилой бритоголовый китаец в оранжевом одеянии монаха. Языки пламени вились совсем рядом с ним и временами, кажется, даже лизали локти или плечи, но незнакомец не обращал на них никакого внимания.

— Кто вы? — спросила Муравьева, торопливо шагая вперед и вставая так, чтобы оказаться между монахом и чешуйками на ступенях.

— Мое имя Дэн Нианзу, — представился китаец. — После гибели настоятеля сего монастыря, мудрейшего из мудрейших Ши Шэнли, я смиренно принял на себя бремя управления обителью.

— Прежний настоятель погиб? — зачем-то переспросила Маша.

— Многие сегодня погибли, пытаясь остановить мятежного Вана — беглого Князя духов, — кивнул китаец. — Мне же было велено схорониться и выжить — дабы сберечь монастырь. Ибо пока на горе Суншань остается хотя бы один монах, жив и Северный Шаолинь.

Хм… Северный? То есть все-таки существует и Южный? Впрочем, дух с ними обоими!

— Итак, о ваших Слепках… — продолжил тем временем Дэн Нианзу.

— То есть вы подтверждаете, что они наши? — ловя на слове, не слишком учтиво перебила его Муравьева — похоже, до этого она опасалась, что монах находку постарается у нее отобрать. Было бы, блин, из-за чего переживать!

— Согласно обычаю, Слепок принадлежит тому, кто первым его нашел, — сообщил нам китаец. — Будь сие заурядные заготовки для артефактов — обе теперь принадлежали бы вам, сударыня. Но присвоить два Княжьих Слепка разом человеку не под силу — только монастырю. Посему… — Дэн Нианзу выдержал короткую паузу, и я успел подумать, что сейчас он скажет: второй, мол, причитается ему, но монах рассудил иначе: — Посему один Слепок — ваш, сударыня, а другой — молодого князя, — кивнул он на меня.

— Получается, мы можем их забрать? — задала вопрос Маша.

О, духи! Дались ей эти чешуйки!

— А вот сие предлагаю обсудить, — заявил китаец. Так я и знал, что не все тут так просто! — Безусловно, вы можете забрать по Слепку — обычай нерушим, — продолжил он. — Вопрос лишь в том, куда вы с ними направитесь. Назад в тюремную яму?

Так, ему и это известно…

— Мандарины всяко не выпустят вас за пределы Поднебесной с Княжьими слепками, — продолжил Дэн Нианзу. — Найдут повод — и конфискуют. Безвозмездно, разумеется. А я бы мог выкупить их у вас в пользу монастыря. А в качестве бонуса — помочь покинуть Китай, минуя официальные порталы.

— Разве такое возможно? — спросил я.

— У настоятеля Шаолиньского монастыря есть некоторые… привилегии, — улыбнулся китаец.

— И сколько вы нам дадите за Слепки? — поинтересовалась между тем Муравьева.

— Скажем, тридцать тысяч юаней — за оба, — прикинув, предложил монах. — На ваши деньги сие составит одиннадцать миллионов серебряных рублей. Или, соответственно, миллион и сто тысяч золотых империалов.

Сколько?!

— Идет! — быстро заявила Маша. — Мы же согласны? — вспомнив, что хозяев у Слепков не один, а два, обернулась она ко мне. — Одиннадцать миллионов рублей! — приняв мое молчание за сомнения, тут же принялась убеждать меня Муравьева. — Это же безумные деньги! Плюс дорога домой…

— Погоди, а как же Златка и Тоётоми? — напомнил я ей.

— Духи Америки, о них я не подумала, — осекшись, призналась Маша. — И еще же Змаевич…

— Давайте так, — в свою очередь предложил я монаху. — Деньги — деньгами, но домой вы отправите не только нас — меня, Марию и Светлану, — указал я на Каратову, — но и троих наших друзей, оставшихся в яме: господина Ясухару, госпожу Змаевич и… и еще одну девушку, путешествующую под именем Иванка Иванова. Вам такое под силу — при ваших привилегиях?

— Разумеется, — степенно кивнул монах. — Но потребуются расходы. Я готов выполнить сие ваше условие, но тогда мое предложение сократится до миллиона империалов.

— Я согласен, — не задумываясь, выпалил я.

— Я тоже! — с готовностью вторила мне Муравьева.

— В таком случае, Ключ свидетель: мы договорились, — вознеся руки к темным небесам, торжественным тоном заявил Дэн Нианзу.

Луна молча приняла его слова к сведению.

в которой принимаются непростые решения

— Рискованно!.. — заявила Муравьева.

— Получилось однажды — получится и теперь! — упрямо мотнул головой я.