Самолет должен был отправиться из аэропорта Элленикон в девять часов утра. Это был «хоукер сиддели», и, к удивлению Кэтрин, она была единственным пассажиром. Летчик, грек средних лет с приятным лицом, которого звали Пантелис, убедился, что Кэтрин надежно привязана и что ей удобно.

— Взлетаем через несколько минут, — сказал он.

— Спасибо.

Кэтрин проследила, как он прошел в кабину, где его ждал второй пилот, и сердце ее забилось быстрее. «На этом самолете летал Ларри. Может быть, Ноэлли Пейдж сидела в том же кресле?» Внезапно Кэтрин показалось, что она сейчас потеряет сознание. Она закрыла глаза и глубоко вздохнула. «Все кончено, — подумала она. — Демирис прав. Все в прошлом, и ничего нельзя изменить.»

Она услышала рев двигателей и открыла глаза. Самолет набирал высоту, направляясь в Лондон. «Как часто Ларри туда летал? Ларри…» Она была потрясена тем смешанным чувством, которое вызвало в ней его имя. И воспоминаниями. Прекрасными и ужасными.

Шел 1940 год. Через год Америка вступит в войну. Она только что окончила Северо-западный университет и из Чикаго перебралась в Вашингтон, где начала работать.

Как— то соседка по комнате сообщила: «Знаешь, я слышала, что есть работа, которая может тебя заинтересовать. Одна девушка сказала, что она увольняется, хочет вернуться в Техас. Она работает у Билла Фрейзера. Она занимается связями с общественностью в госдепартаменте. Я вчера только об этом услышала, так что, если ты туда сразу пойдешь, ты опередишь других девушек».

Кэтрин немедленно помчалась туда и обнаружила в приемной у Фрейзера десятки претенденток на эту должность. «У меня нет ни малейшего шанса», подумала она. В этот момент дверь кабинета открылась и на пороге возник Уильям Фрейзер, высокий, симпатичный блондин с копной вьющихся волос, тронутых сединой на висках, пронзительными синими глазами и довольно массивной челюстью.

Он обратился к секретарше:

— Мне нужен экземпляр «Лайфа». Номер трехили четырехнедельной давности. С портретом Сталина на обложке.

— Я закажу, мистер Фрейзер, — ответила секретарша.

— Салли, я сейчас говорю по телефону с сенатором Барахоном и хочу прочитать ему абзац из этого номера. Так что в твоем распоряжении две минуты. — Он вернулся в кабинет и закрыл за собой дверь.

Претендентки посмотрели друг на друга и пожали плечами.

Кэтрин стояла и напряженно думала. Потом повернулась и выскочила из офиса, успев услышать, как одна из женщин сказала: «Превосходно. Одной меньше.»

Через три минуты Кэтрин вернулсь с экземпляром старого «Лайфа» с портретом Сталина на обложке и подала его секретарше. Через пять минут Кэтрин пригласили в кабинет мистера Фрейзера.

— Салли сказала, вы принесли номер «Лайфа»?

— Да, сэр.

— Не думаю, чтобы у вас случайно оказался в сумке номер журнала трехнедельной давности.

— Нет, сэр.

— Как же вы умудрились так быстро его найти?

— Пошла в парикмахерскую. В парикмахерских и еще у зубных врачей в приемных всегда лежат старые журналы.

— Вы всегда так хорошо соображаете?

— Нет, сер.

— Ничего, мы это выясним, — сказал Уильям Фрейзер.

Так она нашла работу.

Кэтрин нравилось работать у Фрейзера. Он был богатым и общительным холостяком, который, казалось, знал всех в Вашингтоне. Журнал «Тайм» называл его «самым завидным холостяком года».

Через шесть месяцев после того, как она начала работать у Уильям Фрейзера, они полюбили друг друга.

Когда он привел Кэтрин к себе в спальню, она сказала:

— Мне нужно тебе кое-что сказать. Я — девственница.

Фрейзер в изумлении покачал головой:

— Невероятно. Это же надо, связаться с единственной девственницей в Вашингтоне!

Однажды Уильям Фрейзер сказал ей:

— Нас попросили проследить за съемками фильма о наборе в ВВС, что снимается в Голливуде. Займись этим, пока я смотаюсь в Лондон.

— Я? Билл, я даже пленку в фотоаппарат вставить не умею. Что я понимаю в съемках учебного фильма?

Фрейзер усмехнулся:

— Не меньше других. Не волнуйся. У них есть директор, его зовут Аллан Бенджамин. Они там собираются актеров снимать.

— Почему?

— Наверное, им кажется, что солдаты недостаточно убедительны в роли солдат.

— Действительно, похоже на армию.

И Кэтрин вылетела в Голливуд, чтобы руководить съемками учебного фильма.

Съемочная площадка была забита массовкой. Военная форма на многих плохо сидела.

— Извините, — обратилась Кэтрин к проходящему мимо человеку. — Где мне найти мистера Аллана Бенджамина?

— Маленького капрала? — он показал рукой: — Вон он.

Кэтрин повернулась и увидела невысокого, хрупкого человека в военной форме с нашивками капрала. Он орал на человека в форме генерала.

— Насрать мне на то, что сказал директор. У меня до хрена генералов. Мне рядовые нужны. — Он в отчаянии воздел руки к небу. — Все хотят быть начальниками, никто не хочет быть индейцем.

— Извините, — вмешалась Кэтрин. — Я — Кэтрин Александер.

— Слава богу! — воскликнул маленький человек. — Беритесь за дело. Я вообще не знаю, что здесь делаю. Я редактировал коммерческий мебельный журнал в Диаборне за 35 тысяч долларов в год, когда меня забрали в войска связи и послали писать сценарии учебных фильмов. Что я понимаю в режиссуре? Так что, делайте что хотите. — Он повернулся и поспешил к выходу, оставив Кэтрин в одиночестве.

К ней подошел худой, седой мужчина в свитере и насмешливо улыбнулся: — Помощь не требуется?

— Требуется чудо, — ответила Кэтрин. — Я тут главная, но не имею представления, что от меня требуется.

Он усмехнулся:

— Добро пожаловать в Голливуд. Я — Том О'Брайн, помощник режиссера.

— Считаете, что здесь можно что-то сделать?

Она заметила, что он едва сдержал улыбку:

— Можно попытаться. Я сделал шесть картин с Вилли Уайлером. Все не так плохо, как кажется. Просто требуется организующее начало. А так, сценарий есть, декорации построены.

Кэтрин оглядела съемочную площадку.

— На некоторых форма сидит ужасно. Давайте попытаемся что-то поправить.

О'Брайн одобрительно кивнул:

— Правильно.

Кэтрин и О'Брайн подошли к членам массовки. Гвалт на огромной съемочной площадке стоял оглушительный.

— Потише, парни, — крикнул О'Брайн. — Знакомьтесь, это мисс Александер. Она здесь будет за главную.

— Пожалуйста, — сказала Кэтрин, — постройтесь, чтобы можно было на вас посмотреть.

О'Брайн кое-как построил массовку. Кэтрин услышала смех и голоса и в раздражении повернулась. Один из мужчин в форме, стоящий скраю, не обращая на нее никакого внимания, болтал с хихикающими девицами, ловившими каждое его слово. Поведение мужчины разозлило Кэтрин.

— Извините, не желаете ли присоединиться к остальным?

Он повернулся и лениво спросил:

— Вы ко мне обращаетесь?

— Да. Нам хотелось бы начать работать.

Он был потрясающе хорош собой — высокого роста, стройный, с сине-черными волосами и бешеными темными глазами. Форма сидела на нем как влитая. На плечах виднелись капитанские нашивки, а грудь украшало яркое разноцветье лент. Кэтрин не могла отвести от них взгляда.

— Эти медали…

— Что, босс, впечатляет? — У него был низкий, насмешливый голос.

— Снимите их.

— Почему? Хотел слегка раскрасить фильм.

— Вы забыли об одном. Сегодня Америка не воюет. Все подумают, что вы заработали их на ярмарке.

— Вы правы, — согласился он, присмирев. — Я об этом не подумал. Я сниму часть.

— Снимите все, — резко сказала Кэтрин.

После утренних съемок, во время обеда он подошел к ее столику:

— Ну как я сегодня утром? Достаточно был убедителен?

Его манеры действовали ей на нервы.

— Вам нравится носить форму и заигрывать с девочками. А пойти в армию вы не думали?

Он оказался безмерно удивленным: