Сэл Приззи покачал головой.

— Мне что-то не нравится. Я в этом старье ни черта не смыслю.

— А тебе и не надо. Виктор — один из лучших специалистов в мире. -Тони подошел к одной из витрин и показал на мраморную голову. — Виктор, сколько это стоит?

Виктор Коронцис сглотнул:

— Это голова богини, 14-й век до нашей эры. Любой коллекционер с радостью заплатит за нее два-три миллиона долларов. — Ну вот, видишь? — повернулся Риццоли к Сэлу Приззи. — Что я тебе говорил?

Приззи нахмурился:

— Не знаю. А долго ждать?

— Ты получишь двойную суму самое большее через месяц.

Приззи немного подумал и кивнул:

— Ладно, но если мне придется ждать месяц, я хочу больше, скажем, на две сотни тысяч долларов. Тони Риццоли посмотрел на Виктора Коронциса, который энергично кивал головой.

— Идет, — сказал Риццоли. — Договорились.

Сэл Приззи подошел к маленькому куратору:

— Даю тебе тридцать дней. Не заплатишь — считай, что тебе каюк. Ясно? Коронцис проглотил комок в горле:

— Да, сэр.

— Помни… Тридцать дней.

Приззи посмотрел на Тони Риццоли внимательным тяжелым взглядом:

— Что-то ты мне не по душе.

Он повернулся и вышел. Они молча проводили его глазами…

Коронцис упал в кресло, вытирая пот со лба.

— Боже мой, — сказал он. — Я думал, он меня прикончит. Вы считаете, мы сможем достать ему деньги за тридцать дней?

— Без проблем, — пообещал Риццоли. — Тебе только нужно взять одну из этих штук и взамен поставить копию.

— А как вы вывезете ее из страны? Вас же посадят, если поймают.

— Знаю, — твердо сказал Риццоли. — Но я пойду на этот риск. Я должен сделать это для тебя, Виктор.

Через час Тони Риццоли, Сэл Приззи, Отто Дэлтон, Перри Бреслаур и Марвин Сеймор выпивали в номере Дэлтона.

— Прошло как по маслу, — хвастался Риццоли. — Поганец обоссался со страху.

Сэл Приззи усмехнулся:

— Нагнал я на него страху, верно?

— Ты и меня напугал, — сказал Риццоли. — Тебе бы, мать твою, в актеры податься.

— Ну и что сейчас? — спросил Марвин Сеймор.

— Мы договорились, — ответил Тони Риццоли, — что он передаст мне кое-что из старья. Я вывезу это из Греции и продам. Деньги поделим.

— Блеск, — сказал Перри Бреслаур. — Мне нравится.

«Теперь у меня будет постоянная кормушка, — подумал Риццоли. — Стоит Коронцису раз украсть — все, попался. Пути назад нет. Я заставлю его обчистить весь проклятый музей».

— Как ты собираешься вывозить вещи из страны? — спросил Марвин Сеймор.

— Придумаю что-нибудь, — сказал Риццоли. — Обязательно придумаю.

Он должен был придумать. И как можно быстрее. Альфредо Манкузо и Джино Лавери ждать не любят.

Экстренное заседание состоялось в полицейском участке на улице Стадиоу. На нем присутствовали шеф полиции Дмитрий, инспектор Тиноу, инспектор Николино, Уолт Келли, американский агент, и еще с полдюжины детективов. По сравнению с предыдущим вечером настроение у собравшихся было совсем другое.

Говорил инспектор Николино:

— Теперь у нас есть все основания считать, что ваша информация, мистер Келли, была достоверной. Из наших источников мы узнали, что Тони Риццоли пытается найти способ переправить большую партию героина из Афин. Мы уже начали искать склад, где он мог бы его хранить до поры до времени. — Вы установили слежку за Риццоли?

— Сегодня утром мы увеличили число наших людей до десяти, — ответил шеф полиции.

Уолт Келли тяжело вздохнул:

— Молитесь Богу, чтобы вы не опоздали.

Хотя инспектор Николино и поручил двум группам своих людей следить за Тони Риццоли, он недооценил его. К полудню Риццоли почувствовал за собой хвост. Когда бы Тони не выходил из гостиницы, в которой он проживал, за ним тут же увязывался кто-нибудь, другие же маячили в отдалении. Риццоли понял, что имеет дело с профессионалами, и это ему понравилось. Значит, с ним считаются.

Теперь надо было вывезти из Афин не только героин, но и бесценную антикварную вещь. «У меня на шее Альфредо Манкузо и Джино Лавери, и полиции кругом как тараканов. Мне нужно побыстрее кого-нибудь найти». Единственное имя, которое сразу пришло ему в голову, было имя судовладельца из Рима, правда, весьма незначительного, — Иво Бругги. Риццоли и раньше приходилось иметь с ним дело. Вряд ли что из этого выйдет, но попробовать стоило.

Риццоли был уверен, что телефон в его номере прослушивается. «Как-то надо устроиться, чтобы мне могли звонить в гостиницу». Он долго раздумывал над этой проблемой. Наконец встал, подошел к двери напротив и постучал. Дверь открыл пожилой человек с грустным лицом.

— В чем дело?

Риццоли призвал на помощь все свое обаяние.

— Извините, — сказал он. — Так жаль, что приходится вас беспокоить. Я ваш сосед, живу в номере напротив. Не позволите ли мне зайти на минутку поговорить?

Человек с подозрением разглядывал его:

— Сперва покажи мне, как ты открываешь дверь своей комнаты.

Тони улыбнулся:

— Разумеется. — Он подошел к своей двери, достал ключ и открыл ее.

Человек кивнул:

— Ладно. Заходи.

Тони Риццоли закрыл свою дверь и направился в комнату соседа.

— Чего надо?

— У меня сугубо личное дело. Так неудобно вас беспокоить, но… Ну, по правде говоря, я сейчас развожусь с женой, и она устроила за мной слежку. — Он с отвращением покачал головой. — Она даже поставила в мой телефон подслушивающее устройство.

— Бабы! — проворчал сосед. — Чтоб из всех черт побрал. Я со своей развелся в прошлом году. А надо было десять лет назад.

— Да что вы? Короче, я подумал, может, вы будете так добры и позволите мне дать ваш телефон парочке друзей, чтобы они могли мне сюда позвонить. Обещаю, часто они звонить не будут.

Человек начал было отрицательно качать головой:

— Не хочу, чтобы меня беспокоили…

Риццоли вытащил из кармана стодолларовую бумажку.

— Это вам за беспокойство.

Человек облизнул губы.

— А, тогда ладно, — сказал он. — Думаю, тут ничего страшного нет. Рад буду выручить товарища по несчастью.

— Очень мило с вашей стороны. Постучите мне в дверь, если мне позвонят. Я чаще всего дома.

— Договорились.

На следующий день рано утром Риццоли пошел на телефонную станцию, чтобы позвонить Иво Бругги. Он набрал номер оператора и заказал разговор с Римом.

— Signor Bruggi, per piacere.

— Non ce in casa.

— Quando arrivera?

— Non lo so.

— Gli dica, per favore, di chiamare il signor Rizzoli.

Риццоли назвал свой номер коммутатора гостиницы и своего соседа. Потом вернулся в гостиницу. Как же он ненавидел это свое обиталище. Кто-то однажды сказал ему, что по-гречески гостиница называется xenodochion, что буквально означает «помещение для незнакомых людей». «Куда больше похоже на тюрьму, мать твою…» — подумал Риццоли. Вокруг была уродливая мебель: старый зеленый диван, два подержанных столика с настольными лампами, небольшой письменный стол с настольной лампой и кровать, изобретение Торквемады.

Следующие два дня Тони Риццоли просидел в своей комнате, ожидая стука в дверь. За едой посылал коридорного. Никаких звонков. «Куда, черт побери, подевался Иво Бругги?»

— Риццоли отсиживается в гостинице. Двое суток никуда не выходит, докладывали инспектору Николино и Уолту Келли сыщики, следившие за Тони.

— Уверены, что он там?

— Да, сэр. Горничная видит его по утрам и вечерам, когда убирает в номере.

— Как насчет телефонных звонков?

— Ни одного. Что нам теперь делать?

— Продолжайте наблюдение. Рано или поздно он что-нибудь предпримет. Проверьте, работает ли подслушивающее устройство.

На следующий день в комнате Риццоли зазвонил телефон. «Дерьмо!» Бругги не должен был звонить ему в эту комнату. Он велел этому идиоту звонить в комнату соседа. Нужно быть осторожным. Он снял трубку.