Посетили они и музеи и церкви на более отдаленных островах.

Задержались в Мурано, чтобы посмотреть, как выдувают стекло, и в Бурано, где жили мастерицы по плетению кружев. На такси съездили в Торселло и пообедали в ресторане «Локанда Киприани», расположенном в саду, полном цветов. Там Кэтрин вспомнила монастырский сад, в котором она была так одинока. Она взглянула через стол на столь милого ее сердцу Алана и сказала про себя: «Благодарю тебя, Господи!»

Главной торговой улицей была Мерсери, они нашли там роскошные магазины: «Рубелли», где торговали тканями, «Каселла», где продавали обувь, и «Джокондо Кассини», где предлагали антиквариат. Они обедали в «Квадри», «Эль Граспо де Уа» и в баре «У Гарри». Катались на гондолах и лодках меньшего размера — sandoli.

В пятницу, когда они уже собирались уезжать, началась гроза с сильным ливНем. Кэтрин и Алан бегом вернулись в гостиницу. Постояли у окна, глядя на дождь.

— Простите за дождь, миссис Гамильтон, — сказал Алан. — В проспекте обещали солнечную погоду.

Кэтрин улыбнулась:

— Какой дождь? Я так счастлива, дорогой!

Сверкали молнии, гремел гром. Раскаты грома напомнили Кэтрин о взрыве в котельной.

Она повернулась к Алану:

— По-моему, сегодня должны вынести приговор.

Он поколебался, прежде чем ответить:

— Да. Я не хотел тебе напоминать, потому что…

— Со мной все в порядке. Я хочу знать.

Он некоторое время смотрел на нее, потом кивнул:

— Хорошо.

Затем подошел к радиоприемнику в углу комнаты и включил его. Покрутил рукоятку, пока не нашел станцию Би-Би-Си, передававшую новости.

— …премьер-министр подал прошение об отставке. Премьер попытается сформировать новое правительство. — Приемник затрещал, и звук исчез.

— Эта чертова гроза, — заметил Алан.

Звук появился снова:

— В Афинах наконец закончился суд над Константином Демирисом. Несколько минут назад жюри вынесло приговор. К удивлению всех присутствующих, приговор…

Радио замолчало.

Кэтрин повернулась к Алану:

— Как ты думаешь, какой вынесли приговор?

Он обнял ее:

— Это зависит от того, веришь ли ты, что все всегда должно кончаться хорошо.

До суда над Константином Демирисом оставалось всего пять дней, когда дверь в его камеру открылась.

— К вам посетитель, — сказал тюремный надзиратель.

Константин Демирис поднял голову. До сих пор к нему никого, кроме адвоката, не пускали. Он постарался скрыть свое любопытство. Эти подонки обращались с ним как с обычным преступником. Но они не дождутся, чтобы он показал им, как его это задевает. Надзиратель привел его в маленькую комнату для свиданий:

— Сюда.

Демирис сделал шаг и остановился как вкопанный. В инвалидном кресле сидел скрюченный старик. Совершенно седой. На лице сплошняком красные и белые пятна от ожогов. Губы застыли в жутком подобии улыбки. Потребовалась минута, пока Демирис осознал, кто это. Лицо его посерело:

— Господи, спаси и помилуй!

— Да не призрак я, — сказал Наполеон Чотас. Он не говорил, а хрипел. — Входи Коста.

Демирис обрел наконец способность говорить:

— Пожар…

— Я выпрыгнул из окна и сломал себе позвоночник. Дворецкий увез меня еще до прибытия пожарных. Я не хотел, чтобы ты знал, что я жив. Слишком устал я с тобой бороться.

— Да, но ведь… тело нашли.

— Мой эконом.

Демирис упал в кресло.

— Я… рад, что ты жив, — сказал он неуверенно.

— Еще бы. Ведь я собираюсь спасти тебе жизнь.

Демирис недоверчиво посмотрел на него:

— В самом деле?

— Да. Я буду защищать тебя.

Демирис громко расхохотался.

— Брось, Леон. Знаешь меня столько лет и все считаешь за дурака? Почему ты думаешь, что я доверю тебе мою жизнь?

— Потому что, Коста, кроме меня, никто не сумеет тебя спасти.

Константин Демирис поднялся:

— Нет уж, спасибо. — Он повернулся и направился к двери.

— Я говорил со Спиросом Ламброу и убедил его показать, что он был с тобой в то время, когда его сестру убили.

Демирис замер и повернулся к адвокату:

— И почему же он согласился?

Чотас наклонился вперед:

— Потому что я доказал ему, что отнять у тебя богатство — месть куда более сладкая, чем отнять у тебя жизнь.

— Не понял.

— Я заверил Ламброу, что если он даст показания в твою пользу, ты отдашь ему все, чем владеешь. Твои суда, твои компании — все.

— Ты сошел с ума.

— Разве? Подумай хорошенько, Коста. Его показания могут спасти тебе жизнь. Разве твое богатство значит для тебя больше, чем жизнь?

Последовала длинная пауза. Демирис снова сел. Он недоверчиво рассматривал Чотаса:

— Ламброу согласен показать, что был со мной в то время, когда была убита Мелина?

— Правильно.

— А взамен он хочет…

— Все, что у тебя есть.

Демирис отрицательно покачал головой:

— Я должен сохранить…

— Все или ничего. Он хочет обобрать тебя до нитки. Видишь ли, это месть тебе.

Но у Демириса был еще вопрос:

— А ты, Леон, тебе-то какая выгода?

Губы Чотаса растянулись во что-то вроде усмешки:

— Я получу все.

— Не понимаю.

— Прежде чем предать «Греческую торговую корпорацию» Ламброу, ты переведешь весь свой капитал на счета новой компании, которая принадлежит мне.

Демирис не сводил с него глаз:

— Значит, Ламброу ничего не получит?

— Кто-то выигрывает, кто-то проигрывает.

— А Ламброу ничего не заподозрит?

— Я так поведу дело, что нет.

— Если ты собираешься надуть Ламброу, — сказал Демирис, — то откуда мне знать, что ты не надуешь меня?

— Милый Коста, все очень просто. Ты будешь защищен. Мы подпишем соглашение, где будет указано, что новая компания переходит мне только в случае твоего оправдания. Тебя признают виновным — я ничего не получаю.

Вот тут Демирис почувствовал настоящую заинтересованность. Он сидел и внимательно разглядывал калекуадвоката. «Может ли он проиграть процесс и выбросить на ветер сотни миллионов долларов, чтобы только поквитаться со мной? Нет. Не такой он дурак.»

— Хорошо, — сказал он медленно. — Я согласен.

— Прекрасно, — заметил Чотас. — Ты только что спас себе жизнь, Коста. «Я спас куда больше, — подумал Демирис. — У меня есть еще сотня миллионов долларов, спрятанная так, что никто не разыщет».

Со Спиросом Ламброу Чотасу пришлось куда сложнее. Поначалу тот чуть не вышвырнул Чотаса из офиса.

— Вы хотите, чтобы я дал показания и спас жизнь этому чудовищу? Убирайтесь отсюда ко всем чертям!

— Вы ведь хотите отомстить? — спросил Чотас.

— Да. И я отомщу.

— Так ли? Вы же знаете Косту. Для него деньги дороже жизни. Если его казнят, всем его страданиям придет конец за несколько минут. Но если вы сломаете его и заставите дожидаться без единого гроша, вы накажете его куда сильнее.

В том, что говорил адвокат, была своя правда. Демирис был самым жадным человеком, которого ему приходилось когда-либо встречать.

— Так вы говорите, он согласен отдать все мне?

— Абсолютно все. Флот, все компании, все, что у него есть.

Искушение было чересчур велико.

— Дайте мне подумать.

Ламброу наблюдал, как адвокат выезжает на коляске из кабинета. «Вот бедолага, — подумал он. — И зачем ему жить?»

В полночь Спирос Ламброу позвонил Наполеону Чотасу:

— Я принял решение. Считайте, что мы договорились.

Пресса была в ажиотаже: помимо того, что Константин Демирис предстанет передо судом за убийство своей жены, защищать его будет человек воскресший из мертвых, блестящий адвокат, специалист по уголовным делам, считавшийся погибшим при пожаре.

Суд проходил в том же зале, где когда-то судили Ларри Дугласа и Ноэлли Пейдж. Константин Демирис сидел на месте обвиняемого, а рядом с ним, в инвалидной коляске, Наполеон Чотас. Государство представлял следователь по особо важным делам Делма.