Среди ночи Кирка Рейнольдса разбудили крики. Он сел на диване, но поскольку крики не прекращались, он ринулся в спальню.

Кэтрин билась в постели, глаза ее были плотно закрыты.

— Нет, — кричала она. — Не надо! Не надо! Оставьте меня! Кирк опустился на колени, обнял ее, прижал к себе.

— Тихо, — прошептал он. — Все в порядке. Все в порядке.

Тело Кэтрин сотрясали рыдания, и он держал ее, пока она не успокоилась.

— Они… пытались меня утопить.

— Тебе все приснилось, — старался он ее успокоить. — Просто плохой сон.

Кэтрин открыла глаза и села. Тело ее била дрожь.

— Нет, это не сон. Так все и было. Они пытались меня убить.

Кирк с недоумением смотрел на нее:

— Кто пытался тебя убить?

— Мой… мой муж и его любовница.

Он покачал головой:

— Кэтрин, просто тебе приснился кошмарный сон, и…

— Я говорю правду. Они пытались разделаться со мной, и их за это казнили.

На лице Кирка отразилось недоверие:

— Кэтрин…

— Я тебе раньше не рассказывала, потому что… мне больно об этом вспоминать.

Внезапно он осознал, что она говорит вполне серьезно.

— Что случилось?

— Я не давала Ларри развода, а он… он любил другую женщину, вот они и решили меня убить.

Теперь Кирк был весь внимание:

— Когда это было?

— Год назад.

— А что с ними случилось?

— Их казнили.

Он поднял руку:

— Подожди. Ты хочешь сказать, что их казнили за попытку тебя убить?

— Да.

— Я не специалист по греческим законам, — сказал Рейнольдс, — но готов поспорить, что в Греции не приговаривают к высшей мере наказания за попытку убийства. Тут какая-то ошибка. У меня есть знакомый юрист в Афинах, государственный обвинитель. Позвоню ему утром и все выясню. Его зовут Питер Демонидес.

Когда Кирк проснулся, Кэтрин еще спала. Он тихонько оделся и вошел в спальню. Постоял, глядя на спящую Кэтрин. «Я так ее люблю. Надо выяснить, что же на самом деле случилось, и избавить ее от этих кошмаров».

Кирк Рейнольдс спустился в холл гостиницы и заказал разговор с Афинами.

— Я хотел бы поговорить лично с Питером Демонидесом, — сказал он телефонистке.

Его соединили через полчаса.

— Мистер Демонидес? С вами говорит Кирк Рейнольдс. Не уверен, помните ли вы меня…

— Разумеется. Вы работаете у Константина Демириса.

— Правильно.

— Чем могу быть вам полезен, мистер Рейнольдс?

— Извините, что беспокою. Я тут узнал кое-что весьма странное. Касательно греческих законов. — Я немного знаком с греческими законами, — весело сказал Демонидес. — Буду рад помочь.

— Есть ли закон, по которому можно приговорить к смертной казни за попытку убийства?

На другом конце провода долго молчали:

— Не могу ли я узнать, почему вас это интересует?

— Я знаком с женщиной, которую зовут Кэтрин Александер. Так вот она считает, что ее мужа и его любовницу казнили за попытку ее убить. Тут что-то не так. Понимаете?

— Разумеется. — Голос Демонидеса звучал проникновенно. — Понимаю, что вы имеете в виду. Где вы сейчас находитесь, мистер Рейнольдс?

— В отеле «Палац» в Сень-Морице.

— Я все проверю и перезвоню вам.

— Буду очень вам признателен. Дело в том, что у мисс Александер, как мне кажется, игра воображения. Вот я и хочу все выяснить и облегчить ей душу.

— Понимаю. Обещаю вам перезвонить. Воздух был чистым и звенящим, а красота окрестностей помогла Кэтрин забыть ее ночные видения.

Они позавтракали в деревне, и Кирк предложил:

— Давай пойдем на склон и превратим тебя в снежную бабу.

Он проводил Кэтрин на склон, где занимались с новичками, и нанял для нее инструктора.

Кэтрин надела лыжи и встала:

— Просто смешно. Если Бог считал, что мы именно так должны выглядеть, то нашими отцами должны были быть деревья.

— Что?

— Ничего, Кирк.

Инструктор улыбнулся:

— Не беспокойтесь. И оглянуться не успеете, как будете кататься не хуже профессионала, миссис Рейнольдс. Начнем со склона для новичков, где полегче.

— Ты сама удивишься, как быстро войдешь во вкус, — уверил ее Рейнольдс.

Он посмотрел на лыжный спуск вдалеке и повернулся к инструктору:

— А я сегодня попробую склон Фуоркла Грища.

— Звучит превосходно, — сказала Кэтрин.

Ни тени улыбки.

— Так называется лыжный спуск, дорогая.

— О! — Кэтрин постеснялась признаться, что она пошутила. «Не надо мне этого делать при нем», — подумала она.

— Грища довольно крут, — заметил инструктор. — Лучше начать с Корвиглия Стэндард Маргунс, чтоб разогреться, мистер Рейнольдс.

— Неплохая мысль. Я так и сделаю. Кэтрин, встретимся в гостинице и пойдем обедать.

— Договорились.

Рейнольдс помахал рукой и ушел. — Желаю хорошо провести время, крикнула ему вслед Кэтрин. — Не забывай писать письма.

— Что же, — сказал инструктор, — пора браться за дело.

К удивлению Кэтрин, ей понравилось заниматься. Сначала она нервничала. Казалась себе неуклюжей, двигалась неловко.

— Немного наклонитесь. Концы лыж должны смотреть вперед.

— Скажите это им. У них что-то свое на уме, — заявила Кэтрин.

— У вас неплохо получается. Теперь поехали вниз. Согните ноги в коленях. Добейтесь равновесия. Поехали!

Кэтрин упала.

— Еще раз. У вас прекрасно получается.

Она снова упала. И еще раз. И вдруг она обрела его, это самое чувство равновесия. Как будто у нее выросли крылья. Она поехала вниз по склону, и сердце ее замерло от восторга. Казалось, она летит. Ей нравился хруст снега под лыжами и ветер, бьющий в лицо.

— Замечательно! — воскликнула она. — Неудивительно, что люди привыкают к лыжам, как к наркотикам. А когда мы перейдем на склон побольше?

Инструктор рассмеялся:

— Сегодня останемся здесь. А уж завтра — на Олимпийские игры.

Это было чудесное утро.

Когда Кирк Рейнольдс вернулся с лыжной прогулки, она уже ждала его в гриль-баре. Кирк был оживлен, щеки покраснели от мороза. Он подошел к столику Кэтрин и сел.

— Ну как? — спросил он.

— Потрясающе. Ничего важного я себе не сломала. И упала только шесть раз. И знаешь, — заявила она с гордостью, — к концу урока у меня уже неплохо получалось. Тренер, вероятнее всего, заявит меня на участие в Олимпийских играх.

Рейнольдс улыбнулся:

— Замечательно. — Он стал было рассказывать Кэтрин о своем звонке Питеру Демонидесу, но в последний момент передумал, не желая вновь ее расстраивать.

После обеда они долго гуляли по заснеженным улицам, изредка заглядывая в маленькие магазинчики. Кэтрин почувствовала, что устала.

— Наверное, мне стоит вернуться в номер, — сказала она, — и немного вздремнуть.

— Хорошая мысль. Здесь довольно разреженный воздух, и пока не привыкнешь, быстро устаешь.

— А ты что будешь делать, Кирк?

Он посмотрел на дальний склон:

— Наверное, съеду все же по Грище. Я раньше там не ездил. Хочется попробовать.

Кэтрин взяла его за руку:

— Кирк, насчет вчерашнего вечера. Мне очень жаль. Я… Я постараюсь исправиться.

— Забудь об этом. Пойди в гостиницу и поспи.

— Уже иду.

Кэтрин смотрела ему вслед: «Он просто замечательный. Не понимаю, что он нашел в такой идиотке, как я?»

Кэтрин хорошо выспалась и никаких снов не видела. Когда она проснулась, было уже почти шесть часов. Скоро должен был вернуться Кирк. Кэтрин приняла душ и оделась, все время думая о том, что ждет ее вечером. «Нет, не вечером, — призналась она самой себе, — ночью. Сделаю все, чтобы ему было хорошо».

Она подошла к окну. Начинало темнеть. «Кирк, наверное, увлекся, подумала Кэтрин. Она взглянула на крутой склон в отдалении. — Это и есть Грища? Интересно, я смогу когда-нибудь съехать оттуда?»

В семь часов Кирка все еще не было. На улице совсем стемнело. «Не может же он ездить на лыжах в темноте, — рассуждала Кэтрин. — Готова поспорить, что он зашел в бар, чтобы выпить.»