Дело кончилось тем, что Карп Осипович соскочил с печи и топнул валенком: «Поди вон, нечестивая!»

Хлопнув дверью, богоискательница подалась из избушки, не пробыв и полдня. С февраля Лыковы жили с ощущением большой победы. Не один раз прокручивали в своих разговорах друг с другом перипетии крупного идеологического спора. «Пень пнем богомолка!» — заключил рассказ об этом событии Карп Осипович. «В уме не утвержденная!» — сказала Агафья.

На другой день Карп Осипович снова вернулся к знаменитому спору.

— Ведь что пророчествовала, Василий Михайлович! Будто конец света и второе пришествие будет на Петров день. А ведь пришествие может быть только на Пасху. Я говорю ей, что это же, выходит, и картошку не надо сажать, коли так, и рожь не сеять? Отвечает: не надо! Нет, говорю, картошку сажать мы будем и рожь посеем.

— Серьезный спор, — улыбнулись мы с Ерофеем. — А отчего не спорите с нами? Мы ведь в бога и вовсе не верим.

— Вы добрые люди и разумеете: не следует искушать старика к спору…

Серебряный самолетик летел высоко над тайгой, оставляя белый по синему след. Карп Осипович сидел на солнышке, грелся. Девятый десяток лет человеку. Разумно ли спорить с ним о темной и фанатичной вере его, пронесенной таежными тропами из времен туманно далеких?

Следует принимать их с Агафьей такими, как есть. И помочь этим людям дожить остаток избранного пути. В этом должна состоять мудрость людей из мира, который жизнь подвигает к последним из человеческих тайников.

* * *

В этот день были у Карпа Осиповича именины. К ужину Агафья испекла морковный пирог и сварила соленого харьюзка, оставленного к этому дню еще с осени.

А вечером при свечах, когда мы с Ерофеем расположились уже на соломе, Агафья взялась читать нам громадную «не испорченную никонианством» книгу. В певучем чтении мы с Ерофеем улавливали лишь отдельные фразы. Но Карп Осипович, сидевший около печки, внимал всему с прилежанием: «Едак, едак».

«…И не осквернится супружеское ложе…» — пела Агафья.

— Что же это: осквернение ложа? — деланно, непонимающе отозвался Ерофей с пола.

— Это когда муж в вожделении совершит греховное прелюбодеяние. Или також жена… — добросовестно разъяснила Агафья.

— Уже поздно, тушила бы свечку, — сказал Ерофей.

Погожая ночь посылала в оконце избы синеватое пятнышко лунного света. Ерофей захрапел. А я еще слышал, как гремели алюминиевой миской кошки и грустно блеяла возле избенки коза.

Утром Лыковы нас провожали. Как всегда, с посошками поднялись они к перевалу горы. Постояли, поговорили.

— Вы нам вроде бы как родня, — сказал старик.

— Все люди — родня, Карп Осипович, — улыбнулся ему Ерофей. Рядом со стариком он казался диковинным великаном.

Мы попрощались и разошлись. Агафья с отцом спускались к старой избушке, а мы в другую сторону, к речке.

Заглянули внизу в подновленную избу. Дверь в нее была замотана ремешком. В аккуратную кучу собраны были свежие щепки. К застарелым избяным запахам примешивался смоляной запах новой пристройки.

— Ну вот, там, у печки, — жилье, тут, в сенцах, — припасы и козам место… — прикидывал Ерофей.

С реки послышался выстрел. Это был знак: лодка на месте, нас ожидают.

* * *

Письмо Ерофея, помеченное августом: «…Был у Лыковых. У них опять из Казани трое филологов, интересуются бытом и говором. Помогают старикам перетаскивать вещи и чинят крышу. Козы вовсю прижились! Молоком не нахвалятся. Меня угостили даже сметаной… Живут пока на два дома: неделю — вверху, неделю — внизу. Коз за собой водят. Иманухи от них ни на шаг. Тому способствует и медведь. Очень интересуется! Иногда идет следом. А то забирается на гору и смотрит, смотрит. Агафья криком его пугает, а Карп Осипович торкает в железяку… Вам поклон от обоих».

Такие вот вести.

_{Фото автора. 25 августа 1984 г.}

(Окно в природу)

Что может быть проще, известней и надоедливей мухи! Надо было ее сфотографировать — уронил на картонку капельку меда, и вот она, тут как тут, впилась так жадно, что двигаю картонку туда-сюда, вплотную подношу объектив — не улетает. Эфир ее усыпляет. И бинокулярная лупа дает возможность рассмотреть подробнее этот удивительный механизм, доведенный природой до совершенства. Любое современное и совершенное устройство, созданное человеком, проще устройства обычной мухи.

Глаза. Оказывается, комплексный орган зрения мухи состоит из 4000 отдельных маленьких глаз. Линзы, трубочки, нервные провода — на сетчатке складывается мозаичная картина увиденного.

Крылья. Сверхтонкие прозрачные мембраны пронизаны внутри сосудами, а по краям снабжены шипами и гребнями для защиты. Нижняя оторочка крыльев — тончайшие волоски — тоже защита, но так же, как, скажем, хвост у бумажного змея, — это и средство аэродинамики. Летает муха быстро. Мгновенно и круто меняет направленье полета, при посадке не нужна ей «пробежка», как, например, самолету или утке, которая гасит на воде скорость выброшенными вперед лапами. Муха садится с лета на точку. Ноги ей служат амортизаторами, вызывающими зависть у инженеров-конструкторов. Удалось подсчитать: за секунду муха делает крыльями 200 взмахов. Вот мы сказали: раз, два-двести взмахов! Описание мушиного «двигателя» заняло бы тут много места.

Конструкция его остроумна и очень надежна.

Много было гаданий и споров, каким образом муха ходит по потолку вверх ногами и держится. Скажем, на оконном стекле? Оказалось, для шероховатых поверхностей на лапках у нее имеются цепкие коготки, а для гладких — выступы, выделяющие специальный секрет, с помощью которого муха «прилипает» даже к зеркальной поверхности.

Пищу муха всасывает хоботком. Кусающего ротового аппарата у нее нет. Спросите: а как же сахар, любимое лакомство мухи? Твердую пищу она растворяет слюной, а потом уже крошечное насосное устройство поднимает раствор по трубке. Органы вкуса у мухи расположены на ногах. Они много чувствительней, чем язык человека.

Когда муха топчет пищу ногами — она пробует ее вкус. Таков живой агрегат, повторяемый природой миллиардами экземпляров.

Всего на земле обитает 100 тысяч видов различных мух. Наша домовая сожительница — одна из них. Особенностью ее является исключительная чистоплотность.

Присмотритесь: постоянно чистится, охорашивается. Ее крылья и волоски на теле (органы чувств) должны быть в идеальном порядке. Но гигиена мухи не совпадает с требованиями человеческой гигиены. Только что муха сидела где-нибудь на навозе, а теперь вдруг села на стол и смахивает лапками с мохнатого своего тела тысячи болезнетворных бактерий.

Гоним мух, шлепаем по стенам мухобойками, ловим липкой бумагой, травим распыленными химикатами. И правильно делаем.

Муха не просто нам досаждает своим присутствием. Она ответственна за распространение тифа, дифтерии, туберкулеза, дизентерии и еще не меньше десятка других болезней.

Борьба с мухами — это соблюдение чистоты, укрытие от них продуктов и ликвидация гниющих отбросов, куда мухи стремятся отложить свои яички.

Размножаются мухи быстро. Одна пара в четырех поколениях может произвести 125 миллиардов потомства. Из-за мух было бы невозможно увидеть небо. К счастью, есть на них в природе узда — не все яички попадают в благоприятные условия. И человек всеми силами этому должен способствовать.

Однако все мушиное поголовье, как бы мы ни старались, извести невозможно. Парадоксально, но этому надо порадоваться. Дело в том, что огромное количество разных животных: мелкие птицы, жабы, ящерицы, пауки питаются мухами. Их благополучие зависит от того, есть мухи или нет. Понаблюдайте за трясогузкой: мухи и комары — объект постоянной ее охоты. Когда в гнезде горланят птенцы, она их ловит в громадном количестве.

Представим, что этого корма нет… Наши житейские интересы довольно часто расходятся с беспристрастным стремлением природы для всех оставить место под солнцем. У природы нет пасынков, все для нее любимые дети: и человек, и трясогузка, и эта досаждающая нам муха.