Карпофор побледнел, вспотел — на лице выступили крупные капли. Он понял, что Коммод не шутит. И слишком хорошо знал, сколько случайностей таит в себе навигация, чтобы чувствовать уверенность в завтрашнем дне. Следовало действовать дипломатично.

— Позволю себе заметить, Цезарь, — начал он, — что я не могу нести ответственность за почву в долине Нила.

— Это что еще значит? — император нахмурил брови.

— Теперь Марсия опять узнавала его нетерпеливый нрав, так хорошо ей знакомый. И спрашивала себя, не закончится ли этот праздник какой-нибудь ужасной вспышкой.

— Я имею в виду, что объем зерна, которое привозит Ситопомпойа, зависит от египетского урожая, а он в свой черед зависит от непредвиденных капризов реки.

— Понятно... — в раздумье пробормотал император. — Коли так, я поручаю тебе всю зерновую торговлю запада.

Под этим подразумевалось, что сирийца назначат надзирающим за всем ввозом зерна с Сицилии и из Африки.

— Сочту за честь, Цезарь, но боюсь, этого недостаточно, чтобы исключить все непредвиденные случайности.

— Чего же тебе еще нужно?

— Префект анноны почитай что бессилен перед кражей судов и прочими пиратскими нападениями. Скажем, «Изиду» нашли выброшенной на берег в Малой Азии, команды на ней не было.

— Эмилий!

Призыв, брошенный в полный голос, заглушил праздничный гомон, прервал разговоры, заставил смешки утихнуть, а танцоров застыть на месте. Эмилий Летий, надушенный благовониями, в венке из цветов, соскочил с лежака и с решительным видом устремился к своему господину.

— Эмилий, отныне ты будешь заменять этого проходимца Клеандра.

Летий мгновенно согнулся в поклоне:

— О Цезарь, какая честь... Никогда ни один префект преторских когорт не мог бы быть более предан тебе, о божественный...

Коммод махнул рукой, как бы говоря: «Оставим это кривлянье!», и нетерпеливо продолжил:

— Для начала я требую, чтобы грабители судов, на которых жалуется наш друг Карпофор, были схвачены. Пошли курьеров с их описанием во все порты, пусть все посты береговой охраны получат от тебя оптические сигналы! Я отдаю под твою юрисдикцию все наше морское побережье, чтобы все те, кто чинит препоны зерновой торговле, были задержаны и понесли наказание. Относительно подробностей тебя просветит твой коллега, префект анноны.

Оба отвесили друг другу по церемонному поклону, а все присутствующие зааплодировали.

Странная усмешка озарила лицо Карпофора: благодаря императорским распоряжениям он, наконец, сможет добраться до этого змея Калликста и его сообщника Марка!

Властитель между тем несколько взбодрился — всеобщее одобрение, которое он вызвал у окружающих, вселило в него уверенность. Потребовав себе еще один кубок с вином, он призадумался, не будет ли кстати совершить еще что-нибудь эффектное. Обозревая толпу приглашенных, он вскоре остановил свой взгляд на мужчине и женщине, которые оживленно болтали, возлежа бок о бок:

— Скажи-ка, Марсия, ты не знаешь, что это за пара? Они мне как будто знакомы.

— Вон те? Да ну, вспомни же, это Фуск Селиан Пуденс, твой городской префект, а та, что с ним, Маллия, жена Дидия Юлиана, племянница Карпофора.

Коммод знаком подозвал первого же из снующих мимо рабов и поручил ему передать Фуску, что он желает с ним потолковать. Заинтересовавший императора гость тотчас с поклоном приблизился.

— Ты префект города?

— Благодаря твоему великодушию, Цезарь.

— Значит, ты отвечаешь за общественный порядок. Так как же вышло, что ты не помешал Клеандру наложить руку на запасы зерна?

Имея дело с императором, ищущим ссоры, лучше сохранять спокойствие. Фуск отвечал добродушно:

— К тебе, Цезарь, очень трудно получить доступ. А как иначе я мог проверить, правду ли говорит Клеандр, утверждая, что он действует по твоему приказу? Впрочем, позволю себе заметить, что префект города не должен надзирать за продовольственным снабжением.

Коммод почувствовал, как в нем разгорается пламя гнева, и сухо возразил:

— Если бы ты выполнял свой долг, как подобает, вчерашнего мятежа не было бы.

— Возможно ли, что ты сожалеешь о случившемся, Цезарь?

— Нет-нет, разумеется, — буркнул Коммод, сообразив, что слишком далеко зашел: — Конечно, гнусность Клеандра заслуживала кары.

Тяжкое молчание повисло между двумя собеседниками. Все вокруг старательно притворялись, будто как ни в чем не бывало продолжают пировать и беседовать.

Марсия отважно пришла Фуску на помощь:

— Не угодно ли отведать это бедро африканского перепела, префект? Очень вкусно, истинное чудо!

— Благодарю тебя, Амазонка, — улыбнулся Фуск, — но не могу. Я последователь Орфея.

— Орфея? — вырвалось у молодой женщины. — Так ты, стало быть, поклоняешься Вакху? — с живостью продолжала она.

— Разумеется.

— Мне много рассказывали о поклонниках Вакха, — внезапно заинтересовался Коммод. — Это правда, что вы кружитесь вихрем, в чем мать родила, в венках из плюща, размахивая тирсами?

— Гм... на самом деле это, собственно, не в обычае почитателей Орфея.

— Ты хочешь сказать, что и в вакханалиях никогда не участвовал? — изумился император.

— Да нет, почему же. Но это было до того, как я приобщился к орфическим мистериям.

— Не угодно ли тебе это нам продемонстрировать?

Теперь уже все разговоры в зале прервались, взгляды присутствующих были прикованы к этим двоим. Фуска не обманул учтивый тон императора. То, что он сейчас услышал, было приказом. Неповиновение — прямая дорожка к самоубийству... И все же он попробовал уклониться.

— Итак? — обронил Коммод, хмуря брови.

— Но я... У меня же нет венка из плюща.

— Его заменит твой венок из роз. А что до тирса... Надзирающий за слугами одолжит тебе свою ферулу.

Теперь у Фуска уже не оставалось выбора. Он неуклюже выпутался из своей тупики, сбросил сандалии. Марсия отвела взгляд. Смешки, пробежавшие там и сям, глубоко уязвили ее. Она чувствовала себя настолько же униженной, как бедный префект.

— Погоди! — закричал Коммод. — Этот танец нужно показать народу. Кроме всего прочего, наш долг — забавлять плебс. Выйдем в парк!

Рабы тотчас бросились к сотрапезникам, чтобы снова обуть их. Окружив префекта города, все вышли в сад, чтобы смешаться с простонародьем. Квириты разом прервали свою болтовню при появлении столь невиданной когорты. Но Коммод в нескольких игривых фразах объяснил, что их префект сейчас намерен исполнить вакхическую пляску в честь народа. Что один из высших чиновников Империи может разыграть подобный спектакль, да еще нагишом, поначалу ошеломило этих смиренных плебеев. Но в Риме, как, впрочем, и везде, любая необычная, а тем паче непристойная выходка непременно имеет успех у простонародья. Так что толпа, в конце концов, разразилась восторженными рукоплесканиями и все, по примеру императора, принялись стучать кулаками в серебряные столовые приборы. Под этот нестройный грохот Фуск исполнил первые танцевальные движения на пятачке между столами, в нескольких шагах от садка, переполненного разноцветными рыбами. Лишь обстановка религиозной созерцательности могла бы избавить такую сцену от убийственного комизма. Вскоре неудержимый хохот уже сотрясал все собрание. Марсия стиснула зубы.

Унизительная сарабанда продолжалась, пока Коммод не решил ее прекратить.

— Ах! — прыснул он. — Какое счастье, что танцы — не твое ремесло! А то бы тебя не всучить ни одному работорговцу!

И жестом, полным презрения, он толкнул Фуска так, что тот упал в живорыбный садок.