– Мы должны смотреть в будущее, – сказал он твердо. – Будущее – это звезды, это города на всех планетах, это расцвет всех возможностей человека… Какие камни древности? Для них в том чистом сверкающем мире науки и техники места нет, это точно.

Ваучер бледнел, краснел, покрывался синими пятнами. Остальные держались лучше, однако напряжение в помещении сгущалось так, что под потолком начали собираться тучи.

Бульдинг, непоколебимый, как австралийский континент, проговорил упрямо:

– Мы не можем игнорировать факт, что практически все банковские махинации контролируются евреями. Евреями и целыми еврейскими организациями. В том числе отмывание преступных денег, торговля наркотиками… и кое-что похлеще, похлеще! Не надо на меня смотреть такими глазами, не надо. Я знаю, что говорю. И на каждое мое слово – вот ссылка. Еврейская мафия правила всем преступным миром Америки в старые времена, правит и сейчас. Но сейчас в руках преступных организаций такие средства, что превышают бюджеты некоторых европейских стран! Это уже не просто беспокоит в преддверии, так сказать, возможной операции «Эллинизация».

Бергманс произнес задумчиво:

– Но, по слухам, правительство и верхушка организованной преступности достаточно срослись, чтобы вполне доверять друг другу.

Бульдинг нахмурился:

– Это вы на что намекаете?

– Просто передаю то, что говорят в широких народных массах.

– Спасибо, – сказал Бульдинг язвительно. – Вам из вашего лимузина слышнее, о чем говорит народ, чем мне.

– Не сомневаюсь, дорогой Бульдинг. Вы, кстати, тоже вроде бы правительство!

Бергманс покачал головой:

– Я чуть ли не единственный человек в правительстве, который не интересен никакой мафии. Кстати, это у вас не навязчивая идея видеть везде козни и заговоры? Так ведь можно, подозревая всех, настолько расширить список подозреваемых, что не сможем сконцентрировать усилия на действительно важных направлениях! Мы то и дело получаем сигналы о высадке крупных отрядов боевиков, специально обученных где-то в Европе, о сверхнеуловимых киллерах, что получили задание убить нашего премьера и сорвать мирный процесс. О готовящемся морском десанте сирийцев, о зомбированных полицейских из охраны высокопоставленных лиц, что в нужный момент по сигналу повернут оружие против тех, кого охраняют… Все оказывается чепухой, если не считать шахидов-одиночек, но и тех мы научились либо вылавливать, либо расстреливать до того момента, как они приведут в действие взрывное устройство…

Бульдинг сказал с величавым спокойствием:

– Это моя работа – подозревать всех.

Ваучер вздохнул, поинтересовался жалобно:

– Надеюсь, дорогой Жан-Поль, хоть меня не подозреваете?

– С какой стати? – удивился Бульдинг. – Конечно же, подозреваю.

– Ну спасибо, – сказал Ваучер саркастически. – А почему?

– Как «почему»? – еще больше удивился Бульдинг. – А докажи, что не шпион!

Олмиц поддержал как силовик силовика:

– И вообще, где гарантия, что он сейчас не бросится на нас и не покусает? Вид у него еще тот… Может быть, на всякий случай отправить его на перепроверку психической адекватности? А то у него что-то глазки бегают… и руки вроде бы потные…

Файтер поглядывал на повеселевших министров, все инстинктивно стараются уйти от неприятной темы, что так по-человечески понятно, но… теперь уже не уйти.

Первый крупный эшелон суперэлитных частей уже просочился в Израиль поодиночке и малыми группами. Очень кстати пришелся вывод израильских поселений из сектора Газа. Акции протеста охватили тогда весь Израиль, со всех стран мира начали приезжать добровольцы, которые вместе с израильтянами устраивали многотысячные демонстрации, призывали к неповиновению, уговаривали полицию и армию не подчиняться правительству Ариэля Шарона, объясняли, что это предательство – оставить Газу.

Их деятельность частично увенчалась успехом: в армии появились «отказники», что готовы ценой жизни защищать страну от внешнего врага, но отказывались выселять своих же сограждан из их домов, по которым потом пройдется бульдозер, а земля будет отдана арабам. Но правительство Шарона устояло, и тогда эти «сочувствующие» большими группами проникали через все слабые кордоны полиции в район Газы и бросались под бульдозеры, не давая сносить дома израильских поселенцев.

Наступила великая сумятица, чаша весов заколебалась, потому ничего удивительного, что в те дни со всех стран мира массами поехали евреи и просто сочувствующие, которые стремились поддержать выступающих за израильскость сектора Газа. Намного меньше было тех, которые приехали поддержать Шарона, да, такие были. Впрочем, практически все они составляли костяк группы «А». Именно они должны, вооружившись на месте из заранее заготовленных тайников, захватить правительство, депутатов кнессета, все средства телекоммуникации, хотя при всеобщем засилье вездесущего Интернета последнее уже не так важно, как было в прошлые войны.

Но это было давно, те первые давно закрепились, устроили тайники с оружием, которым снабдят второй эшелон, прибывший в Израиль только что. Третьему эшелону местное оружие не понадобится: эти будут сброшены с воздуха уже вооруженные до зубов, высадятся на десантных судах с моря или с транспортных вертолетов.

Они все прибывают в Израиль, прибывают, а слишком долго держать их там нельзя. Будет громадный скандал, если все раскроется. Так что нужно либо поскорее начинать операцию «Эллинизация», либо… отменять.

Файтер вздохнул, пересилил нежелание подниматься и что-то говорить, заставил себя встать, выпрямиться и сказать ровным голосом:

– Что нового может сказать военный министр?

Гартвиг поднялся, окинул всех тяжелым взором, словно прошелся гусеницами тяжелого танка.

– У нас в Генеральном штабе около сотни сценариев на любые случаи. Должен сказать, что еще никогда наш мозговой Центр не разрабатывал операцию настолько тщательно, с учетом буквально исчезающе малых величин. Были задействованы все компьютеры как Пентагона, так и ряда корпораций, причастных к обороне. Даже «Голубой Джин-6», который все еще на стадии испытаний и отладки, решал для нас стратегически важные задачи…

Олмиц спросил осторожно:

– На стадии отладки? Не допустит ли ошибок?

Гартвиг покачал головой:

– Результат был перепроверен на двух других сверхмощных компьютерах. Разница лишь в скорости вычислений. Хочу добавить, что как раз на вооружение поступило оружие нового поколения. В первую очередь я имею в виду три разновидности роботов-комаров: два из них для наблюдения и сбора информации, а третий для уничтожения живой силы и боевой техники. При попытке захвата такой «комар» взрывается, как крупный фугас. С ними мы имеем абсолютный контроль над всем, что происходит.

– А спутники? – спросил Бульдинг.

– Спутники рассмотрят комара на поверхности, – ответил Гартвиг, – но не заметят слона в бункере. А наши боевые «комары» умеют незаметно проникать во все укрытия. Словом, со стороны военных операция обеспечена всем. Другое дело, пришлось повозиться с военными специалистами…

Файтер повернулся к Герцу:

– Насколько обеспечена секретность?

Директор Управления национальной безопасности доложил четко:

– С моей стороны сделано все, чем мое ведомство могло помочь. Но это военный городок, он целиком под управлением военного министерства…

Гартвиг сказал солидно:

– На первом этапе со всех специалистов взята подписка о неразглашении. После чего их всех поселили в закрытый городок типа Лос-Аламоса. Связи с внешним миром – никакой. Кроме того, установлено круглосуточное наблюдение за каждым, об этом знают, специально оговорено в контракте, чтобы не вопили о нарушении их личных свобод…

Файтер прервал:

– Контракт оговаривали заранее?

Гартвиг поморщился:

– Шутите? Уже в городке, когда за спиной захлопнулись железные ворота, когда разместились и сообщили им, какие баснословные деньги получат за свои два-три месяца работы в закрытом городке… Представьте себе, все оказались настоящими американцами!