– Да брось, дорогая, когда мы поженились, я тоже не подпускал к тебе всю эту свору кобелей. Еще и на дуэли дрался, – хмыкнул лорд Грейхард. – У мальчика хороший вкус и естественные мужские инстинкты.

– Как ты можешь сравнивать! – возмутилась леди Марджери. – То я, а то…

– Да, дорогая, ты всегда была и остаешься самой прекрасной женщиной в мире, тут действительно даже сравнить не с кем, – спохватился ее муж, очень ловко вывернувшись из скользкой ситуации. – Но будь снисходительнее к мальчику, он имеет право на медовый месяц.

– Но почему она?! – все никак не могла успокоиться мать Ярвуда.

– Наверное, разглядел в девочке что-то, чего не заметили другие, – обтекаемо предположил лорд Грейхард, аккуратно поддерживая жену, когда они шагнули из портала на ковер в холле своего дома. – Во всяком случае, она умеет подать себя в обществе и достаточно хорошо воспитана. Надо будет разузнать все о ее родителях… не просто так ведь девчонка с улицы попала в лучшую академию королевства.

Сам Ярвуд тоже внезапно задумался о родословной Бетти. До ее феерического появления у Расселов он был уверен, что это обычная девушка из давно обедневшего рода. Умненькая, конечно, этого не отнимешь. Как и ее права продолжить обучение, если она пожелает.

Поступившие по гранту от государства, наоборот, обязаны были отработать свой долг или выплатить его, если их успехи в учебе перестали радовать преподавателей. Или, как в случае с Бетти, в дальнейшие планы вмешивалось внезапное замужество. И Ярвуд легко выкупил бы долг своей жены, но для этого требовалось ее согласие. Чтоб их всех по разным подпространствам раскидало, этих дураков в Сенате, внезапно решивших, что женщинам даже после замужества надо оставлять возможность принимать решения по некоторым вопросам.

Ярвуд даже не сомневался в том, что легко соблазнит собственную жену, и уж тем более не сомневался в том, что она довольно быстро забеременеет.

Но вот в том, что заучка-мышь согласится сидеть дома и не высовывать свой нос, Яр сильно сомневался. Особенно после ее сегодняшнего вальса с лордом Арчером.

Может, между ними что-то было? Не зря же все эти обмены странными взглядами и кокетливое постреливание глазками?

Бетти кокетничала, он сам видел! Мышь Бетти! С их завкафом… Бездна им под ноги! И тот велся на ее кокетство, строил лицо сурового защитника обездоленных и, даже… даже когда целовал Элизабет руку, при этом смотрел на нее таким взглядом, что у Яра кулаки зачесались.

Рассел-то просто сделал стойку по инерции. Да на это явление даже те, у кого давно не стоит, все равно сделали стойку! Вся мужская половина зала… Так что друга Яр прекрасно понимал, а вот Бетти… Бетти вела себя странно. Непривычно. И… провалиться ему в межпортальную дыру, но это было захватывающе! Легкая ненапряжная интрижка превращалась в охоту за добычей, которая вроде как была уже поймана и даже окольцована, но все равно пытается сопротивляться.

И вот где все это пряталось в мыши раньше? Там же, где грудь?! А смысл?!!

Наверняка во всем этом был какой-то смысл. Женщины тратят кучу времени, чтобы сделать себя более привлекательными. Показывают коготки, хотя бы чтобы похвастаться дорогим маникюром. А тут… балахон, тихий шелест вместо голоса, жалкое мямление – и вдруг, внезапно… Мышка Бетти умеет огрызаться!

Обязательно надо выяснить, откуда она, краса такая, свалилась в Академию и кто ее родственники. И почему она столько лет пряталась в серости, стараясь не привлекать внимания. И… что ее связывает с лордом Арчером?!

Вот под эти размышления Ярвуд принял душ, переоделся, полюбовался на себя в зеркало и, довольный, уверенный в себе и силе своего соблазнительного влияния на жену, отправился в ее спальню. Надежда повторить вчерашний «сон» наяву приятным жаром гуляла по телу.

Бетти он застал в халате перед зеркалом. Девушка сидела на мягком пуфике, свободно вытянув длинные ноги в смешных пушистых тапочках, полы его собственного шелкового халата в этой позе небрежно соскользнули в стороны, и у Ярвуда была возможность при ярком свете оценить точеные щиколотки, красиво очерченные икры и стройные бедра жены.

Девушка расчесывала волосы, небрежно перекинув всю эту блестящую золотом волну на одно плечо, и была как-то непривычно спокойна и расслаблена. Но когда она увидела в зеркале Яра, на секунду в синих глазах что-то промелькнуло, какая-то тень беспокойства.

Однако Бетти тут же вернула себе безмятежный вид и продолжила водить щеткой по свободно струящимся локонам, медленно и почти медитативно.

Ярвуд, подойдя к жене со спины, осторожно перехватил ее руку и забрал щетку, чтобы самому поучаствовать в наведении красоты. Бетти как-то загадочно улыбнулась в зеркале и позволила ему это без сопротивления. Но при этом буквально на мгновение длинные ресницы опустились, скрывая загоревшийся во взгляде лукаво-хитрый огонек. Вот на секунду! И потом как не было ничего, спокойствие и безмятежность.

Спустя почти минуту тишины Яр отложил щетку в сторону, погладил жену, откинув копну ее волос, чтобы не мешалась. И, наклонившись, сначала пощекотал теплым дыханием, а затем принялся нежно целовать сначала шею, потом плечи и спину, плавно сдвигая халат вниз.

Некоторое время Бетти явно наслаждалась этим, без сопротивления позволив шелку соскальзывать с плеч, но в какой-то момент неожиданно ловко подхватила халат, не дав упасть с груди. Вывернувшись из рук не ожидавшего такого маневра Ярвуда, девушка встала с пуфика и поплотнее закуталась в темно-синюю с отливом ткань.

– М-м-м, вы очень хорошо целуетесь, мой лорд. – В глазах Бетти снова мелькнули и пропали лукавые чертики. – И массажист из вас вышел бы великолепный. Не пробовали себя на этом поприще?

Вообще, она вела себя странно, словно дразнила. Вроде бы поддавалась, а когда уже была почти в руках – вдруг оказывалось, что ничего подобного, лань опять ускакала и все надо начинать сначала. 

Боги бездны, это как наваждение. После стольких лет безуспешных поисков, отчаяния. Эти глаза… в которых ни тени узнавания. То есть… привычная приветливая вежливость ученицы к учителю, симпатия, уважение. Но она его не узнает!

Проклятье! За эти годы он потратил состояние на услуги сыскных агентств, на взятки в полиции... Даже на каких-то шарлатанов-предсказателей, когда окончательно отчаялся. И при этом умудрился не увидеть ее под собственным носом! На расстоянии вытянутой руки. За первой партой, как раз напротив преподавательской кафедры.

И она все эти семь лет пряталась и уродовала себя так искусно, что у него даже мысли не возникало. Как? Почему? Ну ладно, волосы скрыты нелепым платком, а глаза – толстыми стеклами очков. Но движения, жесты!

То, как она поправляет выбившийся локон, как смотрит чуть в сторону и вверх, когда задумывается на секунду перед ответом, это легкое пожатие одним плечом и склоненная голова… Даже имя! Лиз… Лиззи… Где были его глаза все семь лет?! Как?! Как он мог ее не узнать?! И почему она была так долго совсем рядом и не дала о себе знать?! Почему не узнает?!

Наваждение. Наваждение…

– И какая же причина для отказа будет сегодня? – с легким ехидством в голосе поинтересовался Яр у жены. – Головная боль не прокатит, усталость после вечеринки тоже. Я как заботливый супруг собирался тебя увести, но ты предпочла остаться, значит, чувствовала себя прекрасно. Итак, что на этот раз?

– А разве женщине нужна особая причина, чтобы чего-то хотеть или не хотеть? – с великолепной непосредственностью храброй мыши в лапах у кота выдала Элизабет, склонив голову к плечу, так что золотистая волна волос заскользила по гладкому темно-синему шелку. – И потом, я всегда поражалась мужской уверенности в себе. Дескать, все женщины их прямо жаждут, только не признаются. – Она чуть сморщила точеный носик и мило улыбнулась.