Поэтому драконы создали себе удобную для них территорию.

То, что окрестным живым это не слишком понравилось, драконам было плевать, ведь они признавали только силу и мощь. Постепенно все поняли, что не надо трогать драконов и тогда они не тронут тебя, и установилось равновесие. Земли между Стордором и драконьими горами заняли тролли, великаны и люди, желающие «жить свободно», не подчиняясь никому.

— Я однажды увидел дракона, — мечтательно произнес Тирон в пространство, — и все, теперь жить не могу без неба и полетов. Однажды я пролечу на драконе, вот увидите!

«Однажды я покорю подземелье, вот увидишь!» отдалось эхо воспоминаний в Бране. Мечты о чем-то невозможном и неосуществимом — не они ли всегда вели за собой героев, тех, кто сумел превзойти других в уровнях? Кто рвался к вершине, ломая руки и ноги, но не сдавался, выгрызал победу, вырывал ее из окровавленных лап монстров?

— Вообще-то с ними можно договориться, — не удержался Бран, — в том числе и о полете.

— Да?! — Тирон повернулся стремительно, сдавил ногами шею альдора и тот начал заваливаться набок, решив, что поступила новая команда.

Тирон поспешно выровнял химеру, снова повернулся, глядя на Брана со смесью надежды и неверия.

— Да, — ответил Бран. — Надо всего лишь доказать, что ты равен ему и тогда дракон согласится выслушать тебя. Не выполнить просьбу, просто выслушать, но согласись — уже немало?

— Да!! Я…, я…, - Тирон отвернулся, но все равно ощущалось, как его грудь раздувается от восторга, а щеки от набегающего ветра.

Кажется, мимо даже пролетело несколько капель слюны. Становилось немного понятнее, чего он равнодушно взирал на прелести Ираниэль. Вот если бы та была покрыты перьями, да топорщила крылья, в общем, относилась к авианам, тогда да. С детьми у них ничего не вышло бы, но это не мешало бы им любить друг друга.

В груди кольнуло, Бран отогнал видение обгорающей Вольты Пересмешницы.

— Вы говорили с драконом? — с каким-то странным выражением лица спросила его Ираниэль.

— Выяснял, можно ли будет с ними договориться и поторговать, — отмахнулся Бран, — маленькие вещи — большая прибыль. Но не сработало.

В свое время, странствуя по драконьим горам, Бран многократно стоял на волосок от смерти. Плотная «демоническая» мана, монстры, драконы, но он все же сумел, прошел, добрался до Алмазной Библиотеки. Полученная там Особенность спасла его на обратном пути, не дала омонстреть, когда он свалился в огромную трещину, ведущую чуть ли не в Бездну.

— То есть вживую вы с ними не сталкивались? — зачем-то допытывалась эльфийка.

— Видел издалека.

И общался в Библиотеке, а также убил троих, в свое время, но об этом так никто и не узнал, даже сами драконы. Да, они не признавали никаких «честных поединков» — есть поединок, кто победил, тот и прав, и вроде бы Бран, по букве этого положения, был чист, раз сумел. Но при этом новые драконы рождались редко, каждая жизнь была на счету, а Бран победил подростков-драконов, да и тех, признаться честно еле-еле одолел, хитростью и обманом каждый раз.

Начни он рассказывать о победе, вполне могли прилететь родители-драконы (считавшие, что их дети погибли на охоте от лап монстров) и отомстить, устроив поединок. Также пришлось бы объяснять, как именно он сумел одолеть, раскрывая секреты своих Особенностей.

Поэтому Бран промолчал и намеревался и дальше молчать о тех победах.

— Мне почему-то показалось, что вы сумели бы с ними договориться.

— Если бы они стали меня слушать, — пожал плечами Бран.

Чтобы они начали слушать, вначале нужно было настучать дракону по чешуйчатой голове, желательно не убив, так как «контакты» обычно начинались с попыток сожрать. В Алмазной Библиотеке было иное, там драконы признавали силу и власть Хранителя, его правило, отчасти взятое у драконов, и гласящее, что любой, кто сумел войти в библиотеку, достоин и равен остальным посетителям.

— Когда я докажу им, что равен, то обязательно приглашу вас! — сообщил Тирон, глаза которого все еще сверкали предвкушением.

— Боюсь, к тому времени я буду уже давно мертв или деградирую от возраста, — равнодушно ответил Бран.

Помогло, юного дрессировщика словно водой из душа окатило.

— Мы уже подлетаем, — сказал он немного стесненно, отворачиваясь и указывая вниз.

Альдор явно уже устал, больше парил, чем махал крыльями, но все же перелет впечатлял. Без посадок и отдыха, за относительно короткое время пересечь едва ли не половину страны. Грузоподъемность и скорость химеры усилили магически, конечно, да и смысл был обходиться без магии, когда мана повсюду? Когда практически любой может исполнить парочку заклинаний, без любой из профессий мага.

Но все равно — впечатляло.

— А что там, будут гномы? — оживился Минт. — И пиво?

— Не надо про пиво, — тихо простонала Ираниэль.

Последние полчаса она ерзала больше обычного, пытаясь не сходить под себя. Вообще, эта проблема, равно как и страховки в воздухе — чтобы не свалиться с химеры — решалась соответствующими заклинаниями. Но Детер, желая сохранить свою помощь в тайне, никого не привлекал, а сам он, равно как и Бран с командой, не владел этими самыми заклинаниями. Ничего удивительного, раз уж они относились к другой школе, не Укрощению.

Опасно, рискованно, но дареному альдору в клюв никто заглядывать не стал.

Тем более что на границе Стордора и Тарбада их действительно никто проверять не стал. Детер, чуть спустившись, ловко метнул вниз пакет (или держал про запас с чужими Статусами или на ходу снял их с живых в поселении), да рукой помахал и они полетели дальше.

Воздушные силы Тарбада располагались, разумеется, в горах хребта, так что полоску плодородной земли и лесов — между границей и самим Хребтом — альдоры пролетели спокойно. Отклонись они в сторону или начни снижаться не там, вот тогда воздушный патруль гномов вылетел бы, но Детер и его ученик все сделали, как надо.

Над гномами любили подшучивать, мол, они слишком неприветливы и молчаливы, потому что подражают своим любимым камням, но все это было лишь следствием жизни в горах и под ними. Как эльфы стали невысокими и жилистыми в лесах, так и облик гномов — кряжистых, крепких и невысоких — соответствовал жизни в горах. Молчаливость и неприветливость проистекали из того же — скученность и ограниченность пространства, где любое неосторожное слово могло аукаться потом даже внукам. Повернутость на точности, правилах и порядках, в свою очередь, была залогом выживания в горах, где любая ошибка могла стоить жизни сотням других гномов.

Клановость, вражда, деление по профессиям — все это ослабло за сотни лет, прошедших с момента союза кланов с людьми и начала Тарбада — ослабло, но не исчезло. Впрочем, в этом гномы Тарбада были не оригинальны, в других государствах гномов все проходило примерно так же. На выходе получалось государство молчаливых и деловитых живых, считающих, что упорный труд — ключ ко всему. Чужаков тут не встречали радушными объятиями, но уже и не смотрели исподлобья, поглаживая лезвия топоров.

В этом гномы, в принципе, ничем не отличались от других рас, просто у них это было заметнее всего и поэтому шутки-прибаутки ходили именно про гномов, а не про тех же эльфов, орков или великанов, например.

Как выяснилось, эльфийка и орк работали с гномами и были в курсе их особенностей.

— К незнакомым гномам не приставай, и упаси тебя боги попробовать забраться в одежду к гномке! — наставляли они Минта.

— А правда, что у них бородатые женщины? — поинтересовался бард.

— Вслух такого не ляпни, получишь кайлом по своей пустой башке! — зло ответила Ираниэль. — Вообще, лучше молчи!

— Я — бард! Я не могу молчать, это противно самой моей природе! — обиженно выпятил грудь Минт.

— Твоей природе не будет противно лежать в могиле, а?

Бран лишь покачал головой, повернулся к Детеру и протянул ему мешочек с монетами. Деньги мастера Сиглиуса были изрядно потрачены на покупку снаряжения и оставшегося едва ли хватило бы на портал до Занда. Поэтому юная часть команды решила придержать деньги при себе, благо Детер все равно от них отказался.