Надежда и сомнения переплетались в ней, а Бран лишь мысленно покачал головой. Он знал, что от вернувшихся темных воспоминаний так просто не отмахнуться, но и бросать поиски внука Милли не собирался. Пять лет мира, тишины и безмятежности сделали свое дело, и память больше не резала острым мечом изнутри, скорее ощущалась, как нарыв от занозы. Болезненно, пульсирующе, но не смертельно.

— Спохватились не сразу, — зачем-то начала еще объяснять Милли, — потом думали, что заблудился, потом искали, да лес прочесывали, а когда…

В этот момент Бран вышел из комнаты, а затем и особняка, и Милли осеклась. Удар коленей об пол, едва смягченный тканью платья, шуршание шнурка, торопливая, сбивчивая молитва:

— О великая Ордалия, творящая жизнь, да пребудет сила твоя с нами, да снизойдет…

Бран не стал слушать дальше, неспешно направляясь к воротам особняка. Массивный, могучий забор вокруг был поставлен не для охраны от воров — некому было здесь воровать, да и все самое ценное Бран всегда носил при себе. Или вернее будет сказать — на себе, в подпространственном кармане, созданном магией. Не массовый, но все же распространенный способ хранения вещей, не избавляющий, впрочем, от их веса, но для Брана это не было проблемой.

Переодеваться он тоже не стал, так и отправился в рубахе, штанах и сандалиях.

Сам особняк находился к югу от Благой Тиши, а просека вела к юго-западу от деревни. К северу от деревни располагались поля, отвоеванные у леса, и их пока хватало, так что жители Тиши не торопились с вырубкой всего остального леса. Так, в паре мест сделали просеки, чтобы было удобнее ездить на заливные луга — косить траву да ловить рыбу в речке Петляйке, прозванной так, за то, что она петляла, словно пьяная.

Поэтому Бран, выйдя из ворот, сразу взял к западу, попутно прислушиваясь к происходящему вокруг. Благая Тишь издавала все обычные звуки деревни, никакой паники и выкриков «монстры!» не доносилось. Сам Бран сомневался, что дело в монстрах — заведись в округе кто повыше уровнем, уж он бы наткнулся на следы, во время ежедневных прогулок. Тут он вспомнил, что не спросил, сколько лет внуку Милли, но возвращаться не стал.

Обычная формула «1 год жизни — 1 уровень», конечно, была неприменима к жителям Тиши, но для Брана, в общем-то, не имело большого значения, был ли пропавший 10-го уровня или 20-го. За три дня следы, конечно же, частично исчезли, иначе не зашла бы речь о Следопыте. Упования Милли и остальных были немного наивны, так как дорога в Амальк занимала день, и еще день в самом городе, покупки — раз уж выбрались — и переговоры со Следопытом, попытки нанять дешевле. И еще день обратно, итого шесть дней с момента исчезновения.

Нанятый Следопыт — не самый лучший, в силу общей бедности, конечно же — четыре из пяти, тоже не смог бы найти следов, и таким образом исчезновение Невона превратилось бы «в загадочное исчезновение Невона». Возможно, оно стало бы провозвестником каких-то более серьезных событий и Брану все равно пришлось бы вмешаться, а может оно просто превратилось бы в тему для разговоров, став затем местной легендой и страшилкой.

Брану неожиданно вспомнился Эл Дож и он чуть крутнул головой. Нет, Дож из книги был ловкачом, пронырой и хитрецом, который делал всю грязную работу чужими руками. Как в той главе, которую Бран не дочитал — Эл там заключил хитрое пари с одной из демониц, мол, если он сможет удовлетворить ее в постели, то та поможет ему выкрасть Кристалл Подземелья. Так что, Эл Дож в такой ситуации точно поскакал бы в Амальк, там соблазнил какую-нибудь красотку с уровнем профессии Следопыта за 50, и она нашла бы внука Милли. Сам Эл Дож попутно пару раз насладился бы ее телом на природе (а может, не побрезговал бы и самой Милли), а оплату спихнул бы на жителей Тиши.

— Доброго денечка вам, мастер Бран, — раздался голос справа.

Конечно, Бран давно заметил идущего там мужчину средних лет, но реагировать не торопился. Короткое заклинание Опознания, и Бран понял, что перед ним человек 31-го уровня, с основной профессией Охотника. Чтобы узнать нечто большее — помимо желания самого человека — требовалась профессия и умения Оценщика, но зато Опознанием владели все, кроме совсем уж маленьких детей.

— Тетя Милли послала вслед за вами, помочь да присмотреть, Утил меня зовут, — сообщил тот. — Вы уж не обижайтесь, тетке слова поперек не скажи, а…

Под взглядом Брана Утил поперхнулся словами и замолчал. Они прошли до просеки, Утил показал, откуда начинали поиски Невона, и Бран взялся за осмотр. Невон зачем-то залез на дерево, а затем еще и спрыгнул в ручей, и на этом следы его и затерялись — во всяком случае, для местных. Бран уверенно пошел вдоль ручья, отмечая, что Невон, похоже, играл «в кораблики», изредка вылезая сорвать пару ягод. Уточнил — да, Невону было десять лет.

Они прошли почти две трети пути до Петляйки, куда, несомненно, устремлялся ручей, когда у Брана сработало «Чувство Опасности». Кто-то другой не обратил бы на этот темный овраг, откуда несло сыростью и гнилью, никакого внимания, но Бран вскинул руку и остановился. Утил послушно замер.

И следы Невона, конечно же, вели именно туда.

— Возвращайся в деревню, — бросил Бран, не поворачивая головы, — здесь твоя работа закончена.

— Мастер…, - но под взглядом Брана Утил снова поперхнулся, развернулся и помчался в Тишь.

Сам Бран, не отрывая взгляда от нескольких бревен в овраге, извлек из магического кармана латную перчатку, натянул ее на правую руку, подошел и ударил. Бревна разлетелись в щепки, а Бран шагнул в темное пятно за ними.

Вы вступили в Подземелье Яростного Огня!

Чувство опасности предупредило, Бран шагнул в сторону, и разверзшаяся у него под ногами ловушка пропала втуне. Он вскинул руку, ударил навстречу выскочившему из стены каменному шипу, ломая его.

Ловушка Каменного Шипа уничтожена!

Бран лишь покачал головой, пробормотав:

— Что-то я уж совсем расслабился.

Из магического кармана появились сапоги, толстые кожаные штаны, кольчуга, остроконечный шлем, оставляющий открытым лицо, и булава, наконечник которой был окован металлом и щетинился шипами. Извлекая вещи и быстро переодеваясь, Бран продолжал вслушиваться, внюхиваться и всматриваться, оценивая все вокруг органами чувств, усиленными Восприятием.

Ловушки сразу на входе изредка, но встречались, и это было, как правило, плохим, очень плохим признаком. Пускай кристаллы подземелий и были порождениями так называемого Проклятия Маны, но своим поведением они, как правило, напоминали простейших насекомых, особенно пауков. Заманивать добычей и мнимой безопасностью в свои сети, расширяться, зарываться все глубже в землю, в более плотные слои маны, попутно увеличивая безопасность. Ведь чем больше этажей вглубь, тем труднее добраться до кристалла. Люди и остальные расы давно научились извлекать пользу из симбиоза с подземельями, недаром столицы и основные города всегда стояли рядом с самыми крупными из них.

Но встречались и такие вот, «агрессивные» подземелья. Насколько помнил Бран, это связывали с выбросами особо плотной, «демонической» маны, из совсем уж глубин мира, из Бездны. А также с дурным влиянием самих людей, мол, учат всех подряд и все вокруг плохому. Даже существовало одно время тайное сообщество «Свободу Подземельям», выступавшее за то, чтобы ими вообще не пользоваться. Но в результате фанатичного следования своим девизам, члены сообщества уступали в уровнях, и их быстро перебили во время акций протеста.

И все было бы неплохо и понятно, но вот Невона подземелье пропустило вглубь.

Судя по звукам и запахам, первый этаж был невелик, и представлял собой обычную смесь туннелей, укрепленных камнем. Спуск на второй этаж, похоже, располагался стандартно — в самой удаленной от входа точке.

Бран пожал плечами и пошел по следу Невона. То, что ребенок забежал в подземелье, а также пробежал дальше, в целом было неудивительно. Жители Тиши — кроме, может быть, самых старых — в жизни не сталкивались с подземельями и не знали, что это такое. Не знали, как они умеют подманивать к себе и хитрить, завлекая жертву.