– Что-нибудь раскопали?

– Кое-что, – с мрачным видом ответил Кастон. – Пробыл в Конгресс-Центре полтора часа. Я уже говорил, что бывал здесь и раньше, участвовал в работе бюро по оффшорным финансовым институтам и отмыванию денег. Они всегда устраивают довольно интересные семинары. Так вот сегодня я побывал на нескольких. Лорел тоже кое-куда заглянула, но, похоже, на золотую жилу ни она, ни я не наткнулись.

– Честно говоря, мне было немного не по себе, – призналась Лорел. – Столько лиц, которые раньше я видела только в журналах и на экране. Просто голова идет кругом. Представь, киваешь человеку, который показался тебе знакомым, а потом вдруг понимаешь, что он только кажется знакомым, потому что знаменит.

– Да, – согласился с ней Кастон. – Билдербергская конференция на фоне Давоса выглядит заседанием муниципальной торговой палаты.

– Меня все время не покидало чувство, что я как-то выделяюсь, что все видят во мне постороннюю, – продолжала Лорел. – А если еще представить, что среди всех этих людей есть один… маньяк…

– Мы имеем дело не с маньяком, – осторожно возразил Эмблер, – а с профессионалом. Что намного хуже. – Он помолчал. – Но есть и хорошие новости – это прежде всего то, что вы все же пробрались туда. Даже не представляю, Кастон, как вам это удалось.

– Не забывайте, что я как-никак не последнее лицо в Центральном разведывательном управлении. Позвонил в офис, попросил моего помощника связаться с исполнительным председателем и добавить мое имя к официальному списку участников. Звонок из Лэнгли, если его как следует обставить, производит, знаете ли, впечатление. Так что никто не возражал.

– И их не смущает, что придется сидеть за одним столом со шпионом?

– Смущает? Да они в восторге. Вы никак, похоже, не поймете главное: Давос – это власть. Во всех ее проявлениях. Они бы с превеликим удовольствием приняли и директора ЦРУ – кстати, он был здесь пару лет назад, – но и такому, как я, тоже рады.

– Лорел вы так же провели?

– Этим, опять же, занимался мой помощник. Мы представили ее как специалиста-психиатра из Объединенной службы разведки, что, строго говоря, соответствует ее официальному статусу. У нее высокий уровень доступа – код 12А-56J, – обязательное требование для персонала Пэрриш-Айленда. Конечно, обычно такие дела в последнюю минуту не делаются, но в ЦРУ лишние вопросы задавать не принято. Остальное, скажем так, вопрос элизии.

– Но ведь служба безопасности ВЭФ не поверила вам просто так, на слово?

– Разумеется, нет. Они позвонили в Лэнгли, в мой офис – через коммутатор, конечно, это стандартная процедура, – им перезвонили оттуда, а потом они обсудили все с моим ассистентом. Он, как я могу предположить, сослался на директора ЦРУ и госсекретаря, ввернул что-нибудь насчет «особой важности» и «крайней секретности» – им такое нравится, – а потом дал пароль для подтверждения полномочий. Видите ли, существует система ограниченного доступа, созданная специально для сотрудничающих спецслужб, войдя в которую, можно проверить ту или иную информацию на уровне С. Они ввели мое имя и получили подтверждение. Потом ассистент выслал мою цифровую фотографию – и мы в гнездышке.

– Я почти понял, что вы сказали. Итак, система безопасности вполне надежная, так? На дурачка ее не пройдешь.

– А разве я похож на дурачка?

– Но тогда как вы сделаете то же самое для меня?

– Для вас? Хм, дайте подумать. Вы значитесь в списках сотрудников ЦРУ? – Кастон закатил глаза. – Ваше имя стоит в списке Объединенной службы разведки? Если они позвонят в Лэнгли и попросят дать подтверждение, что им скажут?

– Но…

– Харрисон Эмблер не существует, – отрезал Кастон. – Или вы уже забыли? Не хотелось бы портить вам настроение неприятной новостью, но вас стерли, верно? Мир Всемирного экономического форума – это мир информации, мир битов и байтов. Мир цифровых подписей, цифровых записей и цифровых подтверждений. Мне легче получить значок участника на имя Бигфута, Йети или Лохнесского чудовища. Они тоже не существуют, но их, по крайней мере, можно найти в Интернете.

– Закончили?

– Боюсь, мы все закончили. – Аудитор сверкнул глазами. – Все это время я надеялся, что вы придерживаете от меня какую-то важную информацию, что у вас уже есть план. И что же? Вы еще беспечнее, чем мне представлялось. Вы вторглись, очертя голову, в зону крайнего риска, не имея никакого плана действий! Вы не способны думать наперед… черт, вы просто не способны думать, точка. С самого начала наши шансы колебались между незначительными и нулевыми. Что ж, теперь они уже не колеблются. Никаких незначительных у нас нет.

Сила земного притяжения как будто возросла по меньшей мере вдвое; Эмблер чувствовал себя так, словно тело налилось свинцом.

– Расскажите, как здесь организована система выдачи удостоверений. Только попроще.

– Думаете, сможете в нее вломиться? – фыркнул Кастон. – Чепуха, напролом ее не взять. Ваши трюки здесь не пройдут. Система проста и чертовски надежна. – Он расстегнул пуговицы на своем сером пиджаке – Эмблер уловил слабый запах камфарных шариков от моли – и показал идентификационный значок на белом нейлоновом шнурке. Выглядело удостоверение обманчиво просто: белый пластмассовый прямоугольник с фотографией и фамилией Кастона: внизу – серебристая квадратная голограмма, вверху – голубая полоска. Он перевернул карточку и увидел магнитную нашивку.

– У меня такой же, – заметила Лорел. – Вроде бы ничего особенного. Может быть, просто украсть и подделать?

Кастон покачал головой.

– При входе карточка вставляется в считывающее устройство. На карточке есть цифровая подпись, соответствующая файлу в базе данных компьютера. Компьютер имеет высшую степень защиты, он не подключен к Интернету, следовательно, проникнуть в него невозможно. Возле монитора постоянно дежурит охранник. Вы вставляете карточку, и на экране появляются ваши фотография и имя. Другими словами, если вас нет в базе данных, то получите хрен в зубы.

– Это технический термин?

– К тому же на входе стоит металлодетектор, как в аэропорту, – не обращая внимания на язвительную реплику, продолжал Кастон. – Пиджаки, ключи и все такое идет по конвейеру.

– Думаете, это остановит убийцу? – взволнованно спросила Лорел.

– Операцию планировали несколько месяцев, если не дольше, – ответил аудитор и посмотрел на Эмблера. – У вас около двух часов.

Тот отошел к окну, туда, где только что стояла Лорел. Сгущались сумерки. Падал снег.

Какие у него варианты? Эмблер знал, что нельзя поддаваться панике, но чувство беспомощности, растерянности становилось все сильнее. Стоит уступить, поддаться ему – и конец; паника задушит, скует инстинкты, как лед воду.

– А если сказать, что ты потерял карточку?

– Извинятся и препроводят к выходу, – ответил Кастон. – Я сам был свидетелем такого случая, когда приезжал сюда несколько лет назад. Им плевать, что вы, может быть, король Марокко. У всех должна быть карточка на шее.

– Даже у глав государств? – не отступалась Лорел.

– Я видел сегодня вице-президента Соединенных Штатов. На нем был сине-серый костюм с желтым галстуком. И идентификационная карточка в пяти дюймах под узлом. Просто и надежно. Эти парни не в игрушки играют. За три десятилетия у них не было ни одного прокола.

Повернувшись, Эмблер встретил вопросительный взгляд Лорел.

– Но что-то должно быть? Человеческий фактор… Ты говорил о человеческом факторе.

Он слышал ее голос как будто издалека. В голове мелькали десятки сценариев, каждый из которых прокручивался за считаные секунды и… отбраковывался. Монотонность, повседневная рутина – вот главный враг режима безопасности любой функционирующей на протяжении достаточно долгого периода времени организации. У тех, кто отвечает за его соблюдение, просто снижается порог бдительности. Но в случае со Всемирным экономическим форумом данное правило не срабатывало. Это было особенное, разовое событие, растягивающееся всего лишь на неделю. Здесь все были начеку. Секьюрити просто недоставало времени, чтобы у них, как говорится, замылился глаз.