Во взгляде Нереуса мелькнула бешеная ненависть: он давно мечтал выдавить эти отвратительные поморские зенки.

— Атака! — скомандовал наставник.

Лэйс, издевательски лыбясь, тычет рудисом в живот геллийца.

Нечеловеческим усилием воли эту боль удаётся стерпеть.

Парень делает попытку отнять меч у соперника. И сразу понимает — удача обласкала другого.

Удар в горло. Потеря равновесия. Падение с доски, лицом в песок.

— Встать! — требует наставник. — На доску!

Кашляя и отплëвываясь, Нереус возвращается на край деревяшки.

— Атака!

Геллиец меняет тактику. Разворачивается боком к противнику, прикрывается правой рукой.

Она — «щит». И другого не будет.

Лэйс колет, вкладывая немало силы в удар.

Нереус отталкивает клинок предплечьем.

Новый выпад.

Левая рука лихтийца вступает в бой.

Она успевает схватить деревянное лезвие.

Поморец делает рывок на себя.

На помощь левой руке приходит правая: клещами сжимает чужой рудис.

Проклятая доска гуляет под ногами.

Только бы не упасть!

Не упасть!

Нереус всем измученным сердцем желает получить этот меч.

Лэйс удивлён таким натиском. Пара коротких мгновений растерянности крадут удачу из-под носа поморца.

Он рычит сквозь блеснувшие в оскале зубы.

Геллиец бьëт ногой. Ещё. Ещё.

Голой пяткой попадает сопернику по колену.

Падай!

Падай, мразь!

Лэйс не намерен сдаваться и покидать доску.

Падай!

Выбиваясь из сил, Нереус уже не чувствует боли. Ему всё равно, куда бить, и куда бьют его.

На одно мгновение он в мыслях уносится прочь из этого мрачного места: на морское побережье, в уютную гавань, где можно бежать по мокрому песку и жадно хватать ртом солёный ветер…

Голова кружится и земля уходит из-под ног…

Лихтиец падает, распахивая плечом тренировочную площадку.

Из глаз сыплются искры.

Он мечтает стать песчинкой. Крошечной. Незаметной. Чтобы никто не нашёл его, не заставил подняться и снова терпеть бесконечную пытку.

— Встать!

Нет.

Пожалуйста.

Нет…

— Встать!

Кусая губы до крови, Нереус крепко прижимает к себе рудис.

Кому нужен воин, теряющий оружие?

Наставник медленно приближается.

Его тень падает на лицо геллийца.

— Ты предназначен для одного знатного человека…

Грубый голос теперь похож на слабое дуновение ветра.

— Очень богатого человека. С большими причудами. Рядом с ним никогда, запомни — никогда, не теряй над собой контроль.

— Это… не повторится… наставник.

— Тренировка окончена.

Нереус закрывает глаза.

Каждой мыслью, всем своим духом, он возненавидел знатного, очень богатого человека с большими причудами, которому был предназначен.

Тень на лице Нереуса сменил бледный утренний свет, пробившийся в комнату через окно.

Геллиец поморщился, открыл один глаз.

Мэйо лежал на животе. Левая рука поморца свисала с кровати.

— Хозяин, — прошептал невольник.

Он встал и медленно подошëл к нобилю.

— Хозяин…

Потомок тланов не шелохнулся.

Не придумав ничего лучше, Нереус опустился на колени и поцеловал тонкие пальцы господина.

Они были тëплыми.

И вдруг, проехавшись по щеке раба, цепко схватили его за ухо.

— Высеку! — процедил Мэйо, тряхнув спутанными волосами.

— За что?

— Какого Мерта ты меня будишь?! Такой сон прогнал, паршивец!

Нобиль осëкся, поглядел озадаченно:

— Это я сейчас сказал?

— Да.

— Мне снилась… — поморец отпустил ухо невольника.

— Подводная страна?

— Нет, к счастью. Разнузданная оргия! Сперва я сношал девицу здесь, на кровати… Потом другую — на лежаке. Третья приняла меня в объятья, усевшись в кресле. Четвёртая отдалась на столе. С пятой мы вышли на балкон. Я брал еë и кричал непристойности, проходившим по двору болванам. Затем с шестой, почувствовав стремление к изыскам, залез на статую и веселился там. Когда седьмая обнажила бедра… Один ничтожный раб бессовестно развеял очарованье сна!

У Нереуса отвисла челюсть и пропал дар речи.

— Ладно, я не сержусь, — смягчился Мэйо. — Просто со мной такое впервые за много лет.

— Я должен был беречь твой сон, а вместо этого зачитался и сам не помню, как задремал.

— Мои стихи ужасны раз навевают скуку.

— Нет, нет! — горячо возразил Нереус. — Они великолепны. Всему виной усталость.

— Сегодня мы отправимся в дорогу. Возьми себе гнедого. Поедем рядом.

— Ты не накажешь меня?

— Я не просил сидеть тут в карауле, а значит, и проступка нет.

— Мне следовало…

— Разучиться спать? — Мэйо усмехнулся. — И довести себя до истощения сил? Не надо. Я пробовал. Хорошего немного.

— Ты бесконечно добр.

— Ухо не болит?

— Нет, — улыбнулся Нереус. — Во сне мне было гораздо хуже.

— Предположу, что там тебя сношала толпа девиц!

Геллиец почувствовал, как на щеках предательски заиграл румянец:

— Наставник. Во время тренировки.

— И глубоко присунул?

— Да. Это он умел.

— За что?

— Прощелкал свой клинок. Не так стоял. Не вовремя ответил.

— Мы быстро забываем сны, — вздохнул Мэйо. — Но прошлое не так легко изжить из памяти.

— Могу я попросить совета?

— Конечно!

— Ты лучше знаешь женщин… Их нрав и предпочтения… Как примириться после ссоры?

— На ком лежит вина?

— На мне. Речь про Йину.

Мэйо поскрëб голову:

— Колье. С рубинами.

— А что-нибудь попроще…

— Она привыкла к роскоши и дорогим подаркам. Пастушкам в радость и цветок, а здесь, друг мой, придëтся раскошелиться.

— Где же взять столько денег?

— Я вижу проблему иначе. Где взять хорошее колье? Не дрянь и не подделку, каких в избытке продают на рынке.

— Только не говори… — взмолился Нереус.

— Мне надо подумать, — изрëк нобиль.

Этой фразы геллиец боялся, как огня.

Он уже знал, что с неё начинаются те самые опасные авантюры поморца!

В Лихте про таких, как Мэйо, говорили, что они могут взбаламутить воду даже в пустой чаше.

— Пока сестрица тащится в своей повозке, мы сгоняем в одно местечко! — бойко разглагольствовал нобиль. — Провернëм дело и через три дня нагоним её у Кьяна.

— Разумно ли оставлять девушек в пути без попечения… — попробовал возразить Нереус.

— С ними ничего не случится. Земли Рхеи граничат с виноградниками Кьяна, он — наша дальняя родня и заранее извещëн об этой поездке. Огромный дом, весëлое семейство. Виоле не дадут скучать.

— Может, не стоит…

— Ещё как стоит! Я вспомнил, у кого было подходящее колье изумительной красоты, фамильная реликвия.

— Мэйо, пожалуйста… — взмолился раб.

— У меня есть план. Возьмëм в дорогу несколько вещиц… — поморец вынул из сундука ткань. — Ещё шкатулку. Гребень. Зеркало. Духи. Вот эту маску для весенних шествий…

Геллиец пытался угадать, зачем хозяину понадобилось всë это старое барахло…

— Не понимаю. Ты что рассчитываешь выменять колье на кучу мелочëвки?

— Именно так, — с гордостью подтвердил нобиль.

— Какой свихнувшийся дурак пойдëт на эту сделку?

— Один дурак перед тобой, — осклабился Мэйо. — Второго вскорости отыщем.

— Не может быть на свете такого олуха!

— Поспорим? — В чëрных глазах появилась хитринка.

— На что?

— На что угодно.

— Если я выиграю, — тихо сказал невольник. — Ты разрешишь мне… хотя бы день походить без ошейника.

— Договорились, — улыбка Мэйо стала жёсткой. — А если выиграю я, снимем его насовсем.

Детали плана нобиль разглашать не собирался. Он взял Альтана, ещё одного вьючного коня, и тепло распрощавшись с тёткой, направился на северо-восток.

Нереус ехал на гнедом, разглядывая незнакомые пейзажи.

Вдалеке от моря селились люди победнее. Их участки земли были меньше, дома скромнее, рабы измученнее.